Предисловие к изданию на русском языке

Происхождение «Халдейских оракулов»

Так называемые «Халдейские оракулы» представляют собой собрание философских, мистических и магических гекзаметров, по преданию, «врученных богами» некоему Юлиану Халдею и/или его сыну Юлиану Теургу, расцвет деятельности которого пришелся на конец II века н.э. Бытует версия, согласно которой Юлиан-старший действительно родился в Халдее и переселился в Рим в период восточных кампаний императора Траяна. Но чаще прозвание «Халдей» понимают в метафорическом смысле, как указание на духовное родство Юлиана-старшего с восточными мудрецами. По одной из наиболее современных гипотез, находящей достаточно убедительные текстологические подтверждения, отец и сын Юлианы были родом из Сирии.

«Халдеями» в античном мире нередко называли мудрецов, сведущих в искусстве магии. Согласно древним источникам, Юлиан-старший был магом и философом, а Юлиан-младший — не только автором нескольких трактатов по магии, но и практикующим теургом. Высказывалось небезосновательное предположение, что некоторые из оракулов в действительности были получены в результате особой теургической работы: Юлиан Халдей обращался к душе Платона, диктовавшей текст, а Юлиан Теург выступал в этой операции как посредник-медиум. К этой группе исследователи относят оракулы умозрительно-философского содержания; что касается фрагментов, посвященных магической практике, то они, предположительно, имеют более древнее происхождение и были собраны Юлианом Халдеем из различных источников. Впрочем, провести четкую границу между этими двумя группами не всегда возможно.

Так или иначе, каково бы ни было подлинное происхождение «Халдейских оракулов», поздние неоплатоники — от Порфирия (ок. 232 — 303 н.э.) до Дамаския (ок. 462 — 537) — считали их уникальным откровением, по важности уступающим только платоновскому «Тимею». Поздние исследователи окрестили их «библией неоплатонизма». Однако единого текста «Халдейских оракулов» до наших дней не дошло. Сохранились только фрагменты, цитируемые в трудах других авторах, по преимуществу, неоплатоников, а также некоторых христиан, разделявших платонические воззрения,  — таких как Арнобий из Сикки (ок. 253—327), Марий Викторин (ок. 280 — 363) и Синезий Киренский (ок. 370 — 413). Один из важнейших источников сведений о «Халдейских оракулах» — комментарии, которые написал к ним византийский философ Михаил Пселл (ок. 1019 — 1078). Однако в толкованиях Пселла многие идеи оракулов подверглись неуместной христианизации, а более древние комментарии неоплатоников — Порфирия, Ямвлиха и Прокла — дошли до наших дней лишь во фрагментах.

Теология и космология

Из общего анализа «Халдейских оракулов» явствует, что за этим текстом стояла сложная система ритуальной магии теургического характера, которая, по всей вероятности, практиковалась в рамках некой «общины посвященных» и включала в себя ритуалы очищения, работу со священными реликвиями, магическими орудиями и формулами, молитвы, гимны и медитационные практики, направленные на достижение трансовых состояний. Теоретическую основу для этой работы составляла теологическая система, близкая философии среднего платонизма, а также во многом родственная гностическим и герметическим воззрениям.

Верховные божества

Отец («Первый Ум»)

Согласно этой системе теологии, у начала творения стоит трансцендентное верховное божество, именуемое в различных оракулах «Отцом», «Первым Умом», «Отчим Умом», «Монадой», «Истоком» или «Единым». В отдельных фрагментах это первоначало описывается как пребывающее за пределами бытия, но чаще оно включается в иерархию духовных сущностей, населяющих вселенную, помещаясь во главе всего сотворенного мира.

При этом четкого разделения между «Отцом» и его «Умом» не проводится, однако и отождествить их друг с другом полностью также не удается. С одной стороны, «Отец» сам предстает как абсолютный разум-[надпись], созерцающий и постигающий себя же. С другой — в некоторых оракулах «Отчий Ум» трактуется как первая эманация «Отца», который, в свою очередь, определяется гностическим термином «Бездна» («Отческая Глубь») либо описывается в терминологии стоиков как некое «огненное» начало трансцендентной природы. Именно как некое бескачественное «Начало» ([надпись]) его характеризуют некоторые поздние неоплатонические комментаторы, однако и они не приходят к единому мнению о его онтологическом статусе: так, Порфирий приравнивает «Отца» из оракулов к плотиновскому «Единому», но Прокл помещает его ступенью ниже, относя к первому чину умопостигаемых сущностей.

Так или иначе, Верховное Божество «Халдейских оракулов» обладает трансцендентной, хотя и не до конца определенной природой, а единственная его функция — порождение мира платоновских идей, совершаемое при помощи мысли.

Демиург («Второй Ум»)

Следующую ступень в иерархии занимает «Второй Ум», эманирующий из «Первого». Это демиургический разум, функция которого — создание умопостигаемого мира (именуемого в оракулах также Эмпиреем или Огненным миром; см. ниже) по образу этих идей.

В отличие от Первого Ума, единого и неделимого, Второй Ум по природе свой двойствен, так как обращен одновременно и к умопостигаемому (т.е. постижимому только мысленным путем) миру, и к миру, доступному чувственному восприятию. Он кладет начало процессу разделения, переносит платоновские идеи на материю (мечет «перуны» в «лона» Мировой Души) и тем самым задает импульс к формированию материального мира.

Мать («Сила» или Геката)

Процесс творения может осуществиться лишь при участии третьего божественного начала — женской, материнской сущности, которая в одних оракулах именуется Силой [надпись]) и занимает опосредующее положение между Первым и Вторым Умом, а в других — отождествляется с Гекатой как Мировой Душой и, таким образом, помещается на границе между умопостигаемым и чувственно воспринимаемым планами. В последнем случае она описывается либо как некая «опоясывающая плева», через которую влияния одного уровня бытия проходят на другой, либо, в антропоморфном виде, как богиня, из правого бедра которой исходят некие «порождающие души», а из левого — «добродетель».

Триединство

Группа трех высших начал — «Отец» (или «Первый Ум»), «Сила» и «Второй Ум» (демиург) — рассматривается как триединство; по большому счету, верховное божество «Халдейских оракулов» — это «Отец», или «Бытие» ([надпись]/[надпись]), наделенное «Умом» ([надпись]) и «Силой» [надпись]) как неотъемлемыми качествами или способностями.

Такая триадическая концепция первоначала находит параллели в ряде гностических систем, где фигурирует «троесильное» ([надпись]) Единое, состоящее из «Бытия», «Жизни» и «Мысли», и у неоплатоников, рассуждающих о триаде «Бытие ([надпись]) — Сила/Жизнь ([надпись]/[надпись]) — Разум» ([надпись]).

Тот же эпитет «троесильный» применяется в сочинениях Мария Викторина к христианскому Богу как Троице, состоящей из Отца (Сути), Сына (Разума) и Святого Духа (Жизни). Последний выполняет посреднические функции и имеет женственную природу (Викторин называет его «матерью» и «связью»). Схожий неортодоксальный взгляд на христианскую Троицу обнаруживается в «Гимнах» Синезия, где Дух именуется «матерью», «рóдами» и «дочерью».

Представления о пространстве и времени

Верховное Божество «Халдейских оракулов», Отец, или Первый Ум, пребывает в нетварном, Божественном мире. Все его порождения относятся к сотворенному космосу, который подразделяется на три концентрические сферы, охватывающие два уровня бытия: умопостигаемый и чувственно воспринимаемый. Первая из этих сфер, Огненный мир («Эмпирей»), полностью принадлежит умопостигаемому миру. Вторая, Эфирный мир, включает в себя неподвижные звезды и планетные сферы; она доступна чувственному восприятию, но причастна и умопостигаемому миру. Третья сфера, Материальный мир («Вещество», «Плоть»), охватывает всю подлунную область, в которую входит и Земля.

В каждом из этих трех миров господствует некое центральное светило, с которым отождествляется телетарх (см. ниже) данного мира: для Огненного мира это — сверхприродное солнце, для Эфирного — солнце природное, зримое, а для Материального мира — луна.

Отдельную группу в «Халдейских оракулах» составляют божества, связанные со временем: владыки дня, ночи, месяца и года, во главе которых стоит Хронос-Время, в свою очередь, подчиненный Эону-Вечности. Эон описывается как «свет, порожденный Отцом», «солнечный мир» и «вся целокупность света». В этом качестве он отождествляется со сверхприродным солнцем (и, следовательно, с телетархом Огненного мира), главная функция которого — проявлять свет и движение Отца в мире Идей. Эон поддерживает непрерывное круговращение Идей, которые «мыслят» посредством движения. Таким образом, его можно рассматривать не столько как самостоятельное божество, сколько как гипостазированное движение неподвижного Верховного Божества.

Младшие божества

Триаду первородных божеств отделяет от мира материи сложная иерархия «младших» космических сущностей. Важнейшие из них — «иунги», «синохи» и «телетархи», а также ангелы и демоны; у различных комментаторов упоминаются и некоторые другие сущности. Каждая из этих олицетворенных сил выполняет особые функции в структуре мироздания и в космической иерархии и, в то же время, играет определенную роль в теургической практике.

Иунги

Термин «иунги» (или «юнги», iuggeV, букв. «вертишейки») в оракулах происходит от слова «iugx», которое в быту обозначало птицу вертишейку, но устойчиво ассоциировалось с магией. Эта связь восходит к архаической практике любовного колдовства, направленной на возвращение неверного возлюбленного: колдун ловил вертишейку, привязывал ее к колесу и вращал, произнося заклинания. Затем название «iugx» было перенесено на само это колесо, а затем — на любую практику приворота. Позднее, под влиянием платоновской концепции Эроса как духовной сущности, слово «iugx» стало обозначать силу, связующую богов и людей.

Именно в этом последнем значении оно используется в «Халдейских оракулах». Иунги отождествляются с «помыслами» (Идеями) Отца, называются «гонцами» или «посланниками», перемещающимися между Отцом и материей, а также приравниваются к «магическим колесам», которые использовались в теургических обрядах. Во всех этих случаях иунги выступают как связующие силы или посредники между умопостигаемым и чувственно воспринимаемым мирами.

Иунги — это и посланники божественного мира, и, собственно, сами послания свыше. Как «помыслы», или Идеи, Отца они представляют собой, по сути, некие магические имена, которые Отец ниспосылает теургу. Вращая магическое колесо, теург — посвященный в тайны божественной речи — привлекает этих небесных вестников и вступает в общение с Отцом. Но весть, которую приносят иунги, — это не что иное, как их собственные магические имена, произнося которые, теург обретает те или иные сверхъестественные способности.

Кроме того, иунги связываются в одном из оракулов с некими космическими сущностями, которые именуются «Разумными Опорами» и функция которых — поддержание упорядоченного движения планет. Эта связь объясняется представлением, согласно которому иунги, призванные теургом, физически перемещаются в ту или иную планетную сферу: именно это обеспечивает им контакт с материальным миром.

Синохи

«Синохи» (sunoceiV, букв. «соединители»), как и иунги, происходят от Отца (который, к тому же, в одном из оракулов именуется «Первым Соединителем»), однако выполняют иную функцию. Их главная задача — взаимопримирение и скрепление различных частей космоса воедино. Синохи — это силы, удерживающие вселенную от распада, созидающие и хранящие гармонию.

В теургии синохи-соединители действуют через посредство солнечных лучей — «плотских синохов», помогающих душе сделать первый шаг в восхождении (схожим образом и на космическом уровне они мыслятся как лучи, исходящие от Отца —Первозданного Огня — и утверждающие гармонию во вселенной). В посвятительных обрядах синохи выступают как помощники следующей группы космических сущностей — телетархов.

Телетархи

«Телетархи» (teletarcai, букв. «владыки посвящения») — это общее название правителей трех миров в космологии «Халдейских оракулов». Они отождествляются с центральными светилами каждого из трех миров (луной, природным солнцем и сверхприродным солнцем), а также связываются с тремя добродетелями: правитель Материального мира — с Верой (pistiV), Эфирного — с Истиной, или Правдой (alhqeia), а правитель Огненного мира (Эмпирея) — с Любовью (erwV). (Помимо того, в оракулах упоминается и четвертая добродетель — «огненосная Надежда», elpiV). Эти добродетели мыслятся не как духовные качества (в отличие от одноименных понятий христианской теологии), а как космические сущности, непосредственно участвующие в сотворении вселенной и поддержании миропорядка. Главной из них считается Любовь-Эрос: она произошла от Отца прежде прочих и связывает воедино все сущее.

Подобно прочим сущностям халдейской космогонии, добродетели играют особую роль в теургических обрядах: утверждается, что именно через их посредство теург достигает единения с Богом. Связанные с этими добродетелями телетархи очищают душу от материальной скверны, помогают ей вознестись на солнечных лучах (низведенных в материальный мир синохами) и руководят ею на всем пути восхождения.

Ангелы и демоны

Следующая ступень в космической иерархии отведена ангелам и демонам, которые также наделяются определенными функциями в теургии. Ангелы (подобно иунгам, синохам и телетархам) подразделяются на три класса: те, что остаются перед лицом Верховного Божества; те, что отделились от него; и те, что возносят ему хвалу. Первая и третья группы близки, соответственно, херувимам и серафимам иудейской ангелологии; предназначение второй — способствовать восхождению души, и в этом качестве они сродни иунгам. Кроме того, Михаил Пселл в своих комментариях к оракулам выделяет класс «архангелов» и сообщает, что Юлиан Халдей молился, чтобы его будущий сын (т.е. Юлиан Теург) родился с душой «архангела». В самих оракулах имеются указания на то, что все души теургов происходят от «ангельского чина» в целом.

Демоны в «Халдейских оракулах» подразделяются на две широкие категории. Благие демоны фактически отождествляются со второй группой ангелов: они содействуют восхождению души теурга и помогают защититься от злых демонов. Что касается злых демонов, то это духи низшего порядка, населяющие подлунный мир. Они связаны с природным, животным, страстным началом в человеке и могут насылать несчастья и болезни. Выделяется несколько типов злых демонов: земные, воздушные, водные и, возможно, лунные. Они описываются как «звероподобные» и «бесстыдные» и уподобляются псам; Прокл в своих комментариях добавляет, что псы эти «слепы». Ввиду того, что Природа в оракулах ассоциируется с Гекатой, последняя оказывается, среди прочего, госпожой этих демонов: они отождествляются с традиционно сопровождающей ее сворой собак. В оракулах утверждается, что злые демоны оказывают пагубное влияние на ход теургических обрядов, и для успешного восхождения души их необходимо усмирить и изгнать. С этой же целью теургу предписывается воздерживаться от удовлетворения телесных страстей, так как демоны, населяющие материальную природу, стремятся уничтожить душу.

Представления о материи

Важно иметь в виду, что в системе «Халдейских оракулов» — в отличие от гностических систем — опасным и пагубным считается только самый низший уровень тварного мира. В гностицизме все мироздание мыслится как исполненное скверны детище невежественного или даже злого демиурга, противопоставляемого Верховному Божеству. Ээтот демиург при помощи своих приспешников, архонтов, правит всем сотворенным миром в целом, а характер их власти определяется через понятие «геймармене» — неотвратимой судьбы, «записанной в звездах». Архонты враждебны душе, стремящейся подняться к Божеству, и на пути восхождения их необходимо победить.

В «Халдейских оракулах», напротив, вся материя в целом рассматривается как порожденная Отцом. Дуализм в этой картине мира выражен далеко не так ярко, как в гностической. Материальный — подлунный — мир таит в себе опасности, однако уже следующий за ним уровень, Эфирный мир неподвижных звезд и планет, в значительной степени сохраняет в себе изначальный свет Отца. Мироправители-телетархи, в отличие от гностических архонтов, благосклонны к душе человека и способствуют ее восхождению. Концепция «геймармене» также не распространяется на Эфирный мир: для освобождения из-под власти судьбы достаточно избавиться от влияния демонов подлунного мира (тогда как в гностических системах для этого требуется преодолеть также влияние планетарных сил).

Что касается Материального уровня, низшего слоя творения, то в оракулах он именуется «ненавидящим свет», «сияющим тьмою», «исполненным скверны», «призрачным» и т.п. и метафорически приравнивается к Аиду — подземному миру — как сфере «неразумных», иррациональных побуждений. Любопытно при этом, что и наивысшая сфера Отца, и Аид могут обозначаться одними и теми же терминами — «бездна», «глубина», «глубь», — что подчеркивает их сущностную простоту. Однако простота Верховного Божества понимается как трансценденция всей совокупности форм, тогда как простота Аида — как отсутствие формы, недостаток, нуждающийся в восполнении. Именно эту функцию восполнения выполняет демиургический Второй Ум, мечущий Идеи-«перуны» в лона Мировой Души.

Представления о человеке

Основу представлений о человеке в «Халдейских оракулах» составляет дихотомия душа/тело. Воплощаясь, душа нисходит через эфир, солнце, луну и воздух и погружается в материю, чтобы служить телу — своему «сосуду». В идеале она остается «неукрощенной», но чаще тело порабощает ее. Это пленение души, или погружение в материю, описывается как своего рода «опьянение» материальными соблазнами; чтобы вспомнить о своем небесном происхождении и обратиться мыслью к Божественному миру, душа должна «протрезветь».

Сообразно этой концепции, в оракулах различается два типа людей: теурги и «стадо», или «толпа». Теурги — это те, чьи души прошли очищение и вырвались из плена материи; «толпа» — все великое множество людей, порабощенных страстями. Некоторые античные комментаторы, а вслед за ними и современные исследователи выделяют также третий тип — «средних» людей, занимающих промежуточное положение между первой и второй группами. Эти три типа естественными образом соотносятся с тремя мирами: «толпа» — с Материальным миром, «средние люди» — с Эфирным, теурги — с Огненным.

Сама душа также подразделяется на три части. Низшая из них — неразумная (животная) душа, высшая — разумная душа. Промежуточное положение между ними занимает так называемый «сосуд» неразумной души, образованный истечениями эфира, солнца, луны и воздуха и прикрепляющий ее к телу. Некоторые комментаторы предполагали, что своего рода «сосуд» — нематериальное «сияющее тело» — имеется и у разумной души.

Души подвержены реинкарнации, освободиться от которой можно лишь посредством сознательного очищения и восхождения в высшие миры. Идею перевоплощения человеческих душ в телах животных «Халдейские оракулы» отвергают, однако неочищенная душа после смерти тела проводит некоторое время в Аиде, принимая воздаяние и проходя очищение, после чего снова перерождается в человеческом облике.

Душа, ступившая на путь восхождения, может достичь высших сфер и прекратить воплощаться. В этом случае неразумная душа получает возможность навсегда остаться в Эфирном мире, а разумная душа возносится в умопостигаемый Огненный мир и присоединяется к ангелам, вечно поющим хвалу Отцу. Однако при желании, в результате сознательного выбора, ангел может вновь воплотиться на земле для помощи человечеству — именно так, согласно «Халдейским оракулам», на свет рождаются теурги.

Путь спасения: теургия

Основным средством спасения души из материального плена — возвращения в умопостигаемый мир — в «Халдейских оракулах» предстает теургическая практика. Слово «теургия», происходящее от qeoV («бог, божество») и ergon («дело, труд, работа»), означает в широком смысле «божественную работу» как обоюдный труд человека и Божества — стремление человека достичь высших сфер и стремление Божества оказать ему помощь в восхождении через различных посредников.

От «профанных» магических практик теургия отличается, прежде всего, целью: если первые служат для решения бытовых задач, то теургия ставит перед собой задачу очищения и спасения души. Но существует и методологическое различие: техники профанной магии основаны на принуждении, подчинении или обмане духовных сущностей, тогда как теургия исключает насилие над божеством. Очищение и вознесение души совершается через пассивное восприятие благих влияний, добровольно ниспосылаемых богами в ответ на устремление теурга к высшему.

До некоторой степени эти особенности сближают теургию с христианским евхаристическим ритуалом как способом «причащения благодати», однако это сходство носит достаточно поверхностный характер. В основе христианского таинства лежит теистическое мировоззрение, подразумевающее сущностное различие между творением и Творцом. Теургия же, напротив, опирается на эманационисткую картину мира, предполагающую глубинное родство между всем сущим. Фактически, успех теургической операции определяется признанием этого родства — осознанием божественного присутствия даже в самых грубых материальных проявлениях.

Данной цели служили различные практические методы, характер которых в общих чертах восстанавливается по указаниям из «Халдейских оракулов» и древних комментариев к ним в соотнесении с другими источниками (греко-египетскими магическими папирусами, а также описаниями герметических и гностических ритуалов восхождения души).

«Сопряжение»

Магическая практика под названием «сопряжение» (sustasiV) представляет собой «собеседование», или «общение» (но не «слияние»!), теурга с тем или иным божеством или духом. Так, Юлиан Халдей, по преданию, «сопрягал» душу своего сына, Юлиана Теурга, с душой Платона и «со всеми богами», в результате чего и были получены «Халдейские оракулы». Искусством «сопряжения» владел также Прокл, указывавший, что халдеи пользовались им главным образом для общения с различными божествами времени (Днем, Ночью, Месяцем, Годом), а также с самим Хроносом-Временем.

«Сопряжение» достигалось преимущественно посредством инвокаций: маг призывал божество, произнося его имена, состоявшие из «бессмысленных» (с точки зрения обычной человеческой речи) звукосочетаний. Эти так называемые «варварские», или «иноземные», имена составляли основу всей позднеантичной магической практики. Несмотря на кажущуюся бессмысленность и произвольность «варварских имен», при тщательном анализе в них обнаруживаются четкие структуры, причем не только на уровне звуковых последовательностей, но и в области нумерологических соответствий.

Для «сопряжения» с божеством или духом могли использовать также специальные материальные объекты. У Пселла описывается халдейский ритуал магического «завета» с духом, в ходе которого маги погребали в земле, а затем откапывали те или иные «очищенные» вещества или предметы (камни, благовония, растения), соответствующие этому духу. Цель ритуала заключалась в том, чтобы достичь с духом соглашения о помощи в восхождении душе и защите от демонов.

«Призывание»

Другая магическая практика заключалась собственно в «призывании» божества, изрекавшего затем пророчества заклинателю. Для этого использовалось два метода — так называемое «оживление статуй» и ритуал «связывания» с последующим «освобождением».

Для «оживления статуи» в небольшую полость внутри изваяния божества помещали помещали определенные камни, растения или даже мелких животных. Эти объекты назывались «символами» и служили для установления симпатической связи с богом. Они почитались как священные и «подобные богу»; по словам Ямвлиха, предмет такого рода представлял собой «совершенный и чистый сосуд», готовый принять в себя божество. В одном из оракулов наставления на этот счет дает сама Геката, перечисляя травы и благовония, необходимые для «оживления» ее статуи и предписывая теургу совершить очищение при свете растущей луны и вознести молитвы (основанные, по всей вероятности, на вышеописанных «варварских именах»). Призванное таким образом божество должно было явиться заклинателю в образе сияющего света и ответить на его вопросы. Считалось также, что сам этот свет, исходящий от призванного божества и озаряющий теурга, способствует восхождению души.

Метод «связывания» представлял собой призывание божества — опять-таки при помощи «варварских имен» — в тело человека-медиума. По завершении операции бога таким же образом «освобождали»; впрочем, медиум мог «освободиться» от бога и самостоятельно, просто обратившись мыслями к обыденным земным вещам. Важно иметь в виду, что ритуалом такого рода управлял, по большому счету, не теург, а само божество: теурги не притязали на власть над богами и действовали не силой, а просьбами и уговорами; боги же сами, по доброй воле, сообщали заклинателям слова, которыми их можно «связать».

Перед ритуалом его исполнители — «призывающий» и «принимающий» — проходили очищение (предположительно, огнем и водой) и облачались в особые одеяния. В некоторых случаях один теург мог исполнять обе эти роли, призывая божество в самого себя.

О том, что божество откликнулось на зов и вошло в медиума, свидетельствовали определенные признаки. Ямвлих в трактате «О египетских мистериях» описывает несколько родов «божественной одержимости» и перечисляет возможные признаки «боговдохновенности»: особые движения тела или его частей (или же, напротив, полная неподвижность), левитация, кажущееся увеличение тела в размерах, изменение голоса, нечувствительность к огню и т.п. Кроме того, в тело медиума может входить сияющий образ божества. При этом Ямвлих и другие авторы проводят различие между образами, видимыми только заклинателю, видимыми только медиуму и, наконец, зримыми для всех присутствующих. В «Халдейских оракулах» также перечисляются различные сияющие образы, в которых может предстать призванное божество: «огненное дитя», «величавое пламя», «огнеблещущий конь» или даже «безвидный огонь», из которого божество говорит с теургом. Согласно некоторым фрагментам, божества сами по себе не имеют формы, но для общения с людьми принимают то или иное обличье; этот процесс «облечения формой» протекает в Огненном или Эфирном мире.

Магические орудия и предметы

Особого упоминания в оракулах удостаиваются некоторые магические предметы, использовавшиеся в ритуальной практике. Один из них — строфал (strojaloV), то есть «магическое колесо», Гекаты. Теургические инструменты такого рода Пселл называет иунгами, как и вышеописанных космических сущностей-посредников. Согласно описанию Пселла, иунг-орудие представлял собой золотой шар, инкрустированный сапфирами и покрытый магическими письменами. К шару был прикреплен кожаный ремешок; вращая шар на ремне, теург имитировал движение небесных сфер и тем самым привлекал небесных иунгов, приносивших ему божественные послания. Согласно некоторым авторам, работа с подобными «магическими колесами» могла служить и более профанным целям: сохранилось предание о том, как Прокл при помощи «неких иунгов» вызвал в Аттике дождь, положив конец жестокой засухе. Искусством вызывания дождя, по рассказам, в совершенстве владел и Юлиан Теург.

Предположительно, в теургических обрядах использовались также некие орудия из желтой меди, служившие для изгнания злых демонов. Этой же цели могли служить живые птицы. Для отвращения пагубных демонических влияний теурги носили специальные амулеты и жертвовали богам животных и священные камни (наподобие упомянутого в оракулах камня «мнизурина»).

Восхождение души

В теургической системе «Халдейских оракулов» процесс восхождения души описывается, с одной стороны, как ритуально-магическое действо, в котором душа — усилиями теурга и при помощи богов — очищается от скверны и возносится ввысь «на солнечных лучах». С другой стороны, в оракулах присутствуют и указания на мистический, созерцательный, сугубо «духовный» путь восхождения: боги советуют теургу «мыслью пустой устремиться» к Верховному Божеству, постигая Единое при помощи «цветка» или «пламени» ума (то есть той части ума, которая по природе своей стоит ближе всего к огненной, умопостигаемой сути Отца). Но эти два пути восхождения — магический и мистический — не противопоставляются друг другу, но сочетаются в гармонии: каждому из них отведена своя функция.

Начальная стадия теургического процесса представляла собой очищение и укрепление низшей, неразумной души и ее эфирного «сосуда» в серии магических обрядов, включавших заклинания и работу с материальными предметами (священными растениями, камнями и т.п.). На этом этапе использовались техники «сопряжения» и «призывания», а также проводились ритуальные омовения морской водой и другими субстанциями.

Затем теург должен был претерпеть символическую «смерть» и «погребение», дабы его душа отделилась от тела, а элементы, составлявшие плотскую оболочку, «растворились» и тем самым избегли возмездия демонов. Некоторые античные комментаторы сравнивают эти посвятительные ритуалы с описанными в «Илиаде» (песнь XXIII) погребальными обрядами в честь Патрокла: посвятитель, прообразом которого выступал Ахиллес, «призывал» душу посвящаемого, а тело его символически предавали земле, как кости Патрокла.

Этот обряд, предположительно, сочетался с особыми дыхательными техниками: согласно «Халдейским оракулам», душа «исторгается» посредством «вдыхания», а на более высокой ступени восхождения вдыхает «цветущее пламя», исходящее от Отца. Схожая техника «вдыхания» лучей упоминается в «Литургии Митры» (начало IV века н.э.): «Вдохни от тех лучей в три раза глубже обычного, и ты отделишься от земли, и начнешь подниматься ввысь, и окажешься как бы высоко в воздухе».

Наконец, подготовленная и освобожденная от тела душа получала возможность вознестись на «солнечных лучах» («плотских синохах», как называют их оракулы), проходя в обратном порядке те же сферы, которые некогда миновала при нисхождении в материальный мир. Теург сам руководит восхождением души, но ему помогают ангелы и трое телетархов. Также вознесению содействуют пение гимнов, чтение молитвы и работа с «символами» — как с материальными предметами наподобие тех, что использовались в подготовительных обрядах (священными камнями, растениями, благовониями), так и с нематериальными, запечатленными в душе теурга божественными именами-иунгами. Последние не только подталкивают душу вверх, но и защищают ее от демонов. В результате душа входит в потоки света, «прикрепляется» к ним и возносится ввысь, «смешиваясь» с солнечными лучами и, в конце концов, достигая зримого, природного солнца. На этом завершается очищение нижних частей души — неразумной души и ее «сосуда», обретающего здесь совершенство и бессмертие.

Однако высшая, разумная душа продолжает восхождение: ее цель —  сверхприродное солнце Огненного мира, отождествляемое с Эоном. Разумная душа поднимается в Эмпирей на умопостигаемых лучах этого надмирного солнца, свет которого, в свою очередь, происходит от Отца.

Метод восхождения разумной души, будучи, по сути своей, мистическим путем умопостижения, с формальной точки зрения остается теургическим, то есть осуществляется с опорой на «символ». Однако в качестве последнего выступает не какой-либо материальный объект, а «цвет ума», то есть частица Отца, от начала времен запечатленная в разумной душе. На этом этапе обычные молитвы, гимны и внешние ритуалы теряют свою эффективность, однако в работах Прокла упоминаются «мысленные» и «незримые» гимны, которые он приравнивает к «неизреченным символам Отца» в душе теурга. Фактически, единственным «гимном», достойным Отца, оказывается само уподобление разумной души Первому Уму. Схожим образом и «совершенная» молитва у Прокла трактуется не как вербальное обращение к божеству, а как внутренний процесс восхождения, завершающийся единением с богами. Функция такой «молитвы» заключается именно в том, чтобы пробудить в душе «символы» божеств, которые, в свою очередь, и обеспечивают слияние человеческого с божественным.

Так или иначе, достичь умопостигаемого мира способна лишь тождественная ему по природе часть души — ее «искра», «цветок ума» или «пламя ума», — для пробуждения которой следует использовать все методы высшей теургии, упоминаемые в трудах неоплатоников: «мысленные» гимны и «совершенную» молитву, погружение души в священное безмолвие, «веру» как теургическую силу и тому подобные практики. Когда эта «искра» (также именуемая в оракулах «силой души») пробудится и окрепнет, она естественным образом — по принципу взаимного притяжения между подобными друг другу субстанциями — вознесется в Огненный мир и сольется воедино с умопостигаемой сутью Верховного Божества.

О принципах подготовки издания

Перевод «Халдейских оракулов» на русский язык для настоящего издания выполнен с английского перевода, опубликованного в 1895 году под редакцией Уильяма Уинна Уэсткотта (1848—1925). Уэсткотт — врач и оккультист, знаток каббалы и церемониальной магии, масон высокой степени посвящения, член Английского общества розенкрейцеров и масонской ложи «Четверо венценосцев», один из основателей Герметического ордена Золотой Зари и, в то время, Верховный Адепт этого ордена, — на протяжении 1893—1896 гг. издавал под своей редакцией девятитомную серию классических герметических и гностических текстов «Collectanea Hermetica», в один из томов которой вошли и «Халдейские оракулы». Для подготовки этого издания Уэсткотт использовал два перевода: первый был выполнен в 1817—1818 гг. английским философом-неоплатоником Томасом Тейлором, второй — в 1832 году Айзеком Престоном Кори, переводчиком и составителем компилятивного труда «Древние фрагменты». Тейлор и Кори опирались в своей работе на латинское собрание оракулов, опублкованное итальянским философом-неоплатоником Франческо Патрицци в 1593 году, а также использовали ряд других источников.

Свою публикацию Уэсткотт снабдил комментариями к некоторым оракулам и кратким предисловием; второе, более обширное предисловие было написано его учеником и коллегой по ордену Золотой Зари — Перси Уильямом Баллоком. Во введении Уэсткотта оракулы подразделяются на три группы, авторство одной из которых, в согласии с давней традицией, приписывается легендарному Зороастру (см. примеч. на стр. &), второй — некой «секте теургов <…> во главе которой стоял Прокл», а третьей — «различным авторам». Баллок поддерживает и развивает гипотезу древнего халдейского происхождения данных фрагментов, в настоящее время отвергнутую большинством исследователей.

Переводческие интерпретации многих терминов и выражений в версии текста, использованной Уэсткоттом, отличаются от принятых в современных академических изданиях. Кроме того, Уэсткотт использует нумерацию фрагментов на основе классификации, разработанной Тейлором и Кори, тогда как в новейших переводах «Халдейских оракулов» приняты состав и нумерация по собранию Де Пласа (Oracles Chaldaiques, ed. E. des Places, Paris, 1971), восходящие к работе Вильгельма Кроля (Kroll W. De oraculis Chaldaicis. Breslau, 1894).

Однако, несмотря на все эти расхождения, издание Уэсткотта имеет большую историческую и практическую ценность для современных оккультистов и, в особенности, для последователей традиций Золотой Зари и Телемы. Именно переводами Тейлора и Кори, вошедшими в это издание, пользовались создатели учебных материалов и посвятительных ритуалов Золотой Зари — сам Уэсткотт и Сэмюел Лиддел Макгрегор Мазерс; именно по уэсткоттовской версии с «Халдейскими оракулами» знакомились многие другие английские оккультисты того времени, и именно ее использовал в своей работе Алистер Кроули.

По этой причине мы представляем данную версию оракулов на русском языке с сохранением всех особенностей интерпретации — в том виде, в каком она была известна деятелям британского «магического возрождения» на рубеже XIX—XX столетий. Из соображений удобства текст в русском издании разделен на гекзаметрические строки. Для сверки текста при подготовке перевода и при написании предисловия были использованы переводы Тейлора (Thomas Taylor. Oracles and Mysteries, 1806, rpt.: Somerset, Prometheus Trust, 1995) и Кори (Isaac Preston Cory. Ancient Fragments. London, 1828), а также древнегреческая и современная английская версии «Халдейских оракулов» с комментариями (Majercik, Ruth. The Chaldaean Oracles. Studies in Greek and Roman Religion, vol. 5. Brill, Leiden, etc., 1989), английское издание оракулов, подготовленное теософом Дж.Р.С. Мидом (The Chaldaen Oracles by J.R.S.Mead. Vols. I & II. London, Benares. The Theosophical Publishing Society, 1908) и русский перевод А.П. Большакова («Халдейские оракулы». // Древний Восток и античный мир. Труды кафедры истории древнего мира Исторического факультета МГУ, вып. 4. М., 2001).

— Анна Блейз, 2009

Предисловие

Sapere Aude[1]

Считается, что эти оракулы запечатлели в себе многие важнейшие принципы халдейской философии. Они дошли до нас через греческие переводы, и в античную эпоху к ним относились с величайшим уважением; чувство это разделяли и ранние отцы христианской церкви, и поздние платоники. Изложенное в этих фрагментах учение приписывалось некоему Зороастру[2], но какому именно — неизвестно; историки упоминают шестерых различных деятелей, носивших это имя, и можно предположить, что оно являлось титулом Властителя Магов, то есть родовым, а не собственным наименованием. Происхождение слова «Зороастр» различные авторы объясняют по-разному. Одну из самых интересных этимологий предлагает Кирхер[3], который связывает его со словами TzURA («облик») и TzIUR («придавать облик»), ASH («огонь») и STR («скрытый»), производя от них слова  Zairaster («сотворение образов сокровенного огня») или Tzuraster («образ тайных вещей»). Другие считают, что имя это произошло от халдейских и греческих слов со значением «созерцатель звезд»[4].

Мы, разумеется, не претендуем на то, что в нынешнем своем виде это собрание представляет себе нечто большее, нежели свод разрозненных фрагментов; к тому же, высока вероятность того, что подлинный смысл многих отрывков испорчен, а в некоторых случаях даже безнадежно утрачен вследствие ошибок в переводе.

По мере возможности мы пытались прояснять сомнительные или неоднозначеные выражения, либо внося поправки в существующий перевод с греческого в тех местах, где это было сочтено допустимым, либо сопровождая текст комментариями.

Некоторые авторы высказывали предположение, что эти оракулы были сочинены греками, однако у Стэнли[5] указано, что Пик де Мирандула[6] в свое время заверил Фицина[7], что у него имеется халдейский оригинал, «в котором те места, что на греческом повреждены и испорчены, читаются совершенно понятно и без изъянов», а сам Фицин подтверждает, что нашел этот манускрипт после смерти Мирандулы. В дополнение следует отметить, что в греческой версии иногда попадаются слова, по происхождению своему не греческие, а эллинизированные халдейские. Утверждают, что с халдейскими сочинениями по астрономии и философии греков познакомил Берос[8], и учение халдеев, несомненно, оказало сильное влияние на греческих мыслителей. По мнению Тейлора[9], некоторые из этих мистических изречений легли в основу возвышенных теорий Платона, а Порфирий, Ямвлих, Прокл, Плифон и Пселл написали к ним обширные комментарии. Так что оракулы эти, несомненно, заслуживают нашего внимания — уже хотя бы по той причине, что люди, столь образованные и прозорливые, ценили их так высоко.

Название «оракулы» закрепилось за этими афористическими речениями, вероятно, по той причине, что оно удачно подчеркивает их глубокомысленный и в высшей степени мистический характер. Впрочем, у халдеев был свой оракул, пользовавшийся среди них не меньшим почтением, чем у греков — дельфийское прорицалище[10].

Пселлу и Плифону мы обязаны довольно пространными комментариями к «Халдейским оракулам», а Франциск Патриций[11] существенно расширил собранный этими авторами свод, прибавив к нему многочисленные дополнения из Прокла, Гермия, Симпликия, Дамаския, Синезия, Олимпиодора, Никифора и Арнобия; его собрание, включившее в себя 324 оракула и разделенное на несколько частей, было опубликовано на латинском языке в 1593 году; оно легло в основу позднейшей классификации, разработанной Тейлором и Кори[12]. Все перечисленные издания были использованы при подготовке настоящей редакции.

Некоторые из оракулов, собранных Пселлом, по-видимому, действительно принадлежат одному из халдейских Зороастров, жившему в глубокой древности. Все они, за одним или двумя исключениями, помечены литерой «Z» в соответствии с методом Тейлора. Авторство другой группы изречений приписывается философской секте так называемых теургов, расцвет деятельности которой пришелся на правление Марка Антония и во главе которой стоял Прокл[13]; эти оракулы помечены литерой «Т». Остальные фрагменты, принадлежащие различным авторам, подписаны их именами.

Издания оракулов, доступные в Англии в настоящее время, таковы:

1. Oracula Magica. Ludovicus Tiletanus, Paris, 1563.

2. Zoroaster et ejus 320 oracula Chaldaica. Franciscus Patricius, 1593.

3. Fred. Morellus. Zoroastris oracula. 1597. Содержит около ста стихов.

4. Otto Heurnius. Barbaricæ Philosophiæ antiquitatum libri duo. 1600.

5. Johannes Opsopoeus. Oracula Magica Zoroastris. 1599. Включает комментарии Плифона и Пселла на латинском языке.

6. Servatus Gallæus. Sibulliakoi Chresmoi. 1688. Содержит одну из версий «Халдейских оракулов».

7. Thomas Stanley. The History of the Chaldaic Philosophy. 1701. Этот трактат включает в себя латинскую версию Патриция и комментарии Плифона и Пселла на английском языке.

8. Johannes Alb. Fabricius. Bibliotheca Græca. 1705—1707. Содержит цитаты из «Халдейских оракулов».

9. Jacobus Marthanus, 1689. В этом издании содержится комментарий Гемиста Плифона.

10. Thomas Taylor. The Chaldæan Oracles. Эта работа опубликована в журнале «The Monthly Magazine» и отдельным изданием в 1806 году.

11. Biblioteca Classica Latina. A. Lemaire, volume 124, Paris 1823.

12. Isaac Preston Cory. Ancient Fragments. London, 1828. (В третье издание этой работы «Халдейские оракулы» не вошли.)

13. Phoenix, New York, 1835. Собрание древних трактатов, включающее, среди прочего, оракулы Зороастра, перепечатанные из изданий Томаса Тейлора и А.П. Кори; с сопроводительным эссе Эдварда Гиббона.

Введение

L.O.[14]

Многие полагали, и не без веских оснований, что эти лаконичные и загадочные изречения таят в себе некую систему глубочайшей мистической философии, для полного понимания которой, однако, требуется известная тонкость суждений, подразумевающая, между прочим, и способность к непосредственному восприятию нематериальных сущностей.

Бытует мнение, что халдейские маги[15] хранили свое тайное учение, передавая его по непрерывной цепи, от Отца к Сыну. Диодор сообщает: «Они обучаются этому не так, как греки: философия у халдеев передается в роду, из уст в уста; сын учится у отца своего, и пока не выучится, остается свободен от всякой другой работы; и как раз оттого, что за наставников у них родные отцы, они и постигают всю науку в совершенстве и преизбытке, ибо тем тверже веруют во все, что им преподано»[16].

Таким образом, в оракулах этих запечатлены, по всей видимости, осколки устной традиции халдеев, изучать которые надлежит в свете каббалы и египетской теологии. Изучающим этот предмет известно, что каббала[17] поддается поистине удивительным толкованиям с помощью Таро; в последнем же представлены в обобщенном виде самые корни египетской теологии. Если бы предшествующие комментаторы следовали подобным путем, то халдейская система, изложенная в этих оракулах, не подверглась бы таким серьезным искажениям.

Фундамент, на котором зиждется все здание еврейской каббалы, — это описание десяти божественных сил, которые последовательно возникли путем эманации из Беспредельного Света и в различных своих сочетаниях являют ключи ко всему сущему. Эта божественная процессия — располагающаяся в форме трех триад сил, достигающих синтеза в силе десятой, — простирается на четыре мира, которые именуются «Ацилут», «Брия», «Йецира» и «Асия» и представляют последовательное четырехступенное нисхождение от тонкого к плотному. В своих метафизических основах эта схема пантеистична, хотя и косвенным образом теистична, ибо предельным ноуменом для всех феноменов в ней выступает абсолютное Божество, а объективная вселенная понимается как процесс и результат офомления Его идей.

Все эти соображения без малейшей натяжки применимы и к халдейской системе.

Нижеследующие схемы вполне достаточным образом свидетельствуют о созвучии и тождестве между халдейской философией и еврейской каббалой. Из них явствует, что Первый Ум и Умопостигаемая триада — Pater[18], Potentia[19], или Mater[20], и Mens[21], — относятся к Умопостигаемому миру Сверхприродного Света; «Первый Ум» — это прообраз всякого ума, олицетворенный как некая сущность в лоне «Отчей Глуби». Он отражается и сосредоточивается в образе «Второго Ума» — наместника Божественной Силы в Огненном мире. Последний отождествляется со второй великой триадой божественных сил — триадой, которая именуется Умопостигаемой и в то же время Умной. Эфирный мир соответствует третьей триаде, которая называется Умной; наконец, четвертым миром, миром Стихий, правит Гипезок[22], Цвет Огня, — собственно, создатель нашего мира.

Халдейская система

Умопостигаемые сущности Мир Сверхприродного Света	Отчая Глубь Первый Ум ————— Умопостигаемая триада Pater; Mater, или Potentia; Mens
Умопостигаемые и Умные сущности Огненный мир (Эмпирей)	Второй Ум ————— Иунги [§54][23] Синохи [§§55—57] Телетархи [§58]
Умные сущности Эфирный мир	(Третий Ум) Трое Космагогов[24] (горние вожатаи) [§17] Трое Амиликтов[25] (беспощадные перуны) [§66]
Мир стихий Демиурги — творцы материальной вселенной	Гипезок (Цвет Пламени) Изреченные сущности, Основания и стихии [§§70—77] ————— Земля-Материя

Каббалистическая система

Мир Ацилут, или Божественный мир	Беспредельное Безграничный Свет		Айн Соф Айн Соф Аур Сияющий треугольник
Мир Брия, или мир Божественных Сил	Бина (Понимание)	Кетер (Венец)		Хокма (Мудрость)
Мир Йецира, или мир Формирования	Гебура Ход	Тиферет Йесод		Хесед Нецах
Мир Асия, Материальная Форма	Малкут, которой правит Адонаи Мелех[26] ————— Земля-Материя

Халдейская иерархия сущностей

Представители вышеперечисленных классов, управляющие нашей вселенной.

I. Гиперархии[27] — Архангелы [§142]

II. Азонеи[28] — Боги, не относящиеся к каким-либо определенным участкам

III. Зонеи[29] — Боги Планет [§§121—123]

————

Высшие демоны: Ангелы

————

Человеческие Души

————

Низшие демоны, стихийные духи

* Огненные

* Воздушные

* Земные

* Водные

————

Злые демоны

«Ненавидящие Свет»; клипот

————

Сверхъестественные предметы подразделялись в халдейской теологии на три обширные категории. Первой из них было Вечное, не имеющее ни начала, ни конца; это «Отчая Глубь», лоно Божества. Вторая мыслилась как способ бытия, имеющий только начало, но бесконечный; это Мир творения, или Огненный мир, изобилующий порождениями, но черпающий творческую силу в более высоком источнике. Третий, и последний, разряд божественных вещей ограничен временем: он имеет начало и когда-нибудь придет к концу; это преходящий Эфирный мир. Через эти миры простираются семь сфер: одна располагается в Огненном мире или граничит с ним, три пребывают в Эфирном мире, а еще три — в Мире стихий; физический же мир представляет собой синтез всех предшествующих. Эти семь сфер не следует путать с семью материальными планетами: последние — лишь физические проявления первых, а первые можно назвать материальными лишь в метафизическом смысле этого слова. Пселл, по собственному признанию, отождествлял их, но это было ошибкой, как указывает Стэнли. Впрочем, и сам Стэнли, хотя и расходится во мнении с Пселлом, все же недостаточно последователен в этом вопросе: он правильно описывает четыре мира халдеев как последовательное продвижение от ноуменального к физическому, но тут же противоречит сам себе, соотнося телесный мир с Огненным.

Сверхприродному Свету предшествует «Отчая Глубь» — Абсолютное Божество, заключающее в себе все вещи «in potentia»[30] и вечносущее. Оно аналогично каббалистическому понятию «Айн Соф Аур», которое состоит из трех слов по три буквы в каждом и таким образом символизирует три триады сил, впоследствии переходящих в объективность, а также утверждает великий Закон Триад, посредством которого действует Демиург, строитель вселенной.

Осмысляя эту схему, необходимо иметь в виду, что Сверхприродный Свет рассматривался как первое излучение, изошедшее из Отчей Глуби, и архетипический ноумен Огненного мира; как всеобъемлющая, всепроницающая и — по человеческим меркам — наивысшая субстанция. Огненный мир же — это несколько более плотный, хотя все еще очень разреженный Огонь и творческий источник, выступающий, в свою очередь, ноуменом по отношению к Миру формирования, или Эфирному миру, а этот последний есть ноумен по отношению к Миру стихий. Проходя через эти постепенно уплотняющиеся среды, идеи Отчего Ума в конечном счете достигают воплощения во времени и пространстве.

Не исключено, что в некоторых отношениях восточное мышление не так уж и сильно изменилось к нашему времени за прошедшие тысячелетия, и многое из того, что в восточных традициях кажется нам курьезным и причудливым, по-прежнему находит чуткий отклик в сердцах и умах огромной доли человечества. Многие современные мыслители и ученые высказывают гипотезы, если не в точности аналогичные, то, по меньшей мере, подобные древним представлениям халдеев; пример тому — предположение о том, что природный закон во вселенной действует под властью или управлением некой сознательной силы, способной проводить различия и сообразной с разумом. От этой концепции — всего один шаг до того, чтобы признать эти силы сущностями, населить просторы вселенной порождениями фантазии. Ничто не ново под луной; и старое, как и новое, суть всего лишь отражения единой, но многоликой истины.

Не будем вдаваясь чересчур глубоко в метафизическую сторону дела, отметим, однако, насколько важна идея верховенства «Отчего Ума». Этот разум Вселенной, который поэтически описывается как обретший силу «еще до рождения силы» [§12], утверждает в горних сферах первозданные прототипы или прообразы грядущих вещей, а затем, оставаясь непостижимым и сокровенным, препоручает их развитие Rectores Mundorum[31], божественным наместникам, или вышеупомянутым силам. Как сказано, «Сила — при них, но Ум — от Него» [§16].

Слово «Умопостигаемый» используется здесь в том же смысле, что и у платоников, — для обозначения такого способа бытия, действия или постижения, который совершенно не поддается интеллектуальному пониманию, то есть превосходит рациональное мышление и не имеет с ним ничего общего. Халдеи выделяли три способа постижения, а именно: свидетельства органов чувств, обычные мыслительные процессы и восприятие вышеописанных умопостигаемых концепций. Эти три операции не просто различаются между собой, но и совершаются в отдельных вместилищах или при помощи разных орудий. Впрочем, принципы строения Души далеко не исчерпывались одним лишь этим разделением. Несмотря на то, что в своем наивысшем истоке Душа мыслилась тождественной Божеству, в проявленном бытии она приобретала весьма сложное устройство. Халдейские оракулы говорят о «путях души», об отблесках неколебимого огня, скрепляющих ее основные части в единое целое; а всевозможные ее «вершины», «источники» и «орудия» соотносятся по аналогии с различными универсальными принципами. Это последнее обстоятельство — одна из самых примечательных особенностей халдейской системы. Как и некоторые другие древние космогонические системы, основной чертой которых можно назвать пригодность для интровертирования, халдейская метафизика достигает наибольшей ясности в описании конституции человека.

В каждом из халдейских божественных миров действует троица божественных сил, синтез которых порождает некое четвертое начало. «В каждом мире, — гласит оракул, — блещет Триада, которою правит Монада» [§36]. Эти «Монады» мыслятся как наместники Божества, управляющие вселенной. Каждым из четырех миров — Огненным, Эфирным, Стихийным и Материальным — руководит некая высшая сила, пребывающая в непосредственной связи с «Отцом» и движимая Его «неизреченными советами» [§54]. Здесь перед нами очевидная аналогия с каббалистическими представлениями о верховной власти четырех букв, составляющих имя Бога во множестве различных языков. Еще одна параллель этой идее обнаруживается в другом оракуле, гласящем: «Это Священное Имя, кружащее вихрем бессоным, мчится в миры среди гласов Отца быстролетных» [§111]. Ключ к этому изречению опять-таки дает каббала, ибо четыре мира в ней подчинены четырем буквам Священного Имени. Каждый из миров соответствует одной из этих четырех букв и, к тому же, для каждого из миров существует свой особый способ записи этого Имени в целом. Более того, согласно учению каббалы, порядок следования стихий, как макро-, так и микрокосмических, на каждом плане определяется «вращеньем этого имени». Имя это связано с Эфирами стихий и потому считается Всеобщим Законом; это и есть та сила, которая повелевает всем сонмом сущностей-творцов и средоточием которой является Демиург, Гипезок, или Цвет Огня.

Здесь можно упомянуть о тонкой анатомии человека в представлениях Платона. разум он помещает в голове; душу, наделенную такими возвышенными страстями, как мужество, — в сердце; а еще одну душу, ведающую влечениями, желаниями и более грубыми страстями, — в области желудка и селезенки.

Схожим образом и халдейское учение в изложении Пселла приписывает человеку три души, которые можно охарактеризовать следующим образом:

первая — умопостигаемая, или божественная, душа;

вторая — разумная душа;

третья — неразумная, или животная, душа.

Последняя мыслилась изменчивой; считалось, что она растворяется и погибает со смертью тела.

Об умопостигаемой, или божественной, душе оракулы говорят: «Душа и сама — яркое пламя, что силой Отца остается бессмертным; Жизни Владычица…» [§20]; смутно уловить ее отблески позволяет фантазия, прошедшая духовное преображение; это возможно лишь тогда, когда сфера ума перестает откликаться на образы, порождаемые страстями.

Относительно разумной души халдеи утверждали, что она способна влиться как в божественную, так и в неразумную душу. «Мир Божества недоступен тем смертным, чей разум к телу прикован; лишь тот, кто с себя совлечет одеянья, сможет взойти на вершину…» [§169].

Кроме того, халдеи придавали трем этим душам три различных вместилища: сосуд божественной души считался бессмертным; сосуд разумной души обретал бессмертие через приближение к душе божественной; неразумная же душа помещалась в так называемом «образе» — астральной форме физического тела.

Таким образом, физическая жизнь сочетает в себе три различных вида душевной деятельности, а по смерти человека каждую из этих трех разновидностей энергии, лишившихся плотской оболочки, постигает своя особая судьба.

Оракулы побуждают человека стремиться к божественному и не поддаваться искушениям неразумной души, ибо о тех, кто падет перед ее соблазнами, недвусмысленно сказано: «Тварям земным твой сосуд обиталищем станет» [§95].

Обителью Образа — вместилища неразумной души — халдеи считали лунную сферу; не исключено, что лунной сферой у них именовалась не только сама Луна, но и вся подлунная область с Землей как центром. По смерти тела разумная душа могла вырваться из-под власти Луны и вознестись в более высокие сферы, при условии что прошлые ее деяния дозволяли подобный счастливый исход. То, как именно человек прожил свою физическую жизнь, как он поступал, пока душа обитала под кровом плоти, считалось очень важным, поэтому оракулы полны призывов устремиться к божественным силам, доступным лишь тому, кто овладеет искусством высшей теургии.

«Пусть бессмертные недра души твоей служат тебе провожатым, — говорится в одном из оракулов, — но очи свои неустанно вверх обращай» [§174]. Тейлор дает прекрасный комментарий к этим словам: «Под очами надлежит понимать все познавательные способности души; когда оные простираются ввысь, душа наполняется превосходнейшей жизнью и божественным светом и — можно сказать и так — возвышается над собой».

О халдейских магах можно с полным правом сказать, что они открыли «природу сновидений, что считать в них вещей правдой»[32], ибо они и впрямь были прозорливы умом и духом, внимательны к образам и исполнены мистического пыла; они были не просто теоретиками, но и деятельными последователями той философии, которую они проповедовали. Сами равнины Халдеи, ее теплые ночи и небо, усыпанное самоцветами звезд, помогали душе развернуть крылья; и уже в самом нежном возрасте ученик мага сбрасывал с себя Оковы запретов и вступал в царство Безграничного. «Скрепы Души, что дают ей дыханье, ослабить нетрудно» [§88], — заверяет нас один из оракулов, а другой повествует о «пенье эфира» и «лунных громах» [§129] — о впечатлениях, которые наглядно свидетельствуют о действенности их оккультных методов.

Также халдейские оракулы говорят о неких символах и других божественных видениях, являющихся в Эфире. Эфиры стихий понимаются в халдейской философии как тонкая субстанция, через посредство которой можно воздействовать на более плотные стихии (под которыми я подразумеваю то, что мы называем Землей, Воздухом, Водой и Огнем). Это сами принципы сухости и влажности, тепла и холода. В сущности, эти тонкие эфиры — не что иное, как стихии в понимании древних мыслителей; по-видимому, они достаточно рано стали использоваться в халдейской астрологии, как только с ними были соотнесены знаки зодиака. Двенадцать знаков зодиака суть различные перестановки эфиров стихий: это четыре стихии, каждая из которых представлена в трех разновидностях. На основании того, какая из стихий преобладала в конституции человека, выносили суждение о присущих ему наклонностях. Так, выражение «человек с восходящим Овном» на астрологическом языке означало, что этому человеку присуща огненная натура и что по природе своей деятелен, энергичен и вспыльчен, поскольку в его конституции преобладает один из огненных эфиров. Правители этих эфиров, планеты, пробуждали в них или же придавали им вибрацию того или иного рода; что же касается самих планет, то они располагались в строгом порядке, каждая — в своей четко очерченной области. Планетам ставились в соответствие определенные цвета и звуки; цвета планет связаны с эфирами, а каждая из планетных сил, как полагали, обладает особой властью над тем или иным зодиакальным созвездием или же связана с ним особым сродством. Общение с духовными иерархиями этих созвездий составляло часть халдейской теургии, в связи с чем любопытен следующий фрагмент: «…Если будешь взывать к нему[33] часто, скроются горние своды небес пред очами твоими, звезды, затмившись, угаснут, и светоч луны помрачится, сгинет Земля, и заблещут кругом огневые перуны <…> если же дольше продлится твое созерцанье святое, все эти символы в Образе Льва обретут единенье» [§§ 196, 198]. У халдеев, как и у египтян, по всей видимости, было хорошо развито чувство цвета, что свидетельствует об их душевной тонкости. Работа с яркими цветами пробуждает чувствительность к разнообразию оттенков и стимулирует ту особую восприимчивость, которая развивается посредством воображения, то есть обработки образов. Халдейский способ созерцания, судя по всему, был основан на отождествлении «я» с созерцаемым объектом, точно так же, как и в индийской йоге; и сама эта идея представляется весьма плодотворной: «Образы все он собою объемлет, себе уподобив» [§109]. Но сказано также: «Все божества по природе своей бестелесны, но телом плотским они облекаются вам во спасенье и помощь» [§106].

Тонкие эфиры, речь о которых шла выше, в свою очередь служат покровами божественного Света, ибо оракул гласит, что за ними сокрыты «солнечный мир» и «Безграничный Свет» [§130]. Этому Божественному Свету воздаются все мыслимые почести.  Не следует полагать, будто под ним подразумевается всем нам известный солнечный свет: выражение «надзвездные пределы, выше сферы неколебимого» [§132] толкуется совершенно однозначно, и именно в этой сфере пребывает «Солнце вернейшее» [§131]; теософы без труда поймут, что означают эти слова, «вернейшее Солнце», ибо, согласно «Тайной доктрине», зримое Солнце — всего лишь материальное вместилище некоего иного, сокровенного сияния.

Бывали могучие Души, которым удавалось достичь этого Света собственными силами: «Смертный, войдя в это пламя, божественный Свет обретает; скоро нисходят благие бессмертные к тем, кто упорен» [§158]. Но как насчет остальных, тех, кто не столь силен? Была ли у них возможность причаститься подобной благодати? «А прочих, — читаем мы, — Он и во сне плодоносными делает Силой своею» [§165]. Иначе говоря, некоторые люди обретают божественное знание через общение с Божеством во сне. Впоследствии этой идеей вдохновлялись создатели великолепнейших произведений литературы; к тому времени ее уже основательно разработали Порфирий и Синезий, и наглядные свидетельства тому — одиннадцатая книга «Метаморфоз» Апулея и «Сон Сципиона». Каждый христианин, без сомнения, слышал, что «возлюбленному Своему Он дает сон»[34], хотя лишь очень и очень немногие по-настоящему понимают возможности, скрытые за этим представлением.

Может возникнуть вопрос: как относились халдеи к жизни земной? Что двигало их помыслами — крайний пессимизм? Или все же философия их в действительности основывалась на некоем невообразимом духовном оптимизме? Я склоняюсь к последнему. Они осознавали, что за пределами материи простирается некое более совершенное бытие, некое царство, не в пример более справедливое, чем царства земные, слишком часто являющие лишь жалкую на него пародию. Они, как и мы, искали Добро, Красоту и Правду, но, в отличие от нас, не спешили за утолением своей жажды во Внешний Мир, а чутко внимали голосу души, который открывал им истинную Утопию — ту, что заключена в Мире Внутреннем.

И первым шагом на этом достойнешем пути становилось возвращение к простой жизни; впрочем, трудно назвать это возвращением, ибо большинство магов были воспитаны в таком духе от рождения[35]. Закаленные тяготами суровой жизни и умудренные учением, которое проповедовало все их содружество, эти дети природы обретали особую восприимчивость к природным истинам. Оракул остерегает: «Не снизойди в этот мир, ослепляющий темным сияньем, — в бездну за краем земли, где седмица ступеней уводит в мрачные недра, к престолу погибельной силы. Не снизойди в этот мир, ослепляющий темным сияньем. Не оскверни лучезарное пламя свое одеяньями праха земного. Не снизойди в этот мир, ибо лживо его сиянье: там обитают одни порожденья Злосчастных»[36]. Можно ли выразить еще прекраснее эту великую истину — что внешняя жизнь, подчиненная чувственным желаниям, есть смерть высочайших способностей души? Но те, кто блюдет чистоту и добродетель, почитаются достойными похвалы, как в этом оракуле: «Тело же мужа святого созиждено высшею силой»[37].

Закон кармы пользовался у халдеев не меньшим признанием, чем у современных теософов; так, у Фицина[38] мы читаем: «На протяжении некоего отрезка времени душа непрерывно проходит и испытывает все сущее; исполнив же сие, она принуждена двинуться вспять, и пройти все сущее снова, оплетая мир такою же сетью порождений. Так полагает Зороастр, согласно которому одни и те же причины, повторяясь снова и снова, влекут за собой всякий раз те же последствия» [§96].

Именно поэтому «ничто не ново под луной», и эти воззрения бесконечно далеки от суетной веры в судьбу. Здесь каждый получает награду по своим заслугам и кару — по своим проступкам; таковы узы жизни; но оракулы предостерегают: «Судьбы своей не приумножь» [§153], — и призывают человека: «Реку души изучай: для чего и отколе пришел ты. Хоть ты и сделался ныне прислужником этого тела, сможешь тогда, сочетая труды с разуменьем священным, снова подняться в тот Чин, из которого ты происходишь» [§172].

Для этого нам советуют постигать Умопостигаемое — то, что лежит за пределами рассудка, ту божественную часть сущности, которая пребывает вне разума; а воспринять Умопостигаемое способен лишь «разума цвет» [§71]: «…постигай его, вдаль простирая разума пламя» [§166]. Зороастру также приписывалось речение «постигший себя постигает все вещи в себе же» [§180]; а в другом оракуле дается намек:  «Разумом Отчим рассеяны символы в Душах» [§80]. Но подобное бесценное знание открывалось только теургам, о которых сказано: «Не по дороге теургу со стадом, судьбе обреченным» [§185]. Божественный свет не может воссиять в несовершенном микрокосме, где солнце застлано тучами; у тех, кто тщится взойти к божественным умозреньям, не зная порядка, не освятив своих уст и ног не омыв, все побужденья напрасны, и все пути пред ними темны.

Быть может наша судьба, наше предназначение и впрямь «записаны в звездах», но призванье божественной души — вознести душу человеческую и вывести ее за круги необходимости; и оракулы сулят торжество духу той Совершенной Воли, что

Колет яростно ограду,

Разломал ее в кусочки,

Расколол забор железный…

Слово мудрости промолвил[39]!

Чтобы достичь этой цели, надлежит развивать Волю и облагораживать воображение — ту божественную силу, которая правит сознанием: «Только уверуй, что ты превознесся над телом, — и, се: так и есть!» [§181], — гласит оракул; и к этому можно добавить: «И тогда фантазия, прошедшая духовное преображение, откроет тебе символы Души». Однако нас предостерегают: «Созерцая себя, — то есть свое несовершенное “я”, — убоись» [§181].

Тому, кто постиг высшее совершенство, все сущее предстает идеальным.

Воля — великий вершитель мистического продвижения; власть ее над нервной системой беспредельна. Воля запечатлевает в неподвижности мимолетное виденье на вероломных волнах астрального света; Воля понуждает сознание к общению с божеством. Однако Воля не едина, а тройственна; есть три воли — воля души божественной, воля души разумной и воля неразумной души; и трудность в том, чтобы примирить их все между собою.

Эгоизм мешает мысли озариться высшим светом и привязывает ее к телу. Как бы мы к этому ни относились, это научный факт: эгоизм, не ограничивающийся насущными потребностями тела, вульгарен и груб.

Картина, на которой взору культурного человека предстает некое прекрасное изображение, дикарю кажется сумбурной мешаниной красок; и точно так же широкие взгляды гражданина вселенной остаются непонятны для того, чьи помыслы целиком сосредточены в сфере его личной жизни.

Поэтому дорога к Summum Bonum[40] пролегает через самопожертвование, через принесение низшего в жертву высшему; ибо за Высшим «Я» сокрыт образ Ветхого Днями — совокупной Сущности Божественного Человечества.

Все это постигается душою; в святилище Безмолвия, взлелеянного Богом, слышна лишь песнь души.

Оракулы Зороастра

Первопричина. Бог.

Отец. Ум. Огонь.

Монада. Диада. Триада.

1. …но Бог есть Сокологлавый.

Наипервейший, нетленный и вечный, непорожденный,

неразделимый, ни с чем не сравнимый; блага податель;

неистребимый; лучший из лучших, мудрейший из мудрых;

Он — Правосудья и Правды родитель; себе же наставник;

телом могучий; мудрец; вдохновитель Святой Философии нашей.

— Евсевий Кесарийский, «Евангельское приготовление», книга I, глава X.

Этого оракула нет ни в древних собраниях, ни в подборках оракулов, составленных средневековыми оккультистами. По-видимому, Кори первым обнаружил его среди обширных писаний Евсевия, который приписывает его авторство персидскому мудрецу Зороастру^[41].

2. Богом Его почитают теурги; Его восхваляя,

молвят: Он старший и младший; Он в круге вращается вечно;

внятно Ему все обилье вещей, кои движутся в мире;

Он бесконечно могуч и рождает спиральную силу.

— Прокл, комментарий к «Тимею» Платона, 244. Z. или T.[42]

В древнеегипетском пантеоне были Хор Старший и Хор Младший — две ипостаси бога Хора, сына Осириса и Исиды^[43]. Тейлор предполагает, что в этом фрагменте речь идет о Кроносе, Времени, или о Хроносе, как писали это имя поздние платоники. Кронос, он же римский Сатурн, был сыном Урана и Геи, супругом Реи и отцом Зевса.

3. …Властитель вселенной,

бессмертный, границ не имеющий, юный и старый,

владеющий силой спиральной.

Кори включает этот оракул в свое собрание, но авторства его не указывает.

Лобек^[44] высказывает сомнения в его подлинности.

4. Ибо Вечный Эон[45] (как гласит оракул), есть источник непреходящей жизни, неистощимой власти и неутомимой силы.

— Т.

5. Так средь богов этот Бог непостижный зовется безмолвным.

Молвят: созвучен уму Он, посредством ума одного лишь

душе человеческой внятен.

— Прокл, «Платоновская теология», 321. Т.

«Непостижный»: у Тейлора — «неподвижный»; вероятно, лучше подошло бы «непознаваемый».

6. Халдеи называют этого Бога Дионисом (или Вакхом), на финикийском языке Он зовется — IAO (вместо Умопостигаемого Света), а также он именуется Саваофом[46] в знак того, что он превыше семи столпов, что он — демиург.

— Лаврентий Лид, «О месяцах», 83. Т.

7. Всё заключает в едином венце своей Сути, но Сам Он —

всецело за гранью.

— Прокл, «Платоновская теология», 212. Т.

«Суть» ([надпись]) обычно переводится как «Существование». [надпись] — это Действительность как нечто отличное от мнимости; [надпись] — «Начало».

8. …измеряя все вещи и им полагая границу.

— Прокл, «Платоновская теология», 386. Т.

Начало оракула — «Так изрекает словá он» — опущено у Тейлора и Кори, но присутствует в греческом оригинале.

9. Всё без изъяна исходит из Отчего Первоначала.

— Пселл, 38; Плифон. Z.

Имеется в виду, что несовершенные вещи исходят лишь от последующих эманаций.

10. Страха Отец не рождает, внушая одним убежденьем.

— Плифон. Z

11. …постигнув Себя, не оставил

Отчий Огонь лишь для собственной силы разумной.

— Пселл, 30; Плифон, 33 Z.

У Тейлора: «В Себе затворившись поспешно, Отец не замкнул свой Огонь лишь для собственной силы разумной».

В греческом оригинале нет слова «поспешно»; что же касается варианта «затворившись», то [надпись] означает не только «хватать» или «похищать», но и «постигать умом».

12. Ум этот силу обрел еще до рождения силы,

в Отческой Глуби, в Святилище Бога взлелеяв молчанье.

— Прокл, комментарий к «Тимею» Платона, 167. Т.

13. …Пламя единое то породило все вещи.

Отец к совершенству привел их и вверил Второму Уму,

коего Первым зовут все народы земные.

— Пселл, 24; Плифон, 30. Z.

14. Властвует Разум Второй над Огненным миром.

— Дамаский, «О первых началах». Т.

15. Речи того, что уму постижимо, исходят путем разуменья.

— Пселл, 35. Z.

16. Сила — при них, но Ум — от Него.

— Прокл, «Платоновская теология», 265. Т.

17. Разум Отца восседает верхом на вожатаях горних,

неукротимый, упорный Огонь в их сиянии блещет.

— Прокл, комментарий к «Кратилу» Платона. Т.

18. Вот я, душа, пребываю в согласии с замыслом Отчим,

всё оживляя теплом; ибо то, что уму постижимо,.

в душу вложил Он, бессмертных и смертных родитель,

душу же — в косное тело…

— Прокл, комментарий к «Тимею», 124. Z. или Т.

19. Разума Отчего свет озаряет деянья природы.

…украшает собою душа необъятное небо;

владенья ее — среди горних.

— Прокл, комментарий к «Тимею», 106. Z. или Т.

«Владенья» — [надпись]; в некоторых версиях — [надпись], «рога».

20. …Душа и сама —

яркое пламя, что силой Отца остается бессмертным;

Жизни Владычица, лона вселенной она наполняет.

— Пселл, 28; Плифон, 11. Z.

21. Смешаны русла, в которых она совершает деянья

Пламени, чуждого тленью.

— Прокл, комментарий к «Государству» Платона. Z. или Т.

22. …в разум,

не в вещество, предначальный Огонь поместил Свою Силу.

Ум, от Ума изошедший, — творец Эмпирея.

— Прокл, «Платоновская теология», 333 и комментарий к «Тимею», 157. Т.

23. Первым возник он, Умом порожденный, и Пламенем новым

Пламя облек, дабы их единенье хранило от скверны

Огнь его светлый, когда он смешает источники в чашах.

— Прокл, комментарий к «Пармениду» Платона. Т.

24. Огненный вихрь изошел из него, увлекающий долу

яркого пламени свет, проникающий в бездны вселенной;

дивным лучам их отселе тянуться назначено ниже.

— Прокл, «Платоновская теология», 171 и 172. Т.

25. Первой возникла Монада, и Отчее это Единство

живо поныне.

— Прокл, комментарий к Евклиду, 27. Т.

26. Вширь распростершись, Монада рождает Диаду.

— Прокл, комментарий к Евклиду, 27. Т.

Обратите внимание: «То, что пифагорейцы называют Монадой, Диадой и Триадой, а Платон — Ограниченным, Безграничным и Смешанным, эти Оракулы Богов именуют Сутью [[надпись]], Силой и Энергией».

— Дамаский, «О первых началах». Т.

27. …подле Него же

Двоица та восседает, разумным деленьем блистая,

всем управляя и всё обращая к порядку.

— Прокл, «Платоновская теология», 376. Т.

28. Разум Отца повелел, дабы натрое всё разделилось;

тотчас же всё разделилось, покорное Отческой Воле.

— Прокл, комментарий к «Пармениду», Т.

29. …Разум Отца Вечносущего, правящий миром,

«натрое» молвил…

— Прокл, комментарий к «Тимею». Т.

30. Отчею силою смешаны этой Триады частицы

в каждой душе…

— Лид, «О месяцах», 20. Т.

31. Всё, что ни есть во вселенной, из лона Триады возникло.

— Лид, «О месяцах», 20. Т.

32. Всем управляет Триада и всё обнимает собою.

— Прокл, комментарий к «Алкивиаду» (I) Платона. Т.

33. …Так знай же:

всё во вселенной покорно сей Троице Вышней.

— Дамаский, «О первых началах». Т.

34. Образ Триады другой истекает из этой, предсущей:

не первородная Суть, но мерило всего во вселенной.

— Анонимный автор. Z. или Т.

35. В нем открываются Доблесть, Премудрость и Правда.

— Анонимный автор. Z. или Т.

36. …В каждом мире

блещет Триада, которою правит Монада.

— Дамаский, комментарий к «Пармениду». Т.

37. Первым идет в ней священное; далее, посередине —

солнце[47], а третьей — земля, накаленная внутренним жаром.

— Анонимный автор. Z. или Т.

38. …Животворящая свыше

свет и эфир огненосный со всеми мирами.

— Симпликий, комментарий к «Физике» Аристотеля, 143. Z. или Т.

Идеи.

Умопостигаемые сущности, Умные сущности, Иунги, Синохи, Телетархи, Источники, Начала, Геката и Демоны.

39. В круговращенье и грохоте Разум Отца устремился,

неукротимою Волей объемля идей изобилье,

в образах многоразличных рожденное этим истоком;

ибо и Волю Отец породил, и свершение Воли

(связаны души с Отцом через них, проходя чередою

многие жизни, одну за другою, в различных сосудах).

Но разделились они, ибо Умный Огонь их рассеял,

распределив среди прочих творений, умом наделенных.

Ибо вначале Владыка Всего предпослал мирозданью

некий разумный, нетленный и вечный Прообраз,

запечатленный на всем и украсивший мир многоликий

сонмом идей, основание коих Одно и едино.

Далее в мир устремились иные, рожденные ими,

и расселились по разным телам, раздробясь во вселенной,

целыми тучами рея в ее пропастях необъятных,

вихрями вечно кружась и вращаясь в бескрайнем сиянье.

Это разумные мысли, рожденные Отчим Истоком,

кои бессонное Время сияньем Огня напитало.

Отчий Исток совершенный излил первородные мысли.

— Прокл, комментарий к «Пармениду». Z. или Т.

40. Множество их снизошло, полыхая огнями, в сиянье

дольних миров, сохраняя в себе ту Святую Триаду.

— Дамаский, комментарий к «Пармениду». Т.

41. Это хранители Отчих трудов, берегущие дело

Первого Разума, внятного лишь разуменью…

— Прокл, «Платоновская теология», 205. Т.

42. Всё сообща пребывает в том мире, что внятен уму лишь.

— Дамаский, «О первых началах». Т.

43. Нет разуменья такого, которому Бог непостижен:

не существует ума без того, что уму лишь понятно,

также и внятного только уму без ума не бывает.

— Дамаский. Z. или T.

44. Не существует ума без того, что уму постижимо:

врозь им не жить…

— Прокл, «Платоновская теология», 172. Z. или Т.

45. Разум Его обнимает все то, что уму постижимо,

душу даруя мирам…

46. Разум Его обнимает все то, что уму постижимо,

чувство даруя мирам…

— Прокл, комментарий к «Кратилу». Т.

47. …Ибо Разум сей Отчий, объявший

всё, что уму постижимо, и всё красотой наделивший

неизреченною, символы в мире рассеял.

— Прокл, комментарий к «Кратилу». Т.

48. …Чин сей — начало всего разделенья.

— Дамаский, «О первых началах». Т.

49. То, что уму постижимо, — причина всего разделенья.

— Дамаский, «О первых началах». Т.

50. То, что уму постижимо, — как пища тому, что разумно.

— Дамаский, «О первых началах». Т.

51. Оракулы, повествующие об этом Чине, представляют Его первородным в Небесах и неизреченным и добавляют: Ему присуще сокровенное Безмолвие.

— Прокл, комментарий к «Кратилу». Т.

52. Оракул называет умопостигаемые причины «стремительными» и утверждает, что, исходя от Отца, они затем устремляются обратно к Нему.

— Прокл, комментарий к «Кратилу». Т.

53. Те, что по сути своей и умны, и уму постижимы, —

внятны иному уму, но и сами умом обладают.

— Прокл, «Платоновская теология», 172. Z. или Т.

В философии Платона Второй Чин составляла «Умная и Умопостигаемая Триада». У халдеев к этому чину причислялись Иунги, Синохи и Телетархи. «Умная Триада» позднего платонизма соответствует Истокам, Изначальным Отцам или Космагогам халдеев.

54. Иунги, рожденные Отчею Мыслью, уму постижимы,

но и умны, ибо их к умозрению движут советы

неизреченные…

— Пселл, 41; Плифон, 31. Z.

55. Так, ибо Он — Совершитель Деяний; Он ниспосылает

Пламя, несущее Жизнь; животворное лоно Гекаты

Он наполняет; вливает в Синохов Он Пламени силу,

жизнеродящую и наделенную мощью великой.

— Прокл, комментарий к «Тимею», 128. Т.

56. Вихри Свои он поставил беречь Высочайших, прибавив

должную силу от собственной мощи Своей тем Синохам.

— Дамаский, «О первых началах». Т.

57. …Оных ровно же столько,

сколькие служат и плотским Синохам.

— Т.

58. …Телетархи сокрыты в Синохах.

— Дамаский, «О первых началах». Т.

59. Рея, Исток и Поток умозрящих созданий блаженных

силы всего сотворенного мира принявшая первой

в неизреченное лоно Свое, изливается вечно

неистощимой рекой порожденья на сущее в мире.

— Прокл, комментарий к «Кратилу». Т.

60. Глуби Отцовской граница и всех умозрящих Источник.

— Дамаский, «О первых началах». Т.

61. Он — круговидная сила в сиянье разумных различий.

— Дамаский. Т.

62. Он разделеньями умными блещет, весь мир наполняя любовью.

— Дамаский. Т.

63. Всё во вселенной покорствует Вихрям разумным

Умного Пламени чрез убеждение Отчим советом.

— Прокл, комментарий к «Пармениду».

64. О! непреклонны Владыки разумные этого мира.

65. Равен источник Гекаты истоку Отцов Изначальных.

— Т.

66. Он беспощадные мечет перуны и миру являет

лона блистательной Силы Отцом порожденной Гекаты,

вихри в себе заключившие; с ними — рубеж круговидный

Цвета Огня и дыханье могучее огненной тверди.

— Прокл, комментарий к «Кратилу». Т.

67. Есть и Источник другой, возглавляющий Мир Эмпирея.

— Прокл, комментарий к «Тимею», Z. или Т.

68. Он — всем истокам предел и Источник Истоков.

— Дамаский, «О первых началах». Т.

69. …Ниже обоих Умов —

душ животворный источник.

— Дамаский, «О первых началах». Т.

70. …Ниже — Начало

всех Бестелесных созданий.

— Дамаский, комментарий к «Пармениду». Z. или Т.

За Умной Триадой следовал Демиург, от которого происходили чины Изреченных сущностей и Оснований (включавшие в себя Демонов всех родов), а также Мир Стихий.

71. Свет, порожденный Отцом и единый, от силы Отцовской

Разума Цвет воспринявший, единый из всех постигает

Разум Отца, но дарует Источникам всем и Началам

мощь постиженья и вечную силу вращения в круге.

— Прокл, комментарий к «Тимею», 242.

72. Вечно Истоки с Началами вихрем кружат неустанным.

— Прокл, комментарий к «Пармениду». Z. или T.

73. Те из Начал, что постигли умами деянья Отцовы,

Он облачил назначеньем и телом, не скрытым от чувства:

это срединные звенья, Отца единящие с Плотью,

в Зримых обличьях они открывают природу Незримых,

знаки Незримого чертят на Зримой основе вселенной.

— Дамаский, «О первых началах». Т.

74. Тифон, Ехидна и Пифон — потомство Тартара и Геи, которых соединил друг с другом Уран, — составляли у халдеев некую триаду Стражей и Надсмотрщиков за всеми созданиями, чуждыми порядку.

— Олимпиодор, комментарий к «Федону» Платона. Т.

75. Есть некие неразумные Демоны (лишенные разума духи стихий), происходящие от Управителей Воздуха, по каковой причине в оракуле говорится: «Возница, правящий псами воздуха, суши и моря».

— Олимпиодор, комментарий к «Федону». Т.

76. Слово «морской» в применении к Божественным Сущностям означает, что владения их неразрывно связаны с водой; поэтому оракул называет морских богов «шествующими по водам».

— Прокл, комментарий к «Тимею», 270. T.

77. Существуют некие стихийные духи воды, которые именуются у Орфея нереидами; они обитают в водных парах высоко над землей, во влажном облачном воздухе, и тела их подчас открываются (как говорил Зороастр) зоркому взгляду, в особенности в Персии и Африке.

— Фичино, «Платоновская теология о бессмертии души», 123. Т.

Индивидуальные души.

Душа, жизнь, человек.

78. …Идеи Отец порождает;

Он оживляет и всякое смертное тело.

— Прокл, комментарий к «Тимею», 336. Т.

79. Ибо Отец Богов и людей вложил Разум (nous) в Душу (psyche), а то и другое поместил в (человеческое) тело.

80. Разумом Отчим рассеяны символы в Душах.

— Пселл, 26; Плифон, 6. Z.

81. Искру Живую смешал Он из двух меж собою согласных

горних материй — частиц от Ума и от Божьего Духа,

к ним же святую Любовь величавым Возницей приставил —

третьею частью, скрепляющей узами всё во вселенной.

— Лид, «О месяцах», 3. Т.

82. …наполняющий душу глубокой Любовью.

— Прокл, «Платоновская теология», 4. Z. или Т.

83. Души людские по-своему Бога в себе заключают.

Смертных частей не имея, они опьяняются Богом,

тешатся ладом своим, что и смертное тело питает.

— Пселл, 17; Плифон, 10. Z.

84. Более могущественные души воспринимают Истину сами и по природе своей более находчивы. Такие души спасаются собственными силами, как гласит оракул.

— Прокл, комментарий к «Алкивиаду» (I). Т.

85. Оракул утверждает, что восходящие души поют некий пеан.

— Олимпиодор, комментарий на «Федона» Платона. Т.

86. Нету счастливее душ, чем идущие с неба на землю:

в благости сходят они, преисполнены сил несказанных,

от Твоего лучезарного света, о Дий-Повелитель,

к неотвратимым веленьям могучего Мита.

— Синезий, «О снах», 153. Z. или T.

Возможно, имеется в виду Митра.

87. Души чистейшие — те, что из тела исторгнуты силой.

— Пселл, 27. Z.

88. Скрепы души, что дают ей дыханье, ослабить нетрудно.

— Пселл, 32; Плифон, 8. Z.

89. Только душа обретает свободу, как ей на замену

тотчас другую Отец посылает, число их восполнив.

— Z. или T.

90. Замысел Отчий постигнув, они избегают бесстыдных

крыльев Судьбы; в Божестве пребывая, они призывают

вестников света могучих, и те от Отца к ним нисходят,

и от сошедших душа принимает плоды Эмпирея,

пламенный цвет их срывая, питающий души.

— Прокл, комментарий к «Тимею», 336. Т.

91. Тот дух живой, которого блаженные мужи называли духовной душой, становится богом, одним из разнообразных демонов и (бесплотным) образом, и в этом обличье душа претерпевает назначенное ей воздаяние. С этим соглашаются и оракулы, ибо служение души в Аиде они уподобляют обманчивым видениям, являющимся во сне.

— Синезий, «О снах». Z. или Т.

Слово «демон» в своем изначальном смысле не обязательно означало злого духа: к чистым духам оно применялось ничуть не реже, чем к нечистым.

Ср. восточное учение о Девачане — посмертном состоянии, в котором душа погружается в приятные иллюзии.

92. Жизни, одна за другою, исходят из многих истоков,

в мире ширóко рассеянных. Свыше спускаясь и насквозь

всё проходя на пути, достигают земли средоточья

и чрез него устремляются к пятой средине,

в пламени сердце, из коего далее огнь жизненосный

сходит в вещественный мир.

— Z. или Т.

93. Вода — символ жизни; поэтому Платон, а до него также и боги называют ее (душу) то водой, животворящей всё, то неким источником оной.

— Прокл, комментарий к «Тимею», 318. Z.

94. Ты, человек дерзновенный, искусно природой изваян.

— Пселл, 12; Плифон, 21. Z.

95. Тварям земным твой сосуд обиталищем станет.

— Пселл, 36; Плифон, 7. Z.

Сосуд — это тело, в котором какое-то время обитает Нус — разум.

96. На протяжении некоего отрезка времени душа непрерывно проходит и испытывает все сущее; исполнив же сие, она принуждена двинуться вспять, и пройти все сущее снова, оплетая мир такою же сетью порождений. Так полагает Зороастр, согласно которому одни и те же причины, повторяясь снова и снова, влекут за собой всякий раз те же последствия.

— Фичино, «Платоновская теология о бессмертии души», 129. Z.

97. Согласно Зороастру в нас постоянно вращается по кругу (перевоплощается) эфирная оболочка души.

— Фичино, «Платоновская теология о бессмертии души», 129. Z.

98. Оракулы, ниспосланные богами, славят первоисточник всех душ и миров — огненного, эфирного и материального. Этот источник они отличают от животворящей Богини (Зоогонотеи, Реи), от которой (отвергая идею всеобщей подчиненности Судьбе) они производят два рода или чина порождений: одни — душевные, или принадлежащие душе, другие же — принадлежащие судьбе. Они утверждают, что душа происходит от душевного чина, но иногда покоряется судьбе, погрузившись в неразумное состояние; и тогда она оказывается во власти судьбы, а не Провидения.

— Прокл, «О Провидении», цит. по Фабрицию из «Греческой библиотеки», том 8, 486. Z. или Т.

Материя.

Космос и природа.

99. …Всё в себе заключившая Форма.

— Т.

100. …Раздельна во всем до предела и все ж нераздельна.

101. Здесь вещества в изобилье рождаются разные виды.

— Прокл, комментарий к «Тимею», 118. T.

102. В них — неделимые части и образы, внятные чувству,

плотские формы и все, что материи служит.

— Дамаский, «О первых началах». Т.

103. Нимфы источников и всевозможные водные духи,

все порожденья земли, и воздушных, и звездных просторов, —

это наездники лунного света, владыки материй

неба, и звезд, и всего что скрывается в безднах подземных.

— Лид, «О месяцах», 32.

104. Как утверждают оракулы, зло слабее пустоты.

— Прокл, «О Провидении». Z. или Т.

105. Нам известно, что Материя пронизывает собою все мироздание, и боги это подтверждают.

— Прокл, комментарий к «Тимею», 142. Z. или T.

106. Все божества по природе своей бестелесны, но телом

плотским они облекаются вам во спасенье и помощь.

Плоть же не может вместить бестелесного в силу природы,

в коей вы все сгущены…

— Прокл, комментарий к «Государству», 359. Z. или Т.

107. Ибо, постигнув деянья свои, Ум Отца самородный

огненной цепью любви оковал мирозданье навеки,

все во вселенной связав меж собой неизбывной любовью,

дабы чины порождений, держась друг за друга чредою,

мысленно в Свете Отца пребывали, а мира стихии

путь свой вершили и впредь во взаимном влеченье.

— Прокл, комментарий к «Тимею», 155. Т.

108. Движимый собственной силою, мир обустроил Создатель.

Высек из толщи огня, Самодвижный, все вещи на свете,

телу вселенной придав очертанья и явную форму,

дабы весь мир, пред очами представ, не казался слоистым.

— Прокл, комментарий к «Тимею», 154. Z. или Т.

109. Образы все Он собою объемлет, себе уподобив.

110. Ум Его в них отражен, хоть и Плоти причастны творенья.

— Прокл, комментарий к «Тимею», 87. Z. или Т.

111. Это Священное Имя, кружащее вихрем бессоным,

мчится в миры среди гласов Отца быстролетных.

— Прокл, комментарий к «Кратилу». Z. или Т.

112. Посему там пребывают эфиры стихий.

— Олимпиодор, комментарий к «Федону». Т.

113. Оракулы гласят, что в эфире (или астральном свете) являются образы героев и другие божественные видения.

— Симпликий, комментарий к «Физике», 144. Z. или Т.

114. В нем обретают обличье безвидные вещи.

— Симпликий, комментарий к «Физике», 143. Z. или Т.

115. Неизреченные и изреченные оттиски мира.

116. …Токи кружащие многих уносят с собою

в мир, ненавидящий Свет…

— Прокл, комментарий к «Тимею», 339. Z. или Т.

117. Всё из огня и из воздуха, вод и земли сотворил Он

и из эфира, который питает все сущее в мире.

— Z. или Т.

118. Землю в средине поставил, под нею же — воду;

воздух — над ними двумя.

— Z. или Т.

119. Сонмы недвижимых звезд укрепил Он на небе не силой,

не принужденьем обидным, но лишь постоянством покоя,

в пламя вложив пламена.

— Прокл, комментарий к «Тимею», 280. Z. или Т.

120. Семь круговидных опор мирозданья Отец изготовил,

сферы небес очертив.

— Дамаский, комментарий к «Пармениду». Т.

121. Он сотворил семерицу блуждающих духов (то есть семь планет).

— Z. или Т.

122. Бег их нестройный сковав поясами в небесном пространстве.

— Z. или Т.

123. Шестеро их, и седьмым среди них — огнеликое солнце.

— Прокл, комментарий к «Тимею», 280. Z. или Т.

124. Центр, удаленный равно от всего, что ни есть во вселенной.

— Прокл, комментарий к Евклиду, 27. Т.

125. Вкруг средоточия вечно вращается резвое солнце.

— Прокл, комментарий к «Тимею», 317. Z. или Т.

126. Мчится, себя подгоняя, к средине гремящего Света.

— Прокл, комментарий к «Тимею», 236. Т.

127. Солнца громада и ярко блистающий месяц.

128. Остроконечные пряди волос его льются лучами.

— Прокл, комментарий к «Государству», 387. Т.

129. …окружностей солнца,

лунных громов, и убежищ небесных, и пенья эфира,

солнца, и ликов луны переменных, и токов воздушных.

— Прокл, комментарий к «Тимею», 257. Z. или Т.

130. Из этой наитаинственнейшей беседы мы узнаем, что весь Он в целостности своей пребывает в сверхприродных сферах, ибо есть солнечный мир и есть Безграничный Свет, что подтверждают и оракулы халдеев.

— Прокл, комментарий к «Тимею», 264. Z. или Т.

131. Солнце вернейшее мерит все сущее временем, ибо оно само есть время времен, как говорят о том божественные оракулы.

— Прокл, комментарий к «Тимею», 249. Z. или Т.

132. (Солнечный) диск сей рожден в надзвездных пределах, выше сферы неколебимого; и потому он, как гласит боговдохновенное учение, располагается не в средине планет, а в средине трех миров.

— Юлиан, комментарий к «Кратилу», V, 334. Z. или Т.

133. Солнце — Огонь, и русло Огня, и податель Огня.

— Прокл, комментарий к «Тимею», 141. Z. или Т.

134. Поэтому Кронос, Солнце как Надзиратель, лицезреет истинную опору.

135. …движенье эфира,

месяца вольный полет и воздушные токи.

— Прокл, комментарий к «Тимею», 257. Z. или Т.

136. Солнце, эфир и дыханье луны, вы над воздухом властны.

— Прокл, комментарий к «Тимею», 257. Z. или Т.

137. Воздух бескрайний, и месяца скачка, и солнца опора.

— Прокл, комментарий к «Тимею», 257. Z. или Т.

138. Ибо великое солнце со светлой луною рождает Богиня.

139. …и собирает, внимая напевам эфира,

солнца с луною и всех порождений, что в воздухе реют.

140. Неутомимая правит мирами и сущим Природа,

дабы небесное в вечном движенье на землю сходило

и совершали круги свои точно назначенной мерой

солнце, и месяц, и ночи, и дни, и деления года.

— Прокл, комментарий к «Тимею», 4, 323. Z. или Т.

141. А на плечах той Великой Богини Природа сама восседает

в шири своей необъятной.

— Прокл, комментарий к «Тимею», 4. Z. или Т.

142. Славнейшие из вавилонян, вкупе с Останом[48] и Зороастром, весьма уместно именуют звездные сферы «стадами» — оттого ли, что среди вещественных величин они единственные вращаются вокруг центра в совершенном порядке, или же, как утверждают оракулы, оттого, что они в некотором смысле связывают и собирают воедино те физические причины, кои в священных беседах у них именуются также «стадами» (agelous) либо, посредством добавления еще одной буквы гамма, ангелами (aggelous). Звезды же, начальствующие над каждым из этих стад, считаются богами или демонами, подобными ангелам, и называются архангелами; а числом их семь.

— Анонимный автор, «Теологумены арифметики»[49]. Z.

«Демон» по-гречески означает просто «дух», а не «злой дух».

143. Гармонические соответствия материальных форм идеальным прообразам в Мировой Душе Зороастр называет божественными сцеплениями.

— Фичино, «О стяжании жизни с небес». Z.

Магические и философские предписания

144. Не устремляйся же мыслью к просторам земли необъятным:

истины цвета земля не родит. И движение солнца

мерою смертной не мерь, ибо всходит оно и садится

Волей Отца вековечной и не для тебя одного лишь.

Месяца бег торопливый отринь, ибо скован навеки

силою он неизбежною. Шествие звездное в небе

не для тебя совершается. Правды тебе не откроют

ни поднебесные птицы, ни жертвы разъятое чрево:

это всего лишь забавы, уловки мошенников жадных.

Ты их оставь, если в сад благочестья стремишься,

где обретаются Доблесть, Премудрость и Правда.

— Пселл, 4. Z.

145. Не снизойди в этот мир, ослепляющий темным сияньем,

где вероломная глубь распростерлась и тучи клубятся,

облик Аида скрывая, где вечно бурлящая бездна

черно-коварная кружится, зыбкими тешась тенями,

в вечном объятии с телом безвидным, пустым и бессветным.

— Синезий, «О снах», 140. Z. или T.

146. Не снизойди в этот мир, ослепляющий темным сияньем, —

в бездну за краем земли, где седмица ступеней уводит

в мрачные недра, к престолу погибельной силы.

— Пселл, 6; Плифон, 2. Z.

147. Пропасть материи косной отринь, ибо место иное

в вечноблистающем мире твой Образ блаженный приимет.

— Пселл, 1, 2; Плифон, 14; Синезий, 140. Z.

148. Не призывай зримый образ Природной Души.

— Пселл, 15; Плифон, 23. Z.

149. Взор отврати от Природы: в самом ее имени — гибель.

— Прокл, комментарий к «Тимею», 143. Z.

150. Не подобает тебе лицезреть их, пока не воспримет

тело твое посвященья: маня за собой неотступно,

душу они отвращают от таинств священных.

— Прокл, комментарий к «Алкивиаду» (I). Z. или Т.

151. Миру ее не являй, а не то, отлетая, удержит

нечто в себе…

— Пселл, 3; Плифон, 15. Z.

Тейлор указывает, что здесь идет речь о человеческой душе.

152. Дух свой от скверны храни и не множь суеверий.

— Пселл, 19; Плифон, 13. Z.

153. Судьбы своей не приумножь.

— Пселл, 37; Плифон, 4.

154. …не устремляя (как гласит оракул) незримой стопы к благочестью.

— Дамаский, «Жизнь Исидора», цит. по «Свиде». Z. или Т.

155. Не изменяй иноземных имен вызыванья: от Бога

данные, в каждом наречии есть Имена пресвятые,

силой великой они обладают в Священных Обрядах.

— Пселл, 7; Никифор. Z. или Т.

156. Не становись на пути у идущего стража.

— Пико делла Мирандола, «Философские, теологические и каббалистические выводы» [37.11]. Z.

157. Пылкой надеждою в ангельском мире да будешь ты вспоен.

— Олимпиодор, комментарий к «Федону»; Прокл, комментарий к «Алкивиаду». Z. или Т.

158. Яркому пламени первая доля дана не напрасно:

Смертный, войдя в это пламя, божественный Свет обретает;

скоро нисходят благие бессмертные к тем, кто упорен.

— Прокл, комментарий к «Тимею», 65. Z. или Т.

159. Боги зовут нас внимать лучезарному облику Света.

— Прокл, комментарий к «Кратилу». Z. или Т.

160. К Свету тебе подобает спешить и к сиянью Отцову:

Он ниспослал тебе душу (psyche), умом (nous) наделенную щедро.

— Пселл, 33; Плифон, 6. Z.

161. Сад разыщи.

— Пселл, 41; Плифон, 27. Z.

162. То, что уму постижимо, постигни: оно пребывает

за гранью ума.

— Пселл, 41; Плифон, 27. Z.

163. …Есть Один Умозримый,

коего Цветом Ума постигать подобает.

— Пселл, 31; Плифон, 28. Z.

164. Но не приимет Отеческий Разум души устремленья,

если она от забвенья еще не очнулась и Слóва

не изрекла, возвратив себе память о символе Отчем.

— Пселл, 39; Плифон, 5. Z.

165. Он пониманием Света одних наделяет, а прочих

Он и во сне плодоносными делает Силой своею.

— Синезий, «О снах», 153. Z. или T.

166. Не подобает стремиться к Тому, что уму постижимо,

в страстном безумии, — ты постигай его, вдаль простирая

разума пламя, которым измерил ты все во вселенной,

кроме Того Одного, что уму постижимо. Но помни:

хоть не постигнешь его до конца ты своим разуменьем,

ибо оно пребывает за гранью ума, но проснется

в сердце пытливом твоем беспредельная чистая жажда

ум свой порожний и впредь устремлять неустанно,

дабы познать наконец То Одно, что уму постижимо.

— Дамаский. Т.

167. …Тем же путем, что и всякие вещи простые,

это тебе не постичь.

— Дамаский, «О первых началах». Т.

168. Вы, познающие, Отчую Глубь неземную познайте.

— Дамаский. Z. или Т.

169. Мир Божества недоступен тем смертным, чей разум

к телу прикован; лишь тот, кто с себя совлечет одеянья,

сможет взойти на вершину…

— Прокл, комментарий к «Кратилу». Z. или Т.

170. Мощной броней облачась громозвучного Света, тройною

силою душу и ум укрепивши и разум упрочив

множеством символов, да не ступает на огненный путь он

неосторожной стопою, но лишь преисполнясь вниманья.

171. Во всеоружье и полной броне он подобен Богине.

— Прокл, «Платоновская теология», 324. Т.

172. Реку души изучай: для чего и отколе пришел ты.

Хоть ты и сделался ныне прислужником этого тела,

сможешь тогда, сочетая труды с разуменьем священным,

снова подняться в тот Чин, из которого ты происходишь.

— Пселл, 5; Плифон, 1. Z.

173. Освободившись, душа изливает Огонь лучезарный.

— Пселл, 11; Плифон, 24. Z.

174. …Пусть бессмертные недра души твоей

служат тебе провожатым, но очи свои неустанно

вверх обращай.

— Пселл, 11; Плифон, 20.

175. Душу свою ты обуздывай, смертный, умом наделенный,

дабы спасенья достигла, несчастий земных не изведав.

— Лид, «О месяцах», 2.

176. Зыбкое тело спасешь, устремляя свой пламенный разум

на благочестия труд.

— Пселл, 22; Плифон, 16. Z.

177. Как наставляет нас оракул, «пламенем Божиим таинства нас очищают от скверны, от неразумных частиц, что к душе по рожденьи пристали».

— Прокл, комментарий к «Тимею», 331. Т.

178. Оракулы богов гласят, что под действием очистительных церемоний не только душа, но также и тело удостаивается премногого вспомоществования и здравия, ибо, говорят они, этим путем очищается и смертный покров, состоящий из грубой материи. Об этом боги возвещают в своих наставлениях наисвятейшим теургам.

— Юлиан, комментарий к «Кратилу», 5, 334. Z. или Т.

179. «Избегать надлежит нам, — как гласит оракул, — стадом бредущей толпы».

— Прокл, комментарий к «Алкивиаду» (I). Z. или Т.

180. …Постигший себя постигает все вещи в себе же.

— Пико делла Мирандола, «Философские, теологические и каббалистические выводы», 211. Z.

181. Оракулы часто присуждают главенство нашему собственному выбору, а не только заведенному порядку земных сроков: как, например, когда они говорят: «Созерцая себя, убоись». И еще: «Только уверуй, что ты превознесся над телом, — и, се: так и есть!» И еще далее, когда они утверждают, «что добровольные наши страданья растят в нас избранной жизни посев».

— Прокл, «О Провидении», 483. Z. или Т.

182. Взращены таинства эти в бездонных глубинах Ума.

183. Как говорит об этом оракул, «…лишь от того человека Бог отвращается часто, на новых путях покидая, кто к умозреньям божественным всходит, не зная порядка»; и добавляет: «не освятив своих уст и ног не омыв». Ибо у тех, кто столь небрежен, все достиженья несовершенны, все побужденья напрасны, и все пути перед ними темны.

— Прокл, комментарий к «Пармениду». Z. или Т.

184. …Бдите вы тщетно,

не постигая, что благ небожитель любой…

— Прокл, комментарий к «Государству», 355. Z. или Т.

185. Не по дороге теургу со стадом, судьбе обреченным.

— Лид, «О месяцах». Т.

186. Согласно халдейскому учению, как передает его Порфирий, число девять божественно, обретает полноту свою от трех триад и достигает вершин богопознания.

— Лид, «О месяцах», 121.

187. В левом пределе Гекаты — исток Добродетели, коя

в ней пребывает всецело, невинность свою сохраняя.

— Пселл, 13; Плифон, 9. Z.

188. Плачет земля и по ним, и по их порожденьям.

— Пселл, 21; Плифон, 3. Z.

189. …Эринии — узы для смертных.

— Пселл, 26; Плифон, 19. Z.

190. «Не посвященный во имя Эриний земных и во имя необходимости той, что природа судила, погибнет» (как говорит один из богов).

— Прокл, «Платоновская теология», 321. Т.

191. Нас убеждает природа, что демоны есть и благие,

что и дурное материи семя бывает полезно.

— Пселл, 16; Плифон, 18. Z.

192. Жертва твоя да продлится три дня и не дольше.

— Пико делла Мирандола, «Философские, теологические и каббалистические выводы». Z.

193. Жрец, совершающий действо Огня, да омоется прежде

чистою, звучной водой многошумного моря.

— Прокл, комментарий к «Кратилу». Z. или Т.

194. Строфал Гекаты вращая, трудись неустанно.

— Пселл, 9. Никифор.

195. Если заметишь, что демон подземный к тебе подступает,

громко воскликни! и камень-мнизурин пожертвуй.

— Пселл, 40. Z.

196. …Если будешь взывать к нему часто,

скроются горние своды небес пред очами твоими,

звезды, затмившись, угаснут, и светоч луны помрачится,

сгинет Земля, и заблещут кругом огневые перуны.

— Пселл, 10; Плифон, 22. Z.

197. Демоны с песьими ликами выйдут из глуби подземной,

истинных знаков они не являют для смертного взора.

— Пселл, 23; Плифон, 10. Z.

198. Узришь ты Пламя, что реет, блистая, в потоках воздушных,

или безвидное Пламя, из коего Гласа подобье исходит,

или сияющий Свет изобильный, что мчится, вращаясь,

с ревом и грохотом; следом предстанет тебе как виденье

Конь огнеблещущий; узришь Дитя, оседлавшее крепко

спину того скакуна, облаченное в пламя иль злато,

или нагое, быть может, из лука разящее Светом,

стоя верхом на плечах жеребца, что несется по небу;

если же дольше продлится твое созерцанье святое,

все эти символы в Образе Льва обретут единенье.

— Прокл, комментарий к «Государству», 380; Стэнли, «История философии». Z. или Т.

199. Если же узришь Огонь сей, святой и безвидный,

что из глубин мирозданья исходит сияющим блеском,

Гласу Огня ты внемли.

— Пселл, 14; Плифон, 25. Z.

Оракулы от Порфирия

1. Превыше небесных светочей есть Пламя нетленное, вечноблистающее; источник жизни, основа всего живого, начало всего сущего! Пламя сие порождает все во вселенной; и ничто на свете не гибнет, кроме того, что Оно же и поглотит. Оно возвещает о Себе чрез Себя же. Огонь сей не удержится ни в каком вместилище, и нет у него ни тела, ни вещества. Он объемлет все небо. И исходят из него малые искры, из коих и состоят огни солнца, луны и всех звезд. Вот что я знаю о Боге! Большего же о Нем ты не узнаешь, как ни старайся, ибо это тебе не под силу, сколь бы ты ни был премудр. Что же до прочих, то знай, что человеку неправедному и дурному не скрыться от Лика Божия! Ни хитростью, ни отговорками не укрыться от зорких Очей Его. Всё преисполнено Богом, и Бог — во Всем!

2. Бог сокрыт в бездонных глубинах Пламени! Но пусть не страшится сердце приблизиться к этому несравненному Огню и не убоится прикосновенья его: не поглотит его этот нежный Огонь, кротким и мирным теплом своим созидающий связность, и лад, и длительность мирозданья. Все сущее живо только этим Огнем, он же — Сам Бог. Никто не породил Его; нет у Него матери; Он ведает все, и учить Его нечему. Непогрешим Он в замыслах Своих; имя Его неизреченно. Вот, смотри же, каков он, Бог! Что же до нас, посланцев Его, то каждый из нас — всего лишь частичка Бога.