Неудачи как в личных, так и финансовых делах не убавили энтузиазма Кроули действовать от имени Телемы. Имеются свидетельства тому, что он пытался привлечь внимание как правительство Его Величества (т. е. британского правительства), так и гитлеровского рейха. Очарованность Кроули германским рейхом отчасти была связана с воздействием на него писем его сторонницы Марты Кюнцель, проживавшей в Германии.
В конце 1920-ых годов Кюнцель удалось сделать так, чтобы копия немецкого перевода Книги Закона попала в руки Адольфа Гитлера, тогда еще рядового претендента на власть. Кроули позже утверждал (в заметках на полях экземпляра принадлежащей ему книги Германа Раушнинга «Говорит Гитлер», которая являлась конспектом разговоров фюрера за столом в 1930-ых годах; заметки писались в 1942-44 годах), что Кюнцель преуспела в выполнении своей миссии: «В 1925 году Мастер Терион (Кроули) сказал ей, что нация, официально принявшая Книгу Закона, станет ведущей нацией в мире. Соответственно, она обеспечила Гитлера копией своего перевода Книги, а также некоторыми выдержками из объемистого комментария к Книге, написанного Мастером Терионом (Кюнцель участвовала в работе по ее переводу), которые, как ей казалось, были наиболее актуальны и важны. В его ответах, недоступных в настоящее время, и многих пассажах из работы «Говорит Гитлер», четко прослеживается, сколь далеко он зашел, принимая ее учение, и в чем его интерпретации были ложными».
Кроули считал, что Кюнцель может стать инструментом передачи истины Телемы Гитлеру, которого и Кроули, и Гермер рассматривали как ее «магического сына». Но Кюнцель в более раннем письме Кроули явно отрицала подобный контакт с Гитлером, и неявно отклонила непосредственную связь между Гитлером и Книгой, за исключением естественного сходства похожих умов:
«Вы совершенно правы, когда говорите, что я не могу думать политически. Я никогда не интересовалась политикой, кроме как в период Первой Мировой Войны, и затем, с момента восхождения звезды Гитлера, хотя и не с самого начала, я поняла, что Гинденбург слишком стар, чтобы задать кораблю Рейха необходимый курс. Я прозрела и начала замечать, сколь много мыслей Гитлера были таковы, как будто он позаимствовал их из Закона Телемы. Я стала его страстной поклонницей, каковой являюсь и поныне, и буду до конца своих дней. Я часто осознавала твердую убежденность в том, что высокая степень идентичности идей Гитлера, с тем, чему учит Книга, наделяла меня силой, необходимой для работы. (…) Но письмо Гермера меня, признаться, очень позабавило. Не шутка ли услышать, как он развивает свою «теорию» относительно «магического рождения» Гитлера!»
Обращает на себя внимание тот факт, что Кюнцель датирует свою первую сильную привязанность Гитлеру началом 1930-ых; так как 30 января 1933 года стареющий Пауль фон Гинденбург, президент Германской республики, назначил Гитлера Канцлером. И поэтому указание Кроули на то, что контакты с Гитлером завязались примерно в 1925 году, представляется крайне сомнительным. Слова Кюнцель о том, что, как она заметила, Гитлер «как будто» заимствовал идеи Телемы, отрицают вероятность непосредственной ее связи с фюрером.
Почему тогда Кроули упорствовал, доказывая — и конфиденциально, и в рукописи «Магии Без Слез», написанной в 1944 и изданной посмертно, — что он оказывал влияние на Гитлера? Было ли это тщеславие или преднамеренно создавался миф для будущих телемитов? Или Кюнцель действительно сообщала ему, возможно в иных формах общения, нежели, к примеру, вышеприведенное письмо, — о своих контактах с Гитлером? Последнее кажется наиболее маловероятным. Есть и другие причины сомневаться в реальности подобного контакта. Йорк позже вспоминал (возможно, в связи с обращениями Кроули к нему по этому поводу), что копия Книги была дана Гитлеру, «когда тот находился в тюрьме в Нюрнберге». Однако Гитлер участвовал в Мюнхенском Пивном путче в 1923 году, за что и был заключен в тюрьму на девять месяцев, которые пришлись на 1923-24 года; немецкий же перевод Книги Гермера был издан в 1925 году.
В опубликованной в 1924 году книге «Майн Кампф» уже не стоят вопросы, которыми Гитлер задавался прежде: он изощряется в риторике ненависти, насилия и власти в качестве основного оправдания, чему он обязан вовсе не Кроули. Между тем Кроули был убежден в обратном. Его примечания на полях книги «Говорит Гитлер» изобилуют мыслями о том, что он находил там безошибочные аналогии с Книгой Закона (или Liber Al). Одно из замечаний Гитлера особенно впечатлило Кроули: «Наша революция не просто политический и социальный переворот; мы стоим на пороге масштабной революции в моральной и духовной ориентации общества». Кроули отвечал с жаром: «AL, книга Всего». Но Зверь никак не комментировал длинные инвективы Гитлера против евреев, и своими замечаниями к некоторым другим пассажам показывал, что у него есть серьезные возражения относительно средств, которые Гитлер намеревался использовать.
Например, Гитлер описал первичную обязанность великих исторических персонажей (типа себя): «Их высшая и единственная цель во всем, чтобы они не делали — забота о собственном могуществе». Суждение Кроули: «Но это находится в опасной близости к «левому» Пути». Что касается политики, основанной на «мобилизации», Гитлер заявлял: «»нация» является политическим средством демократии и либерализма. Мы должны избавиться от этой ложной концепции и на ее месте установить концепцию расы, которая еще не исчерпана себя политически» Кроули ответил: «Этот может означать только одно — расовые войны. Класс «господ» выше всех этих различий». Но у Кроули не было проблем с концепцией диктаторского правления этого самого «класса «господ»». Он вывел внушительное «Да!» рядом с утверждением Гитлера о том, что «В конце концов, после столетий скулежа относительно защиты бедных и сирых настало то время, когда мы решили защищать сильных от низших и худших». Кроули, однако, отрицал, что раса является определяющим критерием для принадлежности к «классу «господ»». Только Закон Телемы, — если нация им руководствуется, — может гарантировать надлежащий отбор.
Далее в своих примечаниях на полях Кроули провел примечательную мысль о том, что Гитлер «почти наверняка получил идею использовать свастику как нацистский символ» от нас. Я лично предложил это Людендорффу в 1925 или 1926 году, когда он завел разговор о восстановлении Нордической религии, я указал на то, что Свастика является единственным универсальным магическим символом, имеющим древнее название, специфическое для этой системы — «Молот Тора». «Людендорфф» — это генерал Эрих Людендорфф из националистической когорты Гитлера, принимавший участие в неудавшемся путче 1923 года. Если даже Кроули говорил с Людендорфом на этот счет, он не сообщал тому никакой новой информации, поскольку свастика уже использовалась в то время в качестве символа другими послевоенными немецкими националистическими группировками; Гитлер просто заимствовал его для своей нацистской партии. В любом случае, Кроули явно стремился связать Телему с политической силой, которая, как он ощущал, должна была сыграть выдающуюся роль в формировании Нового Эона. Он не принимал нацистские расовые доктрины, но в то время не придавал им слишком большого значения.
Поскольку замечания Кроули были сделаны приблизительно шестью годами позже, нет причин сомневаться в том, что в них отражена его принципиальная точка зрения относительно Гитлера, каким тот был в 1936 году, когда Зверь предпринял единственное значительное усилие для того, чтобы войти в контакт с фюрером лично. В том мае Кроули обедал со знакомым (его имя не упоминается), и во время трапезы состоялся разговор о принятии «93 (Телемы) в качестве основы для Нового нацистского Ордена». Затем в июле Кроули посетил Джорджа Сильвестра Виерека, который давал ему работу в своих журналах «Родина» (The Fatherland) и «Международный» (The International) во время Первой Мировой войны. Позже в тот день Зверь отметит с восхищением: «Виерек подпишет свидетельство, благодаря которому у меня не будет никаких неприятностей с властями в США. Он рассказал, что после войны имел знакомство с руководством нашей N.I. (Военно-морской разведслужбы), которые сообщили ему, что я работал на них во время войны».
Как ни забавно, Кроули искал в Виереке и доказательств своего британского патриотизма, и возможность доступа фюреру. После их встречи Кроули написал Виереку с тем, чтобы еще раз объяснить основные принципы Телемы и поторопить его с отъездом в Германию, который планировался для того, чтобы войти в контакт с Гитлером от имени Зверя. Обратите внимание, в своем письме Кроули никак не упоминал о том, что Гитлер уже был знаком с Книгой:
«Теперь позвольте мне сказать несколько слов по сути дела в связи с вашим посещением Германии. Одна из моих коллег (Кюнтцель) проинформировала меня пару месяцев назад о том, что фюрер искал философское обоснование для нацистских принципов. (…) Некоторые из моих сторонников в Германии, очевидно, делают попытки приблизиться к фюреру, чтобы Книга Закона стала Библией Нового Эона. Я ожидаю, что Вы наладите тесный контакт с канцлером и чиновниками из его окружения, и я был бы очень благодарен, если бы Вы предварительно поставили этот вопрос перед ними. Кстати, я буду очень рад узнать об отношении ко мне в Гестапо, где, по-видимому, верят всей той ерунде, написанной обо мне в газетах типа ‘Judenkenner’ («Жидовский умник»), ‘Detective’ ‘Детектив’ (французская публикация) и «Hearst papers» в их менее философских местах… Конечно, любой, кто относится к руководству Международного тайного Ордена — уже подозреваемый, но мой Орден не является международным в этом смысле … Гитлер сам утверждал в «Майн Кампф», подчеркнуто настойчиво, что мир нуждается в новой религии, что сам он — не религиозный учитель, но когда такой человек появится — его примут с распростертыми объятьями.
Нет основания полагать, что Виерек, не будучи поклонником Телемы, предпринял хоть какие-то усилия по просьбе Кроули. Для Виерека было бы безрассудством заявлять о каких-либо оккультных связях или вроде того, и чуть менее опасным — о контактах лично с Кроули: для Третьего Рейха вне закона были фактически все эзотерические группы (предполагалось, что они тайно управлялись евреями) в Германии, включая О.Т.О. Многих историков интересовали два вопроса: (1) влияние оккультизма на Гитлера и других нацистских лидеров, и (2) причины преследования нацистами оккультных групп. Их соображения не вошли в эту биографию; но стоило бы обратить внимание на предупреждение Николаса Гудрик-Кларка из его книги «Оккультные корни нацизма» (1985): «существует устойчивая идея, широко распространенная в бульварной литературе, о том, что с 1920 по 1945 год нацистов вдохновляли и направляли преимущественно оккультные секты. (…) Миф об их влиянии, вероятно, основан на иррациональности, алогичности, жуткой политике нацизма и недолгом существовании континентального доминиона Третьего Рейха. (…) Полное поражение Третьего Рейха, самоубийства и казни его главных функционеров продолжали мистифицировать феномен нацизма».
Не будет преувеличением утверждать, что нацистский режим не был дружелюбен к О.Т.О.. Кроули об этом знал, и поэтому очень тщательно подбирал выражения в своем письме к Виереку. Нацисты преследовали Карла Гермера. Он был арестован в феврале 1935 года по обвинению в незаконных масонских контактах (Гермер никогда не был масоном, однако некоторые ритуалы О.Т.О. содержали заимствования из масонской символики, и, следовательно, хватило одного лишь доказательства связи Гермера с Кроули) и провел несколько месяцев в нацистских тюремных лагерях в Берлине и Эстервегене. По словам Гермера, во время всех этих испытаний, его поддерживало видение Святого Ангела-хранителя — благодаря многолетней магической практике под руководством Кроули. В ноябре 1935 года в письме к члену Ложи Агапе Максу Шнейдеру, написанном после его освобождения, Гермер пишет о том, что он считает целью и средством нацистов, имя в виду преследование ими оккультных групп:
«Когда Гестапо занялось всеми тайными обществами (…), они узнали о моих личных отношениях с Кроули. И они решили, что тайны О.Т.О. имеют чрезвычайное политическое значение. С момента прихода к власти нацисты подозревали о существовании тайной организации, которая обладает некоей таинственной силой и «заказывает» события планеты. (…) И через меня они намеревались получить необходимую информацию. Они подвергли меня серьезному перекрестному допросу и допросу с пристрастием, чтобы выудить этот секрет. В итоге, меня отправили в жуткий лагерь Эстервеген, с указанием «сломать» меня, для чего обращаться со мной с особым зверством, как и со всеми, кто «упорно отказывается говорить правду».
Вскоре после этого Гермер переехал в Бельгию, где его арестовали и выслали во Францию; он был интернирован французскими властями, а через нескольких месяцев он эмигрировал в Америку, где провел остаток своей жизни. Все его проблемы, связанные с законом, были прямым следствием его связей с Кроули. И Кроули в переписке с Гермером, несмотря адресуемую ему критику, всегда хранил уважение к его храбрости.
Судьба Гермера показала, какова перспектива влияния Кроули на Гитлера. В тот же период, с таким же безграничным оптимизмом, Кроули искал способы воздействия на британское правительство. В октябре 1936 он составил проект «предложения» для правительства Его Величества, которое он отослал Альфреду Дуффу Куперу, британскому секретарю по военным делам. Кроули сосредоточил внимание на спорном вопросе мобилизации в британскую армию на фоне наращивания германской мощи. Он доказывал, что всеобщая воинская повинность как для мужчин, так и для женщин создаст дисциплинированную силу, так необходимую в условиях надвигающегося кризиса. Однако, чтобы «сохранить благородные принципы свободы, на которых основано величие нашей страны, и которые каждый ценит больше, чем саму жизнь», британский народ необходимо было убедить принять эту меру в качестве «Науки», как указано в Книге Закона: «Закон Телемы — качественно новый инструмент правительства, бесконечно гибкий в нужных руках, уже исходя из самого факта его научной жесткости. Я передаю этот Закон Его всемилостивейшему Величеству, следуя своему долгу, как верный и преданный подданный; я предлагаю, чтобы он был принят правительством Его Величества тайно, так, чтобы при этом я мог приложить свои усилия на соответствующей службе; а также чтобы взять этот Закон за руководящую основу для обеспечения всемерной безопасности и более приемлемого, а, следовательно, более естественного, управления Содружества наций».
Кроули тонко аранжировал свои предложения для Германии и для Англии. Для фюрера Телема должна была стать новой религией, которая оправдывала идею класса «господ»; Англии же Телема преподносилась как унифицированная Наука, при помощи которой страна сможет преодолеть демократическую разноголосицу. Кроули работал и в том, и в другом случае, исходя из двух взаимообусловленных предпосылок: Телема была идеальным механизмом для реализации власти, и ее истину должен был установить земной правитель. При этом для него едва ли имело значение, кто будет этим правителем. (Несколькими годами ранее Кроули пытался войти в контакт со Сталиным). Кроули-пророк стремился туда, где Телема могла иметь успех. Его действия по выработке стратегии в данном случае напоминают о его деятельности во время Первой мировой войны: Кроули был способен к политической игре в две руки одновременно. (…)
Мерой тщеславия Кроули, — или пророческого посвящения, если хотите — было томление по некоей роли на мировой сцене. Он был верен своим грезам, и его амбиции принимали форму воплощения фантазий. В феврале 1938 года, например, он сделал такую запись: «Изысканное сновидение о Гитлере и сигарах, и Магии, и моем коне Султане. Я управлял Германией для него». Позже в том же месяце в предисловии к своему дневнику Кроули обдуманно отказался от нацистской идеологии: «Фашизм должен всегда терпеть неудачу, потому что он создает недовольство, которое необходимо подавлять». Но фашизм, очищенный Телемой, законом истинных правителей, — тот случай, когда утопия укореняется в сознании. Год с лишним спустя, в июне 1939, Кроули писал о подобном же видении: «у меня было несколько долгих переговоров с Гитлером, очень высоким человеком. Забыв о предмете разговора, он был доволен и увлечен: приказал все мои книги перевести и сделать официальными в Германии. Позже, сумрак, ночь в городе. Человек с золотой тесьмой завернул за угол, видел несколько всадников, одинаково великолепных, один из них сделал первый выстрел войны».
Первый выстрел войны прозвучал приблизительно спустя два месяца после этой грезы. Кроули, который предсказал мировое пожарище, отметил в своем дневнике 1 сентября 1939 года довольно просто: «Германия напала на Польшу». 6 сентября Кроули окончил поэму «Англия, воспрянь!», которая была опубликована в виде брошюры 23 сентября. Невзирая на мечты о службе Гитлеру, его патриотический голос зазвучал так:
Англия, воспрянь! Воспрянь против врага!
Он нанес первый удар: мы — последний.
Мир ценой Свободы? Мы говорим «Нет!».
Англия, воспрянь!
Как только грянула война, Зверь страстно поддержал Британию. Если подражание — самая искренняя лесть, то Кроули оказывал большое уважение Уинстону Черчиллю — ставшему премьер-министром в 1940 году, — позируя для фотографий, на которых он, в шляпе и шарфе игрока в крикет, с сигарой, и хмурым видом, являл поразительное подобие Черчилля. Более того, Кроули утверждал, что изобрел ставший популярным знак пальцами в виде буквы «V», которым пользовался Черчилль. По словам Кроули, буква «V» является наиболее подходящей для обозначения победы, что объясняется множеством ее эзотерических значений. Тем не менее, авторское право Кроули не были признано; это приписывается Дэвиду Ритчи с Би-Би-Си, который и предложил этот знак Черчиллю.
Перевела Soror L
