Ничто не представляется более удивительным тем, кто рассматривает человеческие дела философски, чем та легкость, с которой меньшинство управляет большинством, и то безоговорочное смирение, с которым люди отказываются от собственных мнений и аффектов в пользу мнений и аффектов своих правителей. Если мы будем исследовать, при помощи каких средств достигается это чудо, то обнаружим, что так как сила всегда на стороне управляемых, то правители в качестве своей опоры не имеют ничего, кроме мнения. Поэтому правление основывается только на мнении; и это правило распространяется как на самые деспотические и диктаторские системы правления, так и на самые свободные и демократические. Египетский султан или римский император мог понукать своими безответными подданными, как бессловесной скотиной, вопреки их чувствам и склонностям; но они по крайней мере должны были руководить своими мамелюками или преторианской гвардией как людьми в соответствии с их мнением.

Мнение бывает двух видов, а именно: мнение об интересе и мнение о праве. Под мнением об интересе я понимаю главным образом ощущение общей выгоды,

которую получают от государства, наряду с убеждением, что эта определенная система правления, которая установлена, приносит такую же выгоду, как и любая другая система, которую легко можно было бы установить. Когда данное мнение преобладает среди большинства населения государства или среди тех, кто держит власть в своих руках, это обеспечивает прочную безопасность любой системы правления.

Право бывает двух видов: право на власть и право на собственность. Сколь преобладающее влияние на человечество имеет мнение [о праве] первого вида, можно легко понять, наблюдая преданность всех наций своей старой системе правления и даже тем именам, которые освящены древностью. Древность всегда порождает мнение о праве; и, сколь бы неблагоприятно мы ни думали о людях, они никогда не жалеют ни крови, ни имуществ для поддержания общественной справедливости 28. Воистину не существует никакого другого вопроса, в связи с которым на первый взгляд может проявиться большая противоречивость человеческого ума, чем данный вопрос. Когда люди действуют как члены фракции, они склонны без стыда или угрызения совести пренебрегать всеми узами чести и морали, чтобы служить своей партии; и все же когда фракция образуется на основе права или принципа, то нет других примеров, когда люди проявляли бы большее упорство и более определенное чувство справедливости и беспристрастности. Одна и та же общественная склонность людей является причиной этих противоречивых явлений.

В достаточной мере понятно, что мнение о праве на собственность оказывает влияние на все вопросы, связанные с правлением. Один известный автор29 объявил собственность основой всего правления; и большинство наших политических авторов, кажется, склонны следовать ему в данном случае. Это идет слишком далеко; но все же необходимо признать, что мнение о праве на собственность имеет здесь большое влияние.

Следовательно, на этих трех мнениях — об общественном интересе, праве на власть и праве на собственность — основаны все государства и вся власть немногих над многими. Конечно, существуют я другие принципы, которые увеличивают силу данных мнений и определяют, ограничивают или изменяют их действие, такие, как эгоизм, страх и привязанность. Но все же мы можем утверждать, что эти другие принципы не могут иметь влияния самостоятельно, но предполагают предшествующее влияние тех мнений, которые упомянуты ранее. Поэтому их следует считать производными, а не первоначальными принципами правления.

Ибо, во-первых, что касается эгоизма, под которым я понимаю ожидание определенных вознаграждений сверх той общей защиты, которую мы все получаем от системы правления, то очевидно, что предварительно следует установить власть правителя или по крайней мере надеяться на ее установление, прежде чем появится указанное ожидание. Перспектива получить вознаграждение может усилить власть правителя в отношении некоторых определенных лиц, но никогда не может породить ее в отношении народа. Люди, естественно, надеются получить самые большие милости от своих друзей и знакомых; поэтому надежды любого значительного числа подданных государства никогда не будут сосредоточиваться на какой-либо определенной группе людей, если последние не имеют никакого другого права на управление государством и не оказывают самостоятельного влияния на мнения широкого круга людей. Это же замечание можно распространить на два других принципа — страх и привязанность. Никто не имел бы причины бояться гнева тирана, если бы у него не было другой власти, кроме основанной на страхе, поскольку физическая сила этого тирана как человеческого индивида может простираться очень недалеко, а вся более далеко простирающаяся власть, которой он обладает, должна быть основана либо на нашем собственном мнении, либо на признанном мнении других. И хотя привязанность государя к мудрости и добродетели распространяется очень далеко и имеет огромное влияние, все же следует полагать, что государю уже до этого был придан некоторый общественный вес, ведь в противном случае уважение общества не принесет ему никакой пользы и его добродетель не будет иметь никакого влияния за пределами узкой сферы.

Какая-либо система правления может существовать в течение нескольких столетий, хотя соотношения власти и собственности не совпадают. Это происходит главным образом там, где какое-либо сословие или прослойка государства приобрели большую долю собственности, но в соответствии с первоначальным устройством системы правления не участвуют в управлении. На каком основании мог бы какой-либо представитель данного сословия претендовать на власть в общественных делах? Поскольку люди обычно сильно привязаны к своей старой системе правления, не следует ожидать, что народ когда-либо отнесется благожелательно к такой узурпации власти. Но там, где первоначальное устройство допускает какую-либо, пусть незначительную, долю участия в управлении государством какого-либо сословия людей, владеющих большой долей собственности, им легко постепенно расширить свою власть и добиться, чтобы соотношение власти совпадало с соотношением собственности. Так произошло с палатой общин в Англии.

Большинство авторов, писавших о британской системе правления, предполагали, что, поскольку нижняя палата представляет все общины Великобритании, ее вес на чаше весов пропорционален собственности и власти всех, кого она представляет. Но этот принцип не следует принимать как абсолютно правильный. Ибо, хотя народ склонен поддерживать палату общин более, чем какой-либо другой орган государственного устройства, поскольку члены данной палаты избраны им в качестве его представителей и общественных хранителей его свободы, все же есть случаи, когда народ не следовал за ней, даже когда она находилась в оппозиции к короне; в этой связи мы можем особо сослаться на положение палаты общин при господстве там тори во время царствования короля Вильгельма. если бы члены данной палаты были обязаны получать наказы от своих избирателей, как голландские депутаты, то это совершенно изменило бы дело; и, если бы такая огромная власть и богатства, как те, которыми владеют все общины Великобритании, были брошены на чашу весов, трудно представить себе, что корона могла бы повлиять на это множество людей либо выдержать это нарушение равновесия собственности. Правда, корона имеет огромное влияние на коллективный орган при выборе его членов; но, если бы это влияние, которое в настоящее время проявляется лишь один раз в семь лет, использовалось для привлечения народа при каждом голосовании, оно скоро ослабло бы, и ни искусство, ни популярность, ни деньги не смогли бы его поддержать. Поэтому я должен придерживаться того мнения, что изменение в данном пункте привело бы к полному изменению нашей системы правления, вскоре превратило бы ее в чисто республиканскую и, возможно, в республику вполне подобающей формы. Ибо, хотя народ, собранный в орган, подобный римским трибам, совершенно не способен к управлению, все же, если его рассеять по небольшим органам, он более подчиняется разуму и порядку; сила народных течений и приливов в огромной степени оказывается. сломлена, и можно осуществлять интересы общества с определенной последовательностью и постоянством. Но нет необходимости рассуждать далее о той форме правления, которая скорее всего никогда не установится в Великобритании и которая, кажется, не является целью ни одной из наших партий. Давайте дорожить нашей старой системой правления, совершенствовать ее как можно больше и не поощрять стремлений к таким опасным нововведениям30.