Дитя

Под сверкающими рогами Козерога, там, где горы севера блещут, как зубы черного волка, в холодном свете луны, а широкие равнины, обвитые огненным поясом многогрудой Теллус, пылают алым румянцем в объятиях летнего солнца, Мириам отыскала в полой горе пещеру, не знавшую света, дабы родить там Свет Мира10. И вышла она из пещеры на третий день и, войдя в стойло Солнца, положила свое дитя в ясли Луны11. Точно так же под сенью Морского Козла родились и Митра, и Хор, и Кришна — все ипостаси мистического Ребенка Света12.

Я — Древний Ребенок, Великий Смутьян, Великий Податель Покоя. Я есмь Вчера, и Сегодня и Завтра13. Мое имя — Альфа и Омега, Начало и Конец. Моя обитель воздвигнута между водой и землей; столпы ее — из огня, стены — из воздуха; кровля ее — дыханье моих ноздрей, дух человеческой жизни.

Я восхожу на востоке, подобно яйцу из серебра и злата, в радужном блеске всех драгоценных камней; и сияньем моим окрасился зверь горизонта в багрянец и пурпур, в оранжевый цвет и зеленый, во все многоцветье, словно огромный павлин, обвитый огненным змеем. Я плыву над столпами Эфира, как печь из блистающей меди; я извергаю вспышки огня из ноздрей своих и омываю страну сновидений своим сияньем. А запад смыкает Око мое, и на землю рушится Ночь сведения счетов; она истребляет зло, сокрушает грешных, ввергает прОклятых в пламя.

Облеченный пламенем уст моих, я объемлю собой небосвод, дабы никто не увидел меня как я есть и не терзались смертные очи от неизреченного света. «Пожиратель Миллионов Лет» — имя мое; «Владыка Пламени» — имя мое; ибо я — серебряное око в сердце Солнца. Ты скрываешь лицо под завесой волос, ибо я обжигаю тебя; ты прячешь глаза свои, дабы огнь моей ярости не ослепил их. Я — Тот, кто был, и есть, и грядет; я — Творец, я — Разрушитель, и я — Спаситель людей. Я, как Солнце, пришел из дома львиного рыка; пусть же встречают меня смех и плач, пенье и скрежет зубовный. Будете вы попирать змея и скорпиона, и полчища ваших врагов соломой падут под серпом вашей силы, — если вас, как меня, породят в темной пещере и положат в лунные ясли.

Смотрите же! Я — как дитя, что рождено в колыбели лилий и роз и спеленато шелком июня. Нежны и изящны ладони мои; пламенами увиты стопы мои, дабы их не коснулись царствия мира сего. Я поднимаюсь, покинув свою колыбель; я обхожу холмы и долины; я блуждаю по выжженной солнцем пустыне дней и в прохладной роще ночей. И повсюду, повсюду я нахожу себя: в глубоких озерах, и в резвых ручьях, и в многоцветье моря; и всюду я светел и дивен — сын прелести и красоты, дитя, воспетое дикими розами и обласканное дыханьем утра.

Ирод убил бы меня; Канса14 разорвал бы меня своими огненными зубами; но я скрылся от них, как пламя — в облаке дыма, и нашел прибежище себе в земле Птаха, и отыскал себе пристанище в объятьях Геба15. И там мне открылось сиянье Света, и стал я как дочь Цереры16, играющая на полях, средь маков и желтых колосьев; и я же плясал, как вакхант, стопами солнца на пурпурных гроздьях Вакха, и взбил я пенную влагу, вдохнув в нее жизнь, и она забродила, и стала Вином Иакха. А после вкусил я с девой, которою тоже был я, Причастье Любви — вино и пшеницу; и так я обрел единство.

И предстала тогда предо мною жена, тонкая станом, прекрасная ликом: груди ее — как сосуды алавастровые, полные вина, пурпурные власы ее — как темный облак в грозовую ночь; одеянья ее — прозрачный багрец и злато; украшенья ее — смарагды, и перлы, и камни волшбы. И, как паук в паутине из солнечных струн и крови, плясала она предо мной, бросая на ветер свои украшенья, и, обнажившись, пела мне песнь любви: «О, возлюбленный души моей! Члены твои, как халкидон, белы и округлы; румянец на них — как смешанный блеск сапфира, рубина и сарда. Губы твои — как июньские розы, а очи твои — как аметисты в оправе небесного свода. О, приди! поцелуй меня, ибо я трепещу о тебе; наполни меня любовью, ибо меня пожирает жар страсти моей. О, уничтожь меня огнем твоих поцелуев; сожги меня в пламенном царстве своем; пронзи меня насквозь клинком твоего наслажденья!»

И громко воскликнул я ей в ответ: «О, Царица желаний плоти! О, Царица земель, где бродят сатиры! О, Владычица Ночи! О, Матерь таинств рожденья и смерти! Ты опоясана пламенем страсти; украшена ты смарагдом, и лунным камнем, и хризолитом. Се, горит на челе твоем звездный сапфир небес; на лодыжках твоих звенят рубины и гранаты преисподней. Слушай меня, о Лилит! О, Колдунья, владычица крови — вместилища жизни! Губы мои — для тех, кто не вспоен млеком Добра; мои поцелуи — для тех, кто не лелеет Зла. А царство мое — для детей, рожденных от Света, для тех, кто попирает ногами своими покровы стыда и срывает с чресел своих власяницу стесненья. Когда Двое станут Одним, тогда увенчает тебя венец — не из злата и серебра, не из драгоценных каменьев, но из огня, из сияния славы Господней. Да! когда меч мой падет, тогда внешнее станет подобно тому, что внутри; и поцелуи станут как слезы, а слезы — как поцелуи; и все живое взойдет и станет единым целым17; и в руке твоей будет скипетр — не из лилий и злата, но скипетр света, о да! скипетр святости и красоты света и славы!»

О, Дети страны Сновидений! О вы, кто хотел бы стряхнуть с себя цепи сна и превратиться в Детей Пробужденья и Света! Горе вам! ибо вы очищаете чашу и блюдо снаружи, внутри же они, как прежде, полны нечистот. Вы пропитаны кровью тленья, вы задыхаетесь от блевотины гневных речей. Закройте глаза ваши, о неофиты в таинствах Бога, а не то поразит слепота вас и возопите вы, как от кипящей смолы, дочерна выжегшей зренье. О, Дети Снов! вы должны распахать поле ночи и приготовить его для Сеятеля Зари. И поспешите, дабы, когда золотые колосья созреют, вы были готовы сорвать и вкусить их и стать как Веселиил, исполненный Духом Божиим, мудростью, пониманьем и знаньем, — как искусный мастер по золоту, и серебру, и меди, и по ткани червленой, и пурпурной, и голубой18.

Но вам, кто медлит у дороги, — горе вам! Ибо вечер уж близок; нынче — рассвет, завтра — ночь причитаний и плача. Препояшите же чресла свои и поспешите в горы; и, может статься, там, средь дубов и кедров, вы встретите Бога лицом к лицу и познаете19. Но не впадайте в отчаянье, коль не увидите Бога в первой же чаше, в пене ее или в осадке; пейте и крепко сжимайте в руке меч решимости вашей — вперед, только вперед, и без страха!

Демоны заступят дорогу праведному; бесы и все стихийные духи Бездны преградят ему путь. Но не страшись! ибо они лишь добавляют величья и славы силе Господней. Смело иди вперед, попирая пятою их выи, ибо там, куда ты идешь, серафим обитает бок о бок со змеем.

Sume, lege20. Открой книгу СЕБЯ САМОГО, возьми и читай. Ешь, ибо это — плоть твоя; пей, ибо это — кровь твоего спасенья. Солнце, которое видишь ты днем, и луна, которую зришь ты в ночной темноте, и все звезды небес, что горят над твоей головою, — все это части тебя; все это — ты. Также и чаша Пространства, которая их вмещает, и винная влага Времени, в которой они плывут; и то, и другое — части тебя; и то, и другое — Ты. Также и Бог, который когда-то извлек их из своих сундуков. Он тоже — частица тебя, хоть ты о том и не знаешь; Он — тоже Ты. Всё — в тебе, и ты — во всем; отдельного бытия не существует; оно — лишь тенета снов, в которых слепо блуждают ночные сновидцы. Читай — и станешь; ешь и пей — и ты есть.

Хоть ты и слаб, но ты — сам себе господин; перестань слушать болтунов с их пустыми речами — и станешь сильным. Нет никаких откровений, кроме твоего собственного. Нет никакого понимания, кроме твоего собственного. Нет никакого сознания вне тебя, и оно — полновластный хозяин в твоем божественном царстве. Если ты сознаешь, то ты сознаешь; и нет никого другого, кроме тебя, ибо все прочее — словно доспехи вокруг тебя, а сам ты — неуязвимый и непобедимый воитель Света.

Не слушай педантов, трещащих, как обезьяны на ветках; смотри лишь на мастеров, что вдыхают в творенья свои дыхание жизни в пещере полой горы.

Один из них скажет тебе:

«Оставь то, что легко, и следуй тому, что трудно; вкушай не от лучших яств, но от самых негодных; не потворствуй своим наслажденьям, но питай в себе отвращенье; не утешай себя, но стремись лишь к водам отчаянья; не отдыхай, но трудись в безднах ночи; желай не того, что ценно, а того, что презренно и низко».

Но я скажу тебе так: не слушай этого пустослова, ибо речи его — сущий вздор. Святость есть и в том, что легко, и в изысканных яствах, и в наслажденьях, и в утешеньях, и в отдыхе, и в драгоценных вещах.

Итак, если найдешь ты в себе драгоценный кубок, говорю тебе: пей из него, ибо он — чаша спасения твоего; и не ищи взамен ему тусклую чашу из тяжелого свинца!

Другой же скажет тебе:

«Ничего не желай, не вожделей ничего; стремись не к тому, что лучше, а только к тому, что хуже всего. Презирай себя; клевещи на себя; говори о себе так, словно ты ничего не стоишь».

И еще:

«Чтобы насладиться вкусом всего сущего, избавься от всякого вкуса».

«Чтобы познать все сущее, откажись от всего».

«Чтобы стать всем, стань ничем».

Но я скажу тебе так: этот болтун — как дурак со своей погремушкой, набитой сухим горохом; ибо тот, кто желает всего, будет стремиться к тому, что лучше всего на свете; тот, кто себя уважает, будет гордиться собою превыше всего; и тот, кто говорит о себе в достойных словах, воцарится во Граде Божьем.

«Чтобы избавиться от всякого вкуса, наслаждайся вкусом всего сущего».

«Чтобы отказаться от всего, познай все сущее».

«Чтобы стать ничем, стань всем».

Открой же книгу СЕБЯ САМОГО в глубокой пещере в недрах полой горы и прочти ее при свете собственного понимания; и тогда ты родишься вновь, и положат тебя в ясли Луны в стойле Солнца.

Ибо знайте, о дети: держась за что-то одно, вы не в силах открыться всему остальному. Чтобы достичь Всего, вы должны от всего отречься и всем овладеть. Воистину, вы должны уничтожить все сущее и войти в Ничто; и в этом Ничто обрести и воздвигнуть Храм Божий, подобный тому, который построил царь Соломон. Высится Храм сей между Пространством и Временем; столпы его — Вечность, стены его — Бесконечность, полы его — Бессмертие, а Кровля его… но о ней вы узнаете после! Можешь себя погубить, если сказано так в твоей книге; но если прочел ты в ней: «Украшай себя!» — то не пожалей ничего, чтобы украсить себя всей красотой земной; и ребенок, игравший в песке на морском берегу, превратится в Бога: Его подножие — Бездна, в устах Его — меч спасенья и разрушенья миров, а десница Его возлежит на семизвездье небесном.

(…)

____________

Теллус — древнеримская богиня Матери-Земли. Мириам — еврейское имя Марии, матери Иисуса. Рождество Христово приходится на день вступления Солнца в знак Козерога (25 декабря), так что упоминание об одноименном созвездии носит здесь, скорее, астрологический характер, не соответствуя наблюдаемой картине ночного звездного неба.
Стойло Солнца — зимнее солнцестояние (25 декабря). Ясли Луны — звездное скопление Ясли в созвездии Рака; одноименный зодиакальный знак расположен напротив Козерога и является обителью Луны.
Морской Козел — козел с рыбьим хвостом; в этом образе, восходящем к древнегреческому мифу о бегстве Пана от чудовища Тифон, традиционно изображался Козерог на звездных картах. На зимнее солнцестояние приходились праздники рождения многих божеств, олицетворявших победу света над тьмой.
Формула из «Египетской книги мертвых» (глава 64).
Канса — в индуистской мифологии: жестокий царь Матхуры, которому была предсказана смерть от руки Кришны, в то время еще не родившегося. Чтобы избежать своей судьбы, Канса убивал во младенчестве всех детей, которых рождала будущая мать Кришны; но последнему из них, самому Кришне, чудесным образом удалось избежать гибели.
Земля Птаха — Египет, в который Мария бежала от гонений Ирода. Геб — древнеегипетский бог земли; под его «объятьями» подразумевается пещера, в которой был рожден Иисус, а также, в символическом смысле, подземный мир, в котором умирает зерно, чтобы возродиться к новой жизни.
Дочь Цереры — Прозерпина (Персефона), еще один символ умирающего и возрождающегося зерна.
Ср. апокрифическое Евангелие от Фомы: «Когда вы сделаете двоих одним, и когда вы сделаете внутреннюю сторону как внешнюю сторону, и внешнюю сторону как внутреннюю сторону, и верхнюю сторону как нижнюю сторону, и когда вы сделаете мужчину и женщину одним, чтобы мужчина не был мужчиной и женщина не была женщиной, когда вы сделаете глаза вместо глаза, и руку вместо руки, ногу вместо ноги, образ вместо образа, — тогда вы войдете в Царствие».
Веселиил — в библейской Книге Исход главный мастер, которому была поручена постройка скинии и изготовление всех ее принадлежностей. Ср. Исх. 30:—35: «И сказал Моисей сынам Израилевым: смотрите, Господь назначил именно Веселиила, сына Урии, сына Ора, из колена Иудина, и исполнил его Духом Божиим, мудростью, разумением, ведением и всяким искусством, составлять искусные ткани, работать из золота, серебра и меди, и резать камни для вставливания, и резать дерево, и делать всякую художественную работу; и способность учить других вложил в сердце его <…> он исполнил сердце их мудростью, чтобы делать всякую работу резчика и искусного ткача, и вышивателя по голубой, пурпурной, червленой и виссонной ткани…»
Ср. I Кор. 13:12: «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан».
«Возьми, читай» (лат.), слова, по преданию, услышанные Блаженным Августином и подтолкнувшие его к чтению Библии, которое помогло избавиться от тяжелого душевного разлада.

© Перевод: Анна Блейз, 2010

Один из них скажет тебе:

Другой же скажет тебе:

И еще:

«Чтобы насладиться вкусом всего сущего, избавься от всякого вкуса».

«Чтобы познать все сущее, откажись от всего».

«Чтобы стать всем, стань ничем».

«Чтобы избавиться от всякого вкуса, наслаждайся вкусом всего сущего».

«Чтобы отказаться от всего, познай все сущее».

«Чтобы стать ничем, стань всем».

(…)

Блудница

Юна и прекрасна сия жена, и полна премудростью, и, не старея, идет она в танце своем чрез века; она была от начала и пребудет после конца — вечно юная, вечно манящая, непостижная. Отвратившись лицом от востока, она устремляет взор свой в ночную тьму, и за спиною ее расстилается вся земля. Везде, где пройдет она в танце, отирает мужчина чело свое и спешит за нею. Царь покидает престол свой ради нее, жрец — свой храм, воин — свой легион, пахарь — свой плуг. Все ищут ее, все стремятся к ней; но она остается вовеки неуловимой, полной соблазна и непорочной. Никто не может познать ее, кроме тех малых детей, что родились в пещере полой горы; но власть ее ведома всем. Ей приносили в жертву венцы; ради нее возводили хулу на богов; ради нее мечи возвращали в ножны; ради нее опустошали поля и сады; и от чар ее голоса шлем помышлений людских раскололся на две половины. Ибо она, как огромный паук, всех завлекает в шелк?вые сети своей паутины, из которой соткала она и прекрасные грады земные, где скорбь восседает в безмолвье, а смех умирает, и плодоносные нивы, средь коих невинность — лишь неоткрытая книга Блаженства. И она же своею рукою ведет в сраженье войск?; она сохраняет утлое судно от жадной пучины; она же возводит на троны жрецов, и венчает царей, и дарует воителю меч; и рабу, изнуренному тяжким трудом, помогает взрезать плодородную землю плугом, а горняку — добывать лучезарное злато из темных недр. Она никогда не спит, она никогда не дремлет, она не знает покоя; днем и ночью ее глаза блещут, подобно алмазам; днем и ночью танцует она, прахом от стоп своих засыпая то, что прошло, волнуя то, что пришло, и скрывая то, что грядет. Она была в саду Эдемском; она пребудет в Райском саду!

Я тоже пошел за нею; для нее я отринул всё; и вот, я лежу, как больной, в жару, бреду и ознобе, в невесомых сетях паутины ее красоты.

Смотрите! колеблется стан ее между вратами Света и Тьмы, в тени Древа Познанья Добра и Зла, плоды которого — смерть; но кто не вкусил от них, не сможет сказать, сладки они или горьки. А посему каждый должен сорвать, и вкусить, и погрузиться в сон. Но когда приблизится срок родиться ребенку тайны, каждый проснется и пламенным взором узрит, что на вершине горы, в средоточии сада, высится Древо Жизни.

И вкруг ствола того Древа и нижних его ветвей обвилась жена, которой даны свобода, страсть и премудрость; тело ее подобно телу могучей змеи; спина ее — киноварь, живот — червонное злато, а груди — пурпур; и три головы исходят от шеи ее.

И первая голова — голова венценосной жрицы; лик ее — серебро, на челе — жемчужный венец; синие очи ее подобны сапфирам, но если узрят человека, то окрасятся в зелень и желть, как воды бурного моря; а уста ее — как лунный камень, расколотый надвое, и в них таится язык, рожденный от вод и огня.

И, увидев ее, я громко воскликнул ей: «О, Жрица Завесы, восседающая на престоле между Столпами Знания и Невежества! Сорви и даруй мне плод от Древа Жизни, дабы вкусил я его, и отверзлись очи мои, и стал я подобен богу своим разуменьем, и жил во веки веков!»

Она же в ответ рассмеялась украдкой и молвила так: «О, премудрый глупец! Разуменье — это Невежество. Огонь иссушает воду, а вода угашает огонь; и один человек бежит от меча, а другой пронзает им свою грудь. Ищи Венец Истины — и облачатся стопы твои в сандалии Лжи; развяжи пояс Добродетели — и облачится тело твое в саван Порока».

И тут изошла из уст ее сеть облачная и огненная, и окутала меня всего; и нежною песнью вновь полилась ее речь: «Ты заблудился в сетях языка моего; ты угодил в западню моего дыханья. Ибо Время придет для тебя, когда станешь искать все на свете, и все на свете станет твоим проклятьем, и разуменье твое будет как волны морские, что вечно стремятся к брегу, откуда они пришли; и на высоте торжества разобьются их гордость и власть о скалы Сомненья, и вся твоя слава рассыплется пеной и брызгами волн и рассеется ветром».

И оплела она меня паутиной коварств своих, и вдохнула мне в ноздри дыхание Времени; и ввергла меня в Бездну, где все укрыто тьмою Сомненья; и там удушила меня коноплею и шелком скверн и гордыней моего разуменья.

Вторая же голова — голова юной девы, укрытая покрывалом, прозрачным, как горный хрусталь; и венец на ее челе — как удвоенный куб, обвитый венком из плюща и лилий; и лик ее — лик Запустенья, но он величав, как лицо Царицы Земли, коя владеет всем сущим, но не находит того, кто достоин владеть ею самою; и очи ее — как опалы, полные света, а язык — как стрела огня.

И, увидев ее, я громко воскликнул ей: «О, Царевна Видений Неведомого, восседающая на престоле, как сфинкс, меж сокровенных таинств Земных и Воздушных! Даруй мне плод от Древа Жизни, дабы вкусил я его, и отверзлись очи мои, и стал я подобен богу своим разуменьем, и жил во веки веков!»

И, горько заплакав, она отвечала мне: «Истинно, если бедняк посмеет войти во дворец, стражники выпустят псов, и те разорвут его в клочья. Если же царь пожелает укрыться в нищей лачуге, вошь проберется в кудри его, не убоявшись короны и шапки с мехами и златом. Ты, премудрый глупец, просишь о Разуменье; но как его дать тому, кто просит о нем? Если его передать, оно исчезает; и всякий, кто просит о мне, недостоин меня принять. Вошел бы ты в царский дворец в лохмотьях? Стал бы молить государя о крохах с его стола? Прежде чем так поступить, крепко подумай; ибо царь тебя не увидит, но слуги его спустят собак на тебя, и лишишься ты даже тех скудных отрепий, что есть у тебя; и даже если владыка подымет глаза на тебя, как знать, не впадет ли он в ярость от твоего дерзновенья и не велит ли раздеть тебя донага и палками выгнать из царского сада обратно в твою хибару? А если б ты сам был царем и решился искать пониманья и знанья в нищей лачуге, то стал бы добычей для голода, жажды и блох, и холод и зной истерзали бы тело твое; ты лишился бы всех богатств, и народ твой изгнал бы тебя и отнял твою корону. И все же надежда есть и для нищего, и для царя: весы, что не могут прийти в равновесье, утвердятся на новой опоре; солнце иссушит тучи, а тучи поглотят солнце, и не станет ни тьмы, ни света. Но поступись гордыней своей — и превратится она в гнездилище крыс и червей; поступись смиреньем своим — и разденут тебя донага и бросят псам».

И тут обнажила она предо мной свою грудь, что цветом подобна небесному своду в рассветный час; и заключила в объятья меня, и стала меня ласкать; и пламя ее языка скользило по коже моей, как ладони робеющей девы. И испил я дыханье из уст ее, и наполнился духом дремоты и грез, и объяло меня сомненье: вправду ли светят звезды над моей головой, вправду ли реки текут под моими ногами? Так сделалось все для меня великой Загадкой, и узрел я во всем Непостижимость Пространства.

И вновь полилась из уст ее нежная песнь: «Я не знаю, кто ты таков и откуда пришел ты — из-за снежных холмов ли, с огненных ли равнин. Но я люблю тебя, ибо в очах твоих — синь неподвижных вод, а губы твои алы, как заходящее солнце. Голос твой — как вечерний зов пастуха, что сбирает стадо свое на закате.

Дыханье твое — словно ветер из мускусных долов; чресла твои крепки, словно красный коралл из морских глубин. Приди, обними же меня, о мой любимый! Моя сестра уловила тебя в западню коварным своим языком; она дала тебе испить из сосцов Времени; но я дам тебе больше. Ты овладеешь телом моим, ты обласкаешь меня, как любовник, и в награду за эту любовь я дарую тебе все пределы Пространства: всё, от пылинок в лучах дневного светила до звездных чертогов ночи, всё станет твоим — вплоть до бездонных недр Бесконечной глуби».

И она овладела мной, а я — ею.

Третья же голова — голова жены, не молодой и не старой, но прекрасной и милосердной; и венок на ее челе — из ветвей кипариса и маков, скрепленный крылатым крестом. Очи ее подобны звездным сапфирам, уста ее — как перламутр, а на губах покоится Дух Молчанья.

И, увидев ее, я громко воскликнул ей: «О ты, Матерь Чертога Истины! Ты что вечно бесплодна и вечно чревата! Ты, восседающая на престоле суда, перед коим трепещут нагой и одетый, праведный и нечестивый! Даруй мне плод от Древа Жизни, дабы вкусил я его, и отверзлись очи мои, и стал я подобен богу своим разуменьем, и жил во веки веков!»

И, стоя пред ней, я слушал ее ответ, и трепет великий сотряс все члены мои, ибо она не сказала ни слова; но снизошло на меня безмолвие уст ее, и объяло меня всего, как ночные тучи, и затмило душу мою, и покинул меня Дух жизни.

И пал я, дрожа, ибо понял, что я здесь один.