«ИЕРУСАЛИМ, Эманация Гиганта Альбиона» (ок. 1804-20) / JERUSALEM The Emanation of The Giant Albion. Самая большая из пророческих книг, награвированных Блейком. Она содержит сто листов, состоит из четырёх глав (всего около 9400 строк). Известно шесть прижизненных копий, две из которых представлены в цвете: полная Копия E, и неполная Копия B (содержащая только первую главу). Блейк утверждал, что поэма была ему «надиктована» в годы жизни в Фелфаме. На титуле стоит дата 1804 год, однако Блейк продолжал работать над ней до 1820 года. В поэме четыре главы, каждая из которых предваряется обращением к разной аудитории: 1. К Публике 2. К Евреям 3. К Деистам 4. К Христианам. Иерусалим здесь эманация Альбиона и вдохновение всего человечества. Для каждого человека в отдельности она является Божественным Зрением (Видением или Откровением). Она представляет собой также Святой Мирный Город совершенного общества. Кроме того, она – невеста Агнца Божьего. Традиционно это союз Христа и Его Церкви. Но Блейк расширяет это понятие «Церкви» до масштабов всего человечества.

Краткое содержание

Глава первая: К Публике

Первая глава поэмы «Иерусалим» рассказывает историю падения гиганта Альбиона в состояние Эгоизма (или Самости). Во вступлении описывается сцена странствования Лоса в внутреннюю часть Альбиона и преображения человечества путём прощения грехов. В первой сцене Альбион изгоняет Иерусалим и Иисуса, разрушая природу, культуру и свою внутреннюю жизнь. Затем Лос борется со своим Призраком, заставляя его трудиться для восстановления Альбиона. Иерусалим скорбит, оживляя темную Валу, тогда как Лос строит Голгонуцу, город, через который можно будет войти в Райскую Вечность. Уризен со своей рациональностью нападает на Иерусалим и обволакивает жизнь разума. Лос борется против этого, перенося Британию на территорию Израиля, но его темный Призрак заражает его гневом и стыдом, преследует дочерей Альбиона и побуждает воинственных сыновей Альбиона изгнать Иерусалим. Вала пытается соблазнить Иерусалим. Альбион проклинает их обоих, и видит себя опутанным смертельной вуалью Валы. Он отвергает божественное прощение.

Глава вторая: К Евреям

Глава предваряется обращением «К евреям» (лист 27) и фокусируется на противопоставлении Моральной Добродетели (которая рассматривается как болезнь) и Милосердия. Он показывает падение Альбиона в праведность и месть.

Евреи (у Блейка) совмещаются с воинственными друидами британцев. В этой главе Лос и сонм ангелоподобных Бессмертных пытаются спасти гиганта Альбиона. Призрак Лоса и его Эманация показаны как беженцы, спасающиеся от Альбиона и рассказывающие свои версии его падения. Лос вступает вглубь Альбиона, где поклоняются кровожадной Вале. Тогда Лос ограничивает чувства Рувима (сына Альбиона) пытаясь контролировать его похоть, в то время как Иисус творчески создает основу для того, чтобы человечество смогло найти прощение. Ангелоподобные Бессмертные (соборные города) стремятся помочь Альбиону, но они тоже оказываются поражены Эгоизмом (Самостью). Лос пробуждает их, но Альбион предпочитает оставаться в плену.

Листы 43-44. Обещание Божественного Видения; Рассказ об первоначальном падении Альбиона; молитва Лоса.

Лист 45. Лос с фонарём в руке — большим сияющим шаром, похожим на солнце, как это изображено на фронтисписе поэмы, входит в тело Альбиона, исследуя его внутреннюю жизнь в поисках его искусителей и убийц. Эти поиски тщетны, и Лос, сидя на Лондонском Камне, слышит пение Иерусалим. Вала тем временем опутывает Иерусалим железными нитями, осуждая её и прославляя войну.

Лист 46. Альбион стоит над краем бездны, в которую он готов упасть. Лос смотрит на него с ужасом и изумлением. Названный здесь Демоном Печей, Лос видит также, что его кузницы разрушены. Он подбирает молот и другие кузнечные инструменты, но вместо того, чтобы действовать, громко во весь голос взывает к Богу о помощи. В это время сыновья Альбиона укладывают тело отца на золотое ложе и строят вокруг него друидический храм.

Лист 47. Лос также наблюдает за борьбой между Альбионом с Лувой. Альбион повторяет свои последние слова «Надежда оставила меня».

Лист 48. Спаситель строит для Альбиона гробницу на Скале Веков: ложе, окружённое 16 колоннами под балдахином, на которые нанесены тексты 16-ти книг Священного Писания. Мудрая Эрин (Ирландия) отделяет Иерусалим попранную Валой от Альбиона в теле которого она заражена воинственностью морального закона.

Лист 49-50. Эрин создаёт защитное пространство для Иерусалим. Общаясь с Дочерей Беулы, она оплакивает падение человека в материализму и обещает возрождение.

Глава третья: К Деистам

Главе предшествует обращение «К Деистам», где развивается идея противопоставления Рационализма и Откровения. Деисты (у Блейка) создают больше насилия, чем Христианство, которое они критикуют. Альбион теперь практически бездействует и подчинён своему рациональному Призраку. Все силы Рационализма объединяются. Они преданы войне и религии человеческого жертвоприношения, поклоняясь Женщине-Природе, что достигает своего авофеоза в Вавилонской блуднице Раав и 27 Церквах. В то же самое время Лос строит Голгонуцу, служа посланником Конклава Бессмертных. Он трудится у своих Печей, но бессилен повлиять на внешние события. В начале главы рациональный Моральный Закон Альбиона заражает Лоса, совершатся новое падение Альбиона, и воинственный эротизм Валы охватывает человечество.

Лист 53. Лос строит Голгонуцу среди каменных алтарей Альбиона.

Уризен строит, как он думает, искупительный храм Друидов и Иерусалим работает на Сатанинских мельницах, где заражённая индустриальным хаосом и моралью Альбиона, она едва ли может воспринимать Иисуса и божественное прощение.

(Харольд Блум, CPP 940:) 60-I-69 60: 1-69 Этот лист начинает новую часть третьей главы. Листы 60—62 показывают кризис эманации Альбиона, борющейся с собственным отчаянием. На листах 63—75 Блейк создает самую сложную из своих фантазий, изображающую жестокое торжество Женской Воли, которая отказывается присоединиться к Иерусалим в покаянии и стремится увековечить кошмар блейковского и нашего собственного века.

Ужас Лоса в начале листа 60, возникает из-за неизбежной идентичности Призрака Альбиона и Лувы, ибо в век Блейка натуральный человек становится Сатанинским. Орк находится в конце своего цикла, и сливается с Уризеном.

Песнь Агнца (строки I0—37) является попыткой поднять Иерусалим над её чрезмерным самоосуждением, и таким образом вернуть духовную свободе человечества нечто от её законной гордости. Мицраим из строки 18, из Бытия 10:6, это другое название для Египта.

Неспособность Иерусалиме полноценно ответить на это происходит явно не из-за недостаточного понимания с её стороны, но из-за усталости, и заблуждения, от которого она не может избавиться.

61:1—62:1

Вала сливается с рациональным зверем, распространяя войны по всему миру, и её дочери наслаждаются человеческими жертвами. Мир «небесного Ханаана» всё ещё витает над хаосом Ульро, но Лос в заблуждении строит Голгонуцу, которая становится структурой «Религией Скрытой в Войне». Воцаряется Блудница-дракон.

Глава четвертая: К Христианам

Теперь всемирное человечество пробуждается к прощению. Иерусалим, наконец, объединяет любовь с гневом, чтобы противостоять темной Вале, чьи дочери плетут смерть. Пока Лос поёт, Иерусалим появляется одновременно в трёх местах как ангелоподобная нисходящая эманация, как город и как женщина. Сексуальный раздор мешает работе Лоса и Вала толкает свою чашу гнева на Иерусалим, которую пожирает дракон, но лишь для того, чтобы она возродилась снова. Лос продолжает своё строительство, освобожденный от сексуальных раздоров. Наступает конец Времени. Божественное Дыхание оживает. Альбион пробуждается, и видит, что Лос это Христос, и Христос это Лос. Он бросается в языки пламени Лоса, которые становятся источниками живой воды. Раздробленные Звери (Зоа) воссоединяются в войнах любви в Песни Иерусалим. Всё живое становится великой Божественной Плотью.

Лист 1. Фронтиспис

[над дверью со стрельчатым сводом:]

За Бытием есть Бездна, и когда в неё вступаешь,
Зришь Лоно круглое, как шар, се — Ложе Альбиона,
Край Мирной Тени, что зовётся Альбионом милым.
Величие его и Страсть, два каменных Утёса,
Покрыты Разумом они и Призрачною Мощью,
У их подножья Иерусалим лежит, как Камень.
Взгляни со Скорбью, пред тобой — Виденье Альбиона!

[Справа от свода:]

«Полдружбы пострашней вражды! — Лос молвил Вдохновенный,
Когда входил под своды Смерти ради Альбиона, —
Страданье Господа не вечно, Страшный Суд грядёт!»

[Слева в зеркальном отображении:]

У каждой Твари есть Враги, О Мертво-Спящий Призрак!

 На гравюре изображён человек в шляпе и плаще, стоящий к зрителю спиной впол-оборота перед арочным стрельчатым входом (Дверью Смерти), и несущий в правой руке сияющий шар (солнце). Это Лос, «вступающий под Своды Смерти ради Альбиона». Напомним, что представляют собой эти герои блейковской мифологии. Лос — Поэзия, дух поэзии, выражение Творческого Воображения в этом Мире; вечный пророк, символ времени. Альбион — великан, вмещающий в себя не только Англию, символом которой он является, но и все народы, всё человечество от его зарождения до конца истории. Это также Богочеловек или Вечный Человек. Убитый Лувой (князем Любви и правителем мира эмоций) он спит мёртвым сном. Текст виден только на раннем оттиске. Впоследствии он исчез под более поздними гравировки, однако, этот текст приводится во всех полных изданиях поэмы. Прочтение текста неоднозначно.

1-2. За Бытием есть Бездна — цитата из поэмы «Мильтон», из плача Ололоны, см. Лист 41, последняя строка, и Лист 42, первая строка.

Буквальный перевод: «У каждой Вещи есть Вредитель, О Призрак Спящего Мертвеца!» Слово «Vermin» означает хищник, вредитель, грызун, паразит, и в особенности змея или другая ядовитая тварь (в переносном смысле: Змий, Левиафан, Диавол, одним словом, Враг). Спящий Мертвец в этой фразе по контексту означает Альбион (во всех смыслах этого слова).

Лист 2. [Титул]

Примечания

Лежащая фигура внизу, вероятно, изображает Иерусалим во сне Ульро, как Лос объясняет её: «Шестикрылая» (“Winged with Six Wings”), Лист 86:1.

Лист 3. К Публике

АГНЦЫ

КОЗЛИЩА

К Публике

Три года я провёл в сновидениях на океанском берегу, и ныне вновь выставляю свои грандиозные формы на суд Публики. Прежние мои Гиганты и Феи получили высочайшее вознаграждение: они [благословлены любовью и дружбой] тех, кому предназначались, и я не могу сомневаться, что сей более основательный и развёрнутый Труд также будет принят благосклонно.

Автор надеется, что нижеследующая Поэма вызовет Энтузиазм у читателей. [И ни один из них не посмотрит со Снисхождением или Высокомерием, когда ему напомнят, что Древние вверяли свою любовь к своим Божествам так, как это делаю я, объединяя себя со своим Спасителем и Господом, ибо они полностью растворялись в своих Богах.] Я также надеюсь, что читатель объединится со мною во Иисусе Господе нашем, который есть Бог [Огня] и Господь [Любви], на которого народы в те далёкие времена взирали с трепетом и изумлением.

Дух Иисуса есть вечное прощение Греха; ожидающий стать праведным прежде, чем войти в Царство Спасителя, в его Божественную Плоть, никогда туда не войдёт. Я, наверное, самый Грешный из Людей! Я не претендую на Святость! Хотя я претендую на то, чтобы любить, встречаться и беседовать с Другом Грешников, и всё более проникаться к нему интересом. Посему, [Дорогой] Читатель, [прости] то, с чем ты не согласен и [люби] меня за эти энергические усилия моего таланта.

Возлюбленный небес и книг, читатель
Всех книг, что даровал тебе Создатель:
Во мгле пещер среди Синайских скал,
Писанья дивный дар он Людям дал;
Внемли же средь огней и грохотанья
Гром Мысли, огнь свирепого желанья;
И в Преисподней слышен Божий Глас,
В кавернах слуха он гремит у нас;
И не напрасно мой оттиснут Труд,
Где Рай, Земля и Ад в согласии живут.

О Размере, в котором написана следующая Поэма.

Мы, обитающие на этой Земле, ничего не можем делать самостоятельно, ибо всё управляется Духами, даже наше Пищеварение и Сон. [Вспомни последние слова Иисуса: Εδοθη μοι πασα εξουσια εν ουρανω και επι γης — ]

Когда Стих этот был впервые мне продиктован, я подумал о Монотонном Метре, подобном тому, которым пользовались Мильтон и Шекспир, и другие авторы, писавшие Английским Белым Стихом, производным от современного рабства Рифмы, ставшей необходимой и незаменимой частью Стиха. Но вскоре я обнаружил, что в устах истинного Оратора нелепа не только такая монотонность, но и само рабство Рифмы. Посему я вношу разнообразие в каждую строку, в её размер и количество слогов. Каждое слово и каждая буква продумана и помещена на необходимое для неё место: неистовые размеры прибережены для неистовых частей, лёгкие и спокойные — для лёгких и спокойных, и прозаические — для частей подчинённых: всё это необходимо одно для другого. Поэзия в Оковах накладывает Оковы на Человечество! Народы Вырождаются или Процветают в той же пропорции, как Вырождаются или Процветают Их Поэзия, Живопись и Музыка! Первичным Состоянием Человека были Мудрость, Искусство и Наука.

Примечания

1. Агнцы и Козлища — см. от Матфея (25: 31—33): «Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов — по левую».
2. Грандиозные формы — повидимому, здесь имеется в виду форма эпической поэмы.
3. Дана Мне всякая власть на небе и на земле. (Матф. 28:18)
4. «Современное рабство Рифмы» (the modern bondage of Rhyming) — выражение Джона Мильтона.

Глава I

Лист 4.

Μονος ό Ιεςους

О Сновиденьи Ульро! и о переходе
К Вечной Смерти! и о пробужденьи к Вечной Жизни —

Об этом был мне сон за ночью ночь и каждым утром,
И, пробудившись на заре, Спасителя я зрел —
В лучах любви он диктовал слова сей песни нежной:

«Проснись! о, сном забывшийся в краю теней, раздайся грудью,
В тебе я, ты во мне — в любви небесной мы едины:
Волокнами любви объят весь край прекрасный Альбиона;
Лишь в Саррей под холмами в Атлантической долине
Скопились воды чёрные; о, Альбион, вернись!
Отцы зовут тебя, собратья и сыны,
Кормилицы и сёстры, матери и дщери,
Оплакивая дух больной, Взор замутнённый твой:
И Эманация твоя, и дщери больше не резвятся,
Лучась перед твоей Божественной Душой.
Где Эманацию сокрыл ты — Иерусалим —
От глаз Святого, от его творящей плоти?
Я далеко не Бог, я брат и друг,
В твоей груди живу я, ты живёшь во мне;
И мы — одно, прощая зло, не требуем награды!
И вы все, спящие в стране теней Беуле — часть моя!»

Но беспокойный Человек, сойдя в долины мрака,
[Твердит: «Мы не одно, нас много, ты — само притворство,] Фантом разгорячённого ума, ты тень бессмертья,
Как жертву, душу вяжешь ты мою своей любовью,
Здесь каждый — враг другого в дружбе, порождённой ложью,
Но не такая Иерусалим; о дщерях — не скажу:
Живут не только верой, но и внешним изъявленьем.
Здесь горы все мои, и я храню их для себя!
И Малверн-хиллс и Чевиот и Плинлимон, и Сноудон —
Мои! На них я возведу Моральный свой Закон!
Гуманности не будет — только власть, война, победа!» —

Рек Альбион в ревнивом страхе, Иерусалим сокрыв
Меж Медуэй и Темзой — реками Беулы, и пред троном
Божественным зло затаивший, мрачный и холодный.

Примечания

 «Только Иисус» (или «Один Иисус») — ср: «…и остался один Иисус и женщина, стоящая посреди». (Иоанн 8:9) в эпизоде с женщиной, найденной в прелюбодеянии. А также: «И был из облака глас, глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, Его слушайте. Когда был глас сей, остался Иисус один». (Лука 9:35-36)

1. Ульро — мир материализма, ошибок и заблуждений, который находится под Беулой. Здесь это мрачный, страшный и обманчивый сон.
2. Беула — страна теней, царство Подсознательного; источник поэтического вдохновения и сновидений.

 6-21. Призыв Иисуса к спящему Альбиону.

2. Беспокойный Человек (perturbed Man) — Альбион, ревнующий Иерусалим к Иисусу и отказывающийся признать своё единство с ним, считая его своим соперником.
3. Малверн Хиллс — горы в Вустершире, Англия; Чевиот Хиллс — Чевиотские горы на границе Англии и Шотландии; Плинлимон Хиллс — самая высокая точка Кембрийских гор в Уэльсе; Сноудон — самая высокая гора Уэльса с вершиной 1085 метров над уровнем моря.

 34 Медуэй — судоходная река в графствах Кент и Восточный Сассекс, впадающая в Темзу.

Лист 5

Над Темзой тучи! древние порталы Альбиона
Темны, растянуты, рассыпаны в Пустынной Бездне,
В отчаяньи неудержимом! Кембридж, Оксфорд, Лондон,
Кружат меж Звёздных Сфер в Пучинах скорби, рвутся в клочья
И разбухают до размеров необъятных, страшных.
Кровь льётся с Альбиона гор, повсюду шум и крики
Войны в ночи бескрайней; всё, что человеку любо:
Река, гора иль город — ссохлось, сжалось почернело.
Кам превратилась в узенькую струйку, Или пересох,
И Линкольн с Нориджем дрожат у бездн Удан-Адана!
Скукожилась земля валлийцев — запад, скоттов — север!
Скорбя о страхе воинов в долине Энтатон-Бенитон,
Как дымка, в Бездну упорхнула Иерусалим:
Моав, Аммон, Амалик, Ханаан, Египет и Арам, —
Приносят в жертву чад её в жестоком наслажденьи.

Дрожу я день и ночь, друзья меня не понимают,
Прощая мне мои блужданья, дерзновенные усилья
Мир Вечности найти, и Взор бессмертный Человека
Открыть и повернуть вовнутрь, в Мир Мысли — в Бесконечность,
Что вечно расширяется в грудь Бога — в Мир Воображенья!
Спаситель, о вдохни в меня Дух кроткий, Дух любви,
И Самость уничтожь во мне, стань всей моею жизнью!
Веди ж моей рукой, трепещущей на вечности скале,
Пока пишу о стенах Голгонуцы, Энтатон-долине жуткой,
О Хэнде, Хайле, Кобане, Квантоке, Пичи, Бреретоне, Хаттоне и Слэйде,
Об Альбиона грозных сыновьях и дщерях, о потомках их.

Скофилд и Кокс, Котоп и Боуэн у Лосовых Печей
Толпятся, ярость устремив до самых врат восточных,
И рушат Печи, голодом и гневом истребляют Голгонуцу
И Человечность спящую гиганта Альбиона,
На Юге Печи окружив, проносятся на Север,
Мужчин и женщин формы принимая век за веком.
От сих Двенадцати распространился род английский.

Муж — Печь берилловая, а Жена — златая Ткальня.
Я зрю их, и потоки их огней мне Душу сокрушают!
Во мраке Лондон; плачу я о них и дни, и ночи —
Об Эманациях сих Сыновей, о Дщерях Альбиона.
Издревле помнили их имена, отвергнутые ныне,
Но в сердце каждом силы их живут, что правят нами.

На Галаад-горе они объединились с Фирцей, с сёстрами её:
Кэмбел и Гвендолен, Конвенна и Корделла, Игнодж,
А Херувим Евфрата их с Раав объединил:
Гвиниверра, Гвинифред, Гонорилья и красавица Сабрина,
Эстрильда, Мегетавеель, Раган — Двенадцать милых Дщерей Альбиона.
Двенадцать дивных Эманаций Альбионовых Сынов.

А над Печами Сферы Звёзд кружатся тяжело,
Ввергая Иерусалим в мученья чадолюбья,
И над холмом Восточным Вала облачным столпом,
От боли завывая, вырвавшись из рук Беулы Дщерей,
Из Лосовых Печей, над Лосовым челом явилась.
Столп дыма, извиваясь, всё летел к далёкой Бездне
Теряясь в глубине меж Звёздных Сфер, что тяжело
Вращались в Пустоши могучей над Печами Лоса.

Что пользы в ласках и слезах Беулы милых Дщерей! —
Хоть держат дух Бессмертный в нежных узах и слезах,
Всё изнутри откыто в бездны Энтатон-Бенитон.
Темна неведомая ночь без меры и без края,
Абстрактной мудрости адепт смертельный враг Воображенья
(Что есть Божественное и благословенное вовеки Тело Господа Иисуса) —
В нём Иерусалим блуждает с Валой по холмам,
По Облаку, что от круженья Звёздных Сфер достигло
Размеров необъятных; так бредут они, рыдая,
В Пустынный Хаос, Иерусалим и Тень её,
Меж Альбиона Дивных Дщерей, между Звёздных Сфер,
Скорбя о детях, о Сынах и Дщерях Альбиона.

Лос жалобам её внимал издалека, и горько
Лил слёзы у Печей, а Эманация его делилась в муках на Востоке
У Звёздных Сфер; но Запад чёрным Ужасом объят…

Примечания

9. Кам (англ. Cam) — река в Великобритании, протекающая к югу от города Или и впадающая в Грейт Уз. Город Или до VIII века находился на острове, но после осушения болот это положение изменилось, остров исчез.
10. Удан-Адан — бесформенное озеро материализма, чьи воды состоят из слёз, вздохов и смертельного пота жертв законов Уризена, творца этого мира. Лос построил на берегу Удан-Адана город Голгонуца.
11. Энтатон-Бенитон — долина ужасов и дремучий лес, окружающие озеро Удан-Адан, край вечного мрака и зла.
12. Моав, Аммон, Амалик, Ханаан, Египет и Арам — древние языческие племена и государства на территории нынешних Сирии, Иордании, Палестины и северной Африки.
13. О Хэнде, Хайле, Кобане, Квантоке, Пичи, Бреретоне, Хаттоне и Слэйде — здесь перечислены имена врагов и недругов Блейка Хэнд — Ли Хант (или его брат Роберт Хант), Хайл — Уильям Хэйли, а также Джон Кванток, Джон Пичи, Уильям Бреретон (члены магистрата на судебном процессе против Блейка), Хаттон (лейтенант Халтон выступавший в поддержку обвинения), имена Кобана и Слэйда не расшифрованы.
14. Скофилд и Кокс, Котоп и Боуэн — Скофилд — солдаты Сколфилд или Шолфилд и Кок. Боуэн — вероятно, Томас Бартон Боуэн, член суда. Имя Котопа нерасшифровано.
15. Вала — олицетворение Природы и эманация Лувы.

Лист 12

Облечь её ты хочешь в Плоть, чья жизнь есть только Тень,
А радость и любовь – лишь отраженье сладостного сна?
И во плоти – они всепожирающие черви!
О как помочь тебе, прекраснейшая Иерусалим?»

И молвил Лос: «Я зрел, куда перст Божий указует!
Мертв Альбион, и отделилась Эманация его,
Моя же отделилась от меня живого – как
Се знать заране! Сжалься, о великий сострадалец!
Что делать мне? И как мне жить вдали от Энитармон?
Как горе превозмочь? Я зрел – перст Божий указует
Туда вглубь Печи, к Сферам Альбионовых Сынов,
Что математикой скрепляют вечные Системы,
Обману предавая Плоть, уничтожая с помощью науки,
Сражая демона Аполлиона собственной его стрелой!
Бог всюду, там и здесь, и даже в Адовых глубинах!

Так причитали Труженики Лосовых Печей,

Кружась повсюду, там и здесь, снаружи и внутри
Сфер Звездных Альбионовых Сынов, творя пространства
Для Иерусалим и Валы – скорбной тени Иерусалим,
Что там и здесь, повсюду свет блаженный изливали!

Перед небывалым Чудом Лос затрепетал у Горна;
И потрясённые все трепетали все, лишь Пространства Эрин
Достигли звездного зенита и далёкой бездны звездной;
Так Голгонуцу строили они – труд тяжкий, вечный!

Что делают они в лучах златых? – там, у могилы
Этинтус нежной? в Тайберне у Древа рокового?
У древнего Сионского холма? иль в Паддингтоне,
Наполненном слезами вечной скорби? у Голгофы,
Что стала местом жалости и состраданья? Чу!
Здесь камни жалости полны; здесь кирпичи эмалью
Любви и доброты покрыты; милосердья злато
Блестит на кровле; в балках и стропилах – всепрощенье,
Растворы извести, цемента – слёзы чести; гвозди,
Болты и скобы из железа – просьбы, увещанья,
Надёжные и мудрые слова, что утешают,
И воскрешают память; доски на полу – смиренье;
А потолок – сердечность, преданность, благодаренье.
О Ламбет, в ткальнях жалости расставь столы и стулья,
И пологом из слёз и вздохов окна занавесь,
В опочивальню Иерусалим внеси уютную постель;
Невеста Агнца и Жена тебя, о Ламбет, любит!
Ты с ней – одно, и в радости ты сам себя знаешь!
Трудись с надеждой – пусть она пока блуждает,
Вдали от Лосовых Ворот меж мельниц Сатанинских.

Как и Потомство Лоса, Град великий Голгонуца
Мы делим на четыре: север, юг, восток и запад;
И каждое из этих направлений на четыре
Опять мы делим – и от них расходятся дороги:
Одна ведёт к Эдему, и другая – к Порожденью,
К Беуле – третья, и четвёртая – дорога к Ульро,
К пространству страшных звёздных сфер потомков Альбиона;
В Эдем путь наглухо закрыт до Будущих Столетий,
Пока строенья там не доведут до совершенства.

В Великой Вечности всегда видны Четыре Точки:
На Западе – Предел, Зенит – на Юге, и Надир –
На Севере, а на Востоке – центр недостижимый.
Они – четыре Лика четырёх Миров Людских,
Живущих в нас, что у реки Ховар зрел Езекиль:
Глаза на Южной стороне, и Ноздри – на Восточной,
Язык – на Западе, и Слух на Севере у них.

Чугунные Быки у Северных Стальных Ворот
Указывают к Порожденью путь; Ворота к Ульро
Из обожжёной глины, чья эмаль сверкает
Сильнее огненных печей, вращаются на сферах
Могучими Сынами Альбиона; а к Беуле,
Ведут Врата из злата, серебра, из меди и железа.

Примечания

Голгону́ца (Golgonooza) — в мифологии  город «Искусства и Ремёсел» Лоса. Четырёхсложная внутренняя структура города отражает четырёхсложную структуру людей — «сыновей Лоса». Блейк объясняет это так:

Fourfold the Sons of Los in their divisions: and fourfold,
The great City of Golgonooza: fourfold toward the north
And toward the south fourfold, & fourfold toward the east & west
Each within other toward the four points: that toward
Eden, and that toward the World of Generation,
And that toward Beulah, and that toward Ulro:
Ulro is the space of the terrible starry wheels of Albions sons:
But that toward Eden is walled up, till time of renovation:
Yet it is perfect in its building, ornaments & perfection.
(Jerusalem 12:45-53)

Четырёхсложны сыновья Лоса по своему строению, и четырёхсложен
Великий город Голгонуца: четырёхсложен по направлению к северу,
И по направлению к югу четырёхсложен, и четырёхсложен к востоку и западу,
Каждая часть ведёт внутрь другой в четырёх направлениях: в направлении
Эдема, и в направлении мира Порождения,
И в направление Беулы, и в направлении Ульро,
Ульро – это пространство ужасных звёздных колёс сыновей Альбиона,
Но врата в Эдем замурованы до времени обновления:
И тем не менее они совершенны во своей конструкции, украшению и завершённости.
(Иерусалим 12:45-53)

Лист 26

ВИДЕНЬЯ ПРЕДО МНОЙ ВСТАЮТ,
ПОКА Я ПРАВЛЮ РАСОЙ СЕЙ,
СВОБОДОЙ ИЕРУСАЛИМ ЗОВУТ
СРЕДЬ АЛЬБИОНОВЫХ ДЕТЕЙ.

Примечания

1. Изображение: Хэнд (имя, как считается, произведено от имени братьев Джона, Роберта и Ли Хантов, злобно высмеявших Блейка и его живопись в «Экзаминере», лондонском еженедельнике в 1809 году) – старший из сыновей Альбиона в языках пламени, образовавших фальшивый нимб над его головой и змеевидные формы вокруг тела. В чёрно-белых копиях на его руках и ногах имеются когти. Здесь Хэнд представлен как ложный Иисус и пародия на Альбиона. Справа от него фигура Иерусалим в изумлении и испуге.

К Евреям. Лист 27

Иерусалим — Эманация Гиганта Альбиона! Может ли быть такое? Истинно ль это — подтверждается ли научными изысканиями? Действительно ли Британия — Колыбель этой Патриархальной Религии? И, если это так, то написанное здесь на титульном листе тоже правда, и она, Иерусалим —Эманация Гиганта Альбиона. Сие есть истина, которую невозможно оспорить. Вы о, Жители Земли, слиты воедино Одной Религией, — Религией Иисуса, Древнейшей и Вечной — Вечносущим Евангелием; Нечестивец повернёт её к Порочному, Справедливый — к Справедливости. Аминь! Эвоэ! Селах!

«Начало и конец всему — здесь, на брегах Друидов…»

Предки ваши происходят от Авраама и Евера, Сима и Ноя, которые были Друидами, как об этом по сей день свидетельствуют Храмы Друидов (Патриархальные Колонны и Дубовые Рощи), раскинувшиеся по всей Земле. У вас сохранились предания о том, что Человек в древности содержал в своих могучих членах всё, что обретается в Небесах и на Земле: эти предания вы получили от Друидов.

«Но ныне Звёзды Рая улетели прочь от Альбиона».

Альбион был отцом Друидов, но пока он находился в Хаотическом Состоянии Сна, Сатана, и Адам, и весь Земной Мир были созданы Элохимом.

От Ислингтона к Мерибон,
От Сент-Джонс-Вуд до Примроз-Хила —
Меж стройных золотых колонн,
Где Иерусалим бродила,

Сияли счастьем малыши,
И Божий Агнец между ними
С невестой Иерусалим
В полях меж травами густыми.

Здесь — Панкрас, Кентиш-Таун — там,
Средь золотых колонн стояли,
Вздымались арки к небесам
И до созвездий доставали.

Еврейской Арфы Дом, Грин-Мэн,
Пруды за чистыми ключами,
Предместья Каус, Вилли-Фарм
Цвели под дивными лучами.

Шла Дева средь хлебов златых,
И Божий Агнец с нею рядом,
И, как родителей своих,
Их дети провожали взглядом;

Они прощали каждый грех,
Не то, что Вавилонский Огги,
Распять готовый вся и всех
У Сатанинской Синагоги.

Что там за шум среди руин,
Где вечно Паддингтон горюет? —
Победу празднуя свою,
С друзьями Сатана пирует.

Когда под Древом Альбион
Уснул, восстал Друид, ликуя,
Тиранствует, бушует он,
Приносит в жертву кровь людскую.

Несётся крик от Лондон-Стоун,
У Тайбернс-Брук слышны рыданья,
И тяжкий Альбиона стон,
Приводит горы в содроганье —

Из чресл его явилась вдруг
Тень, именуясь Сатаною,
Колонны громоздя вокруг,
Грозя пожаром и войною.

Пал город Иерусалим —
От Темзы берегов до Моря,
И Ламбет, Поплар, Хэм, Олд-Боу
Вопили от тоски и горя.

Кипит кровавая волна,
Европы реки обагрились,
Стал у Евфрата Сатана,
И Азиаты покорились.

И на Синая Холм взошед,
С войсками грозными своими,
Он Деву произвёл на свет,
Дав Иерусалим ей имя;

Законом иссушив её,
Он тело сделал ей прозрачным
И, как у Червя, бытиё —
Таким же тёмным и невзрачным.

Из глины пусть тот Червь возрос,
Став слабой призрачною тенью,
Он, как и ты о, мой Христос
Хранит Божественное зренье,

И Лик его, как у Тебя,
Ступни, и Руки и Дыханье, —
Приходит в жизнь, живёт, любя,
И в Смерть уходит сквозь Страданье.

О, Агнец Божий, я убил
Тогда Тебя в своей Гордыне;
К невесте Иерусалим,
Ты в Альбион вернёшься ль ныне?

Приди ко мне, в сей Мир людей,
Не оставляй Ты эту Землю,
К Тебе Любовь — в Душе моей,
И Тенью я твой Ужас внемлю;

В златых доспехах Сатана,
Злодей кровавый и жестокий,
Твои пороки я сполна
Бичую, как свои пороки;

Гордец, ты любишь лишь себя,
Семью, лелея, возвышаешь
И, ненавистью мир губя,
Его громишь и разрушаешь.

О, Человек, твои враги —
Твой дом и собственные Братья,
Проклятье возводя в закон,
Ты сам погибнешь от проклятья.

Из края в край, какой тропою
Где б мы ни шли путём своим,
Душа с душой, рука с рукою,
Мы строим Иерусалим!

Если Смирение — есть Христианство, то вы O, Евреи, — истинные Христиане; если ваше предание о том, что Человек содержит в своих Членах всех Животных Правдиво, то разве Животные эти не отделились от него путём жестоких Жертвоприношений; и когда эти принудительные Жертвы привели Человечество к Женской Скинии через чресла Авраама и Давида, разве Агнец Божий и Спаситель не явился на Земле, как предсказывали Пророки? Возвращение Израиля — есть Возвращение к Жертве Разума и к Войне. Взойди же на Крест, о Израиль, и ступай следом за Иисусом.

Глава II

Лист 28

Любая красота и труд наполненный любовью,
И весь Эдем и золотые горы превратились
В разбуженную ревность, в зависти кошмар, в деянья
Преступные, а Альбион — в судью и палача.

И с трона тайного раздался голос Альбиона:

«Преступны совершенства — порождения любви,
Кровосмешения противного природе, дружбы.
Объемлет ужас, если вникнуть: каждый этот холм,
Или долина — гнусное свидетельство Греха,
И я сжимаю их в неколебимые утёсы:
В твердыню ясности и правды — здесь я ставлю трон,
И Человек да будет отделён от Человека!»

Снег вихрем вкруг него носился, чресла леденели,
И в Тайберне из-под его пяты взошёл росток,
Став Древом Смерти названным Моралью и Законом
Создателя, что в Хаосе от Человека скрыт.

Раздался Альбиона стон под хладной сенью Древа,
Согнулись ветви до земли и вновь пустили корни,
Став дикой Чащей, бесконечным лабиринтом горя!

Где жертвуют самим Собой иль (ложными) Врагами,
Во Искупленье. И двенадцать Алтарей возвёл он
Из неотёсанных камней среди Печей Гончарных,
Назвав их Истиной и Справедливостью. Преступных
Своих Сынов хотел отдать он в Жертву, но бежали,
Они в ущелья выкупа искать, построив Крепость,
Чтоб с Милостью и Богочеловечностью бороться,
В Стыде и Ревности, чтоб уничтожить Иерусалим.

Примечания

Начало Второй главы, где Альбион, изгнавший Иисуса и Иерусалим, опутанный смертельной вуалью Валы (Природы) и отвергнувший божественное прощение, пытается бороться со своими (так называемыми) Врагами.

21-22. См. Иисуса Навина 8:31: «как заповедал Моисей, раб Господень, сынам Израилевым, о чем написано в книге закона Моисеева, — жертвенник из камней цельных, на которые не поднимали железа; и принесли на нем всесожжение Господу и совершили жертвы мирные».

Лист 29 (33)

От Бога отвратился он, и Призрачный Хаос
Бесформенною Памятью предстал пред Альбионом,

И рек ему, дрожащему от шеи и до чресел,
Где обитал сей Призрачный Мертвец:

«Я Разум твой. Ты называешь Человечью Форму
Божественной, но это Червь семидесяти дюймов:
Ползёт он ночью, иссыхая днём и превращаясь
В утраченных воспоминаний ворох. Пусть в гордыне
Он Землю пашет, сокрушает Горы, роя
Извилистые лабиринты, но река иль камень
Встав на его пути, с него сбивает спесь.
Челси и Баттерси скорбят, трепещут Кент и Лондон,
Они исчезнут навсегда, лишь пронесётся вихрь,
И каждый древний город на Земле пройдёт, как путник, —
Так сгинут города твои, лишь я пройду с потопом
Утраченных воспоминаний над твоей скрижалью».

Рек Призрак, Самости Венец, Могучий Сатана, —
Как Богу, молятся ему Властители Земные.
От Точки белой перед ним расходится окружность,
В безостановочном вращеньи превращаясь в Сердце
Со множеством отростков, что, колеблясь, образуют
Голов пять, восемь или десять, сотни рук и ног,
Их столько, сколько хочет видеть бедный созерцатель,
Что станет пищей для его Прожорливой Стихии —

Для этого в Хаосе мрачном он сюда явился.
И Эманация, что Альбион из ревности сокрыл,
В Хаосе множащим Хаос вернулась отраженьем —
Обоеполое и Мыслящее Искушенье.

Рек Альбион: «Кто ты, угрюмое великолепье,
В цветах осенней спелости Виденье Божества?
Досель не зрел я ни тебя, ни жизни отвлечённой,
Ни тьмы сияющей на поле вспаханном моём.
Откуда ты о, милое созданье? Образ Божий,
Ничто перед тобой: и жизнь, и радость — всё померкло!»

Из тучи слёз, обняв его одежды, отвечала Вала:

«Была я Городом и Храмом, что твои сыны воздвигли,
Была я Садом, чья краса пленяла дол и горы,
И Жизни светлая Река текла у стен моих.
Была я в Вечности Невестой и Женой твоей,
Прекраснейшей из Дщерей Вечности, когда с зарёю
От Лувы отделясь у Башни Иерусалим,
Ей и её малюткам безграничную любовь
Я в жертву принесла, о как любила я её,
Став с ней одно в объятиях с Виденьем Иисуса:
Любя, я создала любовь, связавшую впервые
Людей и Бога, и теперь сокрыли мы Его
За мрачной тучей тайны, что окутала меня.
Познай меня о, Альбион, я Красота сама,
И Образ Человечий — лишь дыханье Валы,
Я из Пещеры тайной в Небеса его вдохнула.
Женой рождённый, и Жене покорный, Альбион могучий,
Знай, что Божественное — лишь Братство, я же — сама Любовь […]

Лист 30 (34)

И в сферу Братства возношусь с пожарами моими».

Рек Альбион: «Ты ль это, Вала – образ моего покоя?
О как дрожу я! Млечный страх все члены изливают!
Взгляни, я весь покрыт росой и мужество утратил!
Слова твои и взгляд меня от головы до пят
Окутали смертельным саваном и страхом вечным!
Не Солнце ли твой муж? И разве не Луна твоя дрожащая Вуаль?
Не ты ли Звёзды породила? Разве ты не Вавилон?
Не ты ль Природа – Мать всего? И разве Иерусалим не Дочь твоя?
Скажи, зачем сошла ты внутрь, живущая вовне,
Сюда из грота Лунного, из царства тёмной смерти?
Где Плуг, что в полдень отложил я, где помощники мои?
Где меч Войны? – Как Плугом, им пройдусь я по Народам!
Им препоясанный войду ли я на небеса?
О Вала, в Вечности никто не заключает браков.
И Альбион, Утёс Атлантики, землёю стал бесплодной».

У Наковальни Лос стоял, внимая гласу Валы,
Мехи громовые подъяв над долом Миддлсекса,
Он пещь раскрыл пред Валой и пред Альбионом хмурым,
Стоящим на скале, и звёзды разбежались в страхе
От вида Лоса Грозного, и Альбиона сыновьям,
И Хэнду, старшему из них, он громко прокричал:

«Роженицы я слышу визг, а в тучах Альбиона
Я слышу Смертный стон, что землю ужасом объял,
Что там за Человек? Кто скажет мне? Что за Жена,
Обретшая над Мужем власть с его рожденья до могилы?
Престол есть в каждом Муже – Вседержителя Престол,
Жена присвоила его – и Мужа больше нет!
И ныне Альбион стал Храмом и Ковчегом Валы,
Но это не Всевышнего Ковчег, не Божий Храм!
О Альбион, зачем Жену ты Волей наделил?

Не для того ли чтобы ясный Божий Лик сокрыть,
В тени Жены в Святилище укромном, чтоб потом,
Как за награбленным добром, подглядывать за ним,
Схороненным вдали от жизни средь камней Могильных?
О Хэнд! Ты разве не Рувим, укоренившийся в Васане,
До той поры, пока не станешь паром, тенью в Пустоте?
О Мерлин! Ты, не найденный ни средь живых, ни мёртвых!
Не Жён ли Воля тут виной о, Дщери Вавилона,
Судачащие о Длине и Весе в дебрях Ньютона и Локка?»

Так Лос кричал через Европу с Азией с горы Мам-Тор,
От Дублина и до Киото все могилы громом отзывались.

Спал мёртвым сном Рувим в Васане за рекой в долине,
Отрезанный от Альбиона гор и всех вершин Земных
Между Сокхофом и Цартаном у Богана-камня.
Пока делили Луву на три тела Дщери Альбиона,
Рувима Ноздри Лос пригнул к Земле и в Царство Хеттов
За Иордан послал его, и все, кто видели его, бежали
И в страхе прятались в пещерах, глядя друг на друга,
Пока не превратились в то, что видели они.

Рувим в Васан вернулся и в отчаяньи заснул на камне.
Пока делилась Гвендолен на Фирцу и Раав Двенадцать Раз,
В два узких круга Лос свернул Глаза Рувима и послал его
За Иордан, – бежали все, став тем, что видели они.

Лос молвил: «Изменяя Орган Чувств, мы изменяем Восприятье:
Чем ближе мы, тем ближе кажется Предмет, обдумай это,
О Смертный! Червь шестидесяти зим! И о Строенье Чресел
Мужчин и женщин поразмыслив, да сокройся в прахе!»

Примечания

5. Ср. Матфея 22:29—30: «Иисус сказал им в ответ: заблуждаетесь, не зная Писаний, ни силы Божией, ибо в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии на небесах».
6. Хэнд (Hand – по имени братьев Хант, нападавших на Блейка в прессе) – старший из сыновей Альбиона, гигантов и вероломных разрушителей.
7. Хэнд ассоциируется у Блейка с Рувимом. Рувим (Reuben) – старший сын Иакова от Лии (Бытие 29:32) оскорбивший ложе отца тем, что «возлег» с его наложницей Валлой (Быт. 35:22), и потому лишившийся прав первородства. У Блейка он 20-й сын Лоса, а по другим спискам 5-й из 16-ти Сынов Лоса – «средний чувственный человек». Блейк называет его укоренившимся в Башане (Васане) — историческая область на восточном берегу реки Иордан, включавшая в себя Голанские высоты. Хотя по Библии колено Рувима, по переселении в Ханаан, получило надел в Заиорданье, месте наиболее пригодном для пастушеской жизни.
8. Мерлин, пророк и маг при дворе короля Артура по легенде родился и умер таинственным образом. В конце своей земной жизни он был заколдован свей возлюбленной и превращён в скалу или дерево, откуда он не смог себя вызволить. Считается что он так и не умер, время от времени люди слышат его голос.
9. Мам Тор, высокая гора (517 м.) в графстве Дербишир, Средняя Англия, с которой Лос кричит, глядя на восток.
10. Окрестности Иордана, между Сокхофом и Цартаном с их глинистой землёй упомянуты в Библии, напр. 3-я Царств 7:46
11. Боган означает большой палец руки, а также имя одного из потомков Рувима, именем которого назван камень близ Иерихона. «Камень Богана» служил межевым знаком, обозначавшим границу между владениями Вениамина и Иуды (Навин 15:6; 18:17), и стоял недалеко от сев.-зап. оконечности Солёного моря, очевидно, у подножия плоскогорья, которое называлось долиной Ахор. Блейк переместил его в Васан (Басан).

47, 53. Лос преображает органы восприятия Рувима для того, чтобы тот обрёл видение или откровение, то тот остаётся «средним чувственным человеком», всё время возвращаясь к себе в Васан, вдали от Иерусалима, находящегося противоположной стороне р. Иордан.

49-50, 54-55. Изменение предмета под влиянием изменение органа восприятия – идея изложенная у Платона, см. «Государство», книга III. Также у Плотина: «Созерцая различные предметы, души становятся тем, что они созерцают».

Лист 30a [44]

Те двое, что бежали, были Лоса Эманация
И Призрак, ибо Призрак вслед за Эманацией,
Как страж, спешит повсюду: Энитармон — имя ей,
Ему — Уртона. Но куда бежать они не знали:
Покинув Альбионовых детей, они пытались
Для Энитармон тень соткать и в ней укрыться,
О чадах Альбиона в бренности погрязших сокрушались,
И вдаль неслись по долам Альбиона меж потоков крови.

Безропотно, на оскорбленья отвечая милосердьем,
Они постигли, что друзья телесные — духовные враги,
И что Необрезание — источник плотской веры,
И знали — Божья длань их приведёт сквозь мрак назад
К их Человечности как голубей к их голубятне:
Сыны Эдема в песнях прославляли Призрака-Уртону
За то, что в скорбный час Виденья Божьего он не утратил.
Дрожали беглецы, и Лос, простёрши длань, их принял
В своей груди, откуда выполз Альбион в жестоких муках
И фибры братства разорвав, он Лоса заключил
Меж женских аллегорий, но Виденье Божье было с Лосом —
Он шёл за Альбионом к центру бездны меж его дубов.

Молился Лос и рек: «Божественный Спаситель, о восстань,
Как древле над хребтами Альбиона, о воззри
На грады ищущие лик Твой, Лондон стонущий от боли
На холмы и на Темзу наполняющие вздохами долины,
На сёла Мидлсекса, Сарри, что вопят от голода и жажды,
На двадцать восемь градов Альбиона, что к Тебе взывают,
Спаси от притесняющих, что поселились в каждом граде и деревне:
Что истязая труженика, издеваются над чадами его,
Скупая дочерей, и в рабство продавая сыновей,
Оставив беднякам лишь корку хлеба, хитростью ввергают
Их в нищету, чтоб с помпою затем воздать
И слышать восхваленья Иегове из голодных уст!
Не знает Человечность о влеченьях плоти — так зачем они в Беуле?
Жена в Беуле возлагает скинию прекрасную свою,
В которую меж херувимами её Муж входит величаво:
Соединяясь с ней в одно и в самолюбии сгущая
Свой Каменный Закон Суда, двойного Порождения, и Смерти.

Так в чресла Валы входит Альбион — где Страшный Суд
Вершится. Лува опускает полог перед ними.
Восстаньте в Порожденье Мертвецы! Господь, порви завесу!» —

Так плакал Лос, ступая вслед за Альбионом. Тот закрыл…

Transl. 22.08.2014, Santa Eulalia Ibiza Spain

Примечания

На иллюстрации: Лос на небольшом возвышении, опираясь на левое колено, выставив правую ногу и вытянув руки ладонями вперёд, «принимает в свою грудь» дрожащих беглецов — свою Эманацию, женщину-бабочку, и Призрака — мужчину-демона с крыльями и хвостовым оперением летучей мыши (на цветной иллюстрации Эманация лилово-голубая, а Призрак — бардово-красный).

В этом фрагменте Эманация и Призрак Лоса, названные здесь Энитармон и Уртона, сокрушаясь о детях Альбиона, которые погрязли в своей «вегетации» (то есть в материализме), в ужасе бегут от них, возвращаясь в Божественную семью. Лос принимает их в своей груди, откуда выходит Альбион, и Лос продолжает следовать за ним и входит «в центральную пустоту» (into his Central Void) среди друидических дубов Альбиона, веря, что Божественное Видение, которое всегда с ним, спасёт его. Лос обращается к Всевышнему с просьбой спасти города и деревни Альбиона от притеснителей и от царящей там несправедливости. Всё это имеет автобиографические истоки. Лос-Уртона и Эманация-Энитармон это, вероятно, сам Блейк и его жена Кэтрин бегущие в Лондон после трёхлетнего их пребывания в Фелфаме. И когда Блейк уже не в первый раз пишет «друзья телесные — духовные враги», он имеет в виду своего горе-благодетеля и заказчика Уильяма Хейли (см. также в поэме «Мильтон», 4:26: «Внемли словам моим: Телесные Друзья — Враги Духовные»). Под словом «телесное» здесь Блейк понимает «материальное», то есть, «отсутствие духовного». Как и его персонаж Лос, Блейк верил, что его собственное спасение заключается в Божественном Видении, которое всегда с ним.

1. «They saw the Sexual Religion in its embryon Uncircumcision» — это выражение кажется не вполне ясным, но судя по некоторым комментариям «Необрезание» для Блейка «отрицательное понятие… означающее сохранение самости» (Острайкер). Отказ от обрезания плоти в раннем христианстве, таким образом, может для Блейка символически означать, что церковь пошла по ложному («вегетативному») пути, превратившись из «религии духа» в «религию плоти». Эта религия связана с войной и другими формами господства: рабства, притеснения и т. п.

18—19. Альбион «разорвав Фибры Дружбы» помещает Лоса «меж Женских Аллегорий», которые у Блейка также имеют негативный смысл и означают «Ложь, распространяемую Церковью» (Острайкер).

34—8. «Скиния и Херувимы», между которыми «входит муж в своём величии» здесь символически означают женские гениталии, которые также являются «местом Страшного Суда» («the Loins, the place of the Last Judgement»). Здесь Альбион подчиняется Природе (Вале), соединяясь с ней ради продолжения рода и в оргазме своего «самолюбия» творит «каменный закон Осуждения, двойного Порождения, и Смерти».

38—39. Завеса, покрывало или вуаль — библейский образ, см. напр. Исход (34:29-35), где Моисей накладывает «на лице свое покрывало», чтобы народ не ослеп от сияния его, и снимал покрывало только говоря с Господом. Матфей (27:50-53) описывает, что в тот момент как Иисус испустил дух «…завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись; и гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли и, выйдя из гробов по воскресении Его, вошли во святый град и явились многим». Эти слова Матфея являются непосредственным источником блейковского образа «разорванной завесы» здесь и ранее, когда Альбион разрывает Вуаль Валы (см. слова Иерусалим, обращённые к Вале 20:36-37): «Тебя любил он и, порвав твою Вуаль, с любовью обнимал! Изумлена его красой и совершенством, ты его любовь простила».

Листы 43-44. Обещание Божественного Видения; Рассказ об первоначальном падении Альбиона; молитва Лоса.

44.2 Призрак в этом эпизоде друг, а не враг Лоса. Строки 9—15 кажутся автобиографическими и относятся к перипетиям жизни Блейка в Фелфаме.

1. Необрезание, необрезанное Всегда отрицательное понятие у Блейка означающее сохранение самости.
2. Женские аллегории также отрицательное понятие у Блейка, означающее «Ложь, распространяемая Церковью».

34—5 Скиния. . . Херувимы Скиния женщины, описана в книге Исход 25, с завуалированным внутренним помещении под названием Святая Святых. Смотреть херувимов.

8. Подчинение Альбиона Вале приводит его к надиру (низшей точке). Но это необходимо для спасения, так же, как порождение необходимо для регенерации (возрождения).

(Элиша Острайкер)

4 Призрак ‘по имени Уртона’ необычное определение, так как Уртона имя Лоса до его разделения [со своим Призраком]. ‘Призрак Уртоны’ было бы более соответственно.

(Мортон Д. Пейли)

Примечания:

[1] Ранее мы уже говорили о «тех двоих, что бежали». Здесь это Эманация Лоса и его Призрак, называемый Уртона (Уртона обычно имеет совсем другое значение, где до его падения его лучше называть Лосом). Они были огорчены «Вегетацией Альбионовых детей». Они хотели, избежать такой же участи, а именно, чтобы нисхождения в Ульро.

[10] «Они осознали что телесные друзья — духовные враги» (Этот же текст появляется в Песни Барда, «Мильтон», лист 4). Слово «телесные» это то, что мы подразумеваем, когда говорим «материалистическая».

[11] «Они видели сексуальную Религию в её зачаточном Необрезании»: Сексуальная Религия связана с войной и другими формами господства (как, например, рабство).

[17-20] Блейк продолжает описывать отношения между творческим Лосом и падшим Альбионом. Альбион, «Разрывая волокна Братства, в Женские Аллегории Заключает Лоса: но Божественное Видение было с Лосом». (Блейк действительно верил, что его собственное спасение заключается в его взору и слуху являлось Божественное Видение и он пытается поделиться им с нами, его учениками.)

[21-32] Лос возносит длинную молитву, описывая Спасителю страдания, «Из-за угнетателей Альбиона в каждом городе и деревне: / Которые издеваются над телами тружеников! они издеваются над его голодными детьми. / Они покупают его дочерей, чтобы иметь право продать его сыновей: / Они принуждают бедняков жить куском хлеба и своими мягкими нежными уловками (хитростями) / Они ввергают Человека в нищету: чтобы воздать с помпой и церемониями.» (Не правда ли, звучит как 2011?)

Лос заканчивает молитву: «Мертвые проснитесь в Порождении! Восстань Господь, и разорви эту завесу!» Любой знаток Библии может сказать вам, что, когда Иисус умер, разодрал завесу сверху донизу. (Вуаль часто появляется в Библии, так, например, Моисей накрывался вуалью чтобы его народ не был ослеплён [сиянием лица его после разговора с Богом].)

Ларри Клейтон

Лист 31 (35)

В Груди у Альбиона Божья Длань нашла Предел Адама
И Сатаны Предел — они есть в каждом из Людей.
И грянул из Печей глас Вседержителя могучий,
Неисчислимым, бесконечным хором голосов!
И образ Человечий в языках огня явился, 5
Спасая грешников от беспощадного Закона
(К досаде палача, служителя всевечной смерти),
Их ограждая от Греха советом и любовью.

«Путь к Смерти Вечной держит Альбион. Во мне вся Вечность
Сквозь осуждение пройдёт, проснувшись за пределами Могилы. 10
Нет никого, кому дано блюсти законы эти –
В них смерть деяний человека и побегов жизни.
И Альбион вошёл в Пределы Сатаны. О Царство прочное!
Будь проклято вовеки! И Альбион тогда восстанет вновь,
И новые Пределы обретёт. Иду я Создавать 15
Пределы эти: чтоб их каждому вручить! Аминь».

Так молвил голос из Печей спускающегося в Небытие,
[Чтоб править Зло Добром и прежний отменить Порядок.]

Примечания

Этот лист, вероятно, был вставлен позднее в середину эпизода, в котором Лос занят преобразованием органов восприятия Рувима. Здесь Иисус занят преобразованием пределов или состояний (Limits or States) в груди Древнего Человека Альбиона. На гравюре Блейка изображено сотворение Евы из ребра Адама. Творцом у Блейка в этом случае выступает не Бог-Отец, но Иисус, что соответствует альтернативной изобразительной трациции (см. Biblia Pauperum, Nuremberg Chronicle, и т.д.)

5. См. в Кн. пророка Даниила 3:92: «На это он [Царь Навуходоносор] сказал: вот, я вижу четырех мужей несвязанных, ходящих среди огня, и нет им вреда; и вид четвертого подобен сыну Божию.»
6. Последнюю строку Блейк стёр с медной пластины, так что на отпечатке её трудно прочесть. Она была восстановлена исследователями и приводится во всех современных изданиях поэмы.

Лист 31a [45]

…На западе свой небосвод скалистой тучей смерти и отчаянья.

Боясь, что отвернётся Альбион от Божьего Виденья
Лос с шаром огненным вошёл в глубины Альбиона,
В грудь, где сокрыты дружбы ужасы, в каверны
Отчаяния и смерти — искусителей искал он,
Средь скал, обрывов, в одиночества пещерах,
И каждую частицу падшего убитого гиганта зрел,
Но кто его убийцы, он не знал — мельчайшие частицы
Хранили тайну, скрытые в движеньях человеческой души,
Они хихикали, выплёскиваясь в формы
Из формы вынутые души обжигались в кирпичи,
Чтоб пирамиды Хевера и Фарры строились из них,
Искал он тщетно скрытое в частицах, пробираясь
От Хайгета и Хакни, Холлоуэя Лондона
До Стратфорда старинного и Степни, Льюты Острова Собак,
Оттуда вдоль реки по тесным закоулкам,
И каждую частицу зрел — алмазы Альбиона, что неслись,
Как бы с брезгливостью по узким переходам меж трущоб —
Вставали формы вечные бесплодными холмами Добродетели
Моральной и в песчинки превращались затвердевшие частицы,
Все чувства нежные души отбрасывались, словно грязь и тина —
В извилистые лабиринты мысленных хитросплетений,
Туда, где Тауэр Лондона, нахмурившись, взирал на Иерусалим,
И к дому Лувы что стоял у Иерусалима врат восточных,
К двору уединённому его, оттуда — к Вифлеему
С его притонами отчаяния в доме хлеба:
Он пробирался меж камней, но формы человеческой не встретил.
И молвил он, в слезах воззрув на Альбиона град:

«Как быть? Что б сделал я, когда б злодеев обнаружил?
Я не посмел отомстить; Божественной дланью
Так всё устроено, что грешник наказанья избежит,
И тот, кто мстит, — единственный преступник перед Провиденьем.
И если б я дерзнул отмстить какой-нибудь песчинке,
Я б наказал уже наказанного. И кого я должен
Жалеть, когда заблудшего в грехе я не жалею?
И ты, о Альбион, когда обидчикам отмщаешь,
Знай, ты потерян навсегда! О как мне удержать
Твоих сынов от мщенья? Как мне убедить их?»

Рек Лос, бредя в унылом одиночестве ваотьмах
И видел Иерусалим в Вестминстере и Мэрибоне,
Среди руин разрушенного Храма, видел Валу — Тень её,
Тень Иерусалим клонилась к северу над белым островом.
Лос сел на Камень Лондона, внимая песне Иерусалим:

«О Альбион, твоей женою и частицей стать я не могу —
Принадлежу лишь Богу я, твоё потомство свято —
В них всё от веры, а не напоказ! Зачем, о Вала,
Ты в трауре скорбишь над реками моими? О восстань!
Я слышу в небе пенье челноков твоих и чувствую как нити
Железные любви, отчаянья и ревности мои опутывают члены!»

«Я Альбиону Лувой отдана, он — мой! — сказала Вала. —
Теперь клянут его и ненавидят! Разве в старину не говорили:
Поставь пред Человеком Сына — ты и сыновья твои
Его рабами станут, но поставь пред Человеком Дочь —
И он и сыновья его — твои рабы навеки!
И это вера? Погляди, как бьются на востоке Альбион
И Лува — копья их в крови и в гневе небеса!
За Альбиона встал Уризен Луве на погибель.
И ты, о дочь блудницы, дочь отчаяния — причина
Того, что покачнулись башни Валы на Евфрате.
Здесь Альбиона дом, здесь место твоего уединенья,
Здесь обнаружился твой грех и здесь стоять ты будешь,
Чтоб отвернулись от тебя, грехами возмущённые твоими,
Сонм нечистот, порочна ты и всё твоё отродье —
Плод блуда, что годится лишь на жертвоприношенья
Как мясо и питьё для поддержания славных битв,
Чтоб смертью заблуждений сих очистить Человека!»

И Вала, нити чёрные раскинув над дрожащей Темзой,
Над долами через холмы от Хартфордшира протянула
До Сарри и до Миддлсекса и над вечным домом Альбиона,
А бледный Альбион стоял у врат своих восточных…

Перевод: 27 августа 2014, Ибица, Испания

Примечания

На странице внизу под огромным облаком в противоположных углах расположены две лежащие женские фигуры. Вала держит веретено и разматывает нить, которой опутывает тело Иерусалим, что соответствует словам Иерусалим: «Я слышу в небе пенье челноков твоих и чувствую как нити / Железные любви, отчаянья и ревности мои опутывают члены!» (строки 48-49).

В этом фрагменте Лос с фонарём в руке — большим сияющим шаром, похожим на солнце, как это изображено на фронтисписе поэмы, входит в тело Альбиона, исследуя его внутреннюю жизнь в поисках его искусителей и убийц. Эти поиски тщетны, и Лос, сидя на Лондонском Камне, слышит пение Иерусалим. Вала тем временем опутывает Иерусалим железными нитями, осуждая её и прославляя войну.

7—8 и далее «Каждая мельчайшая частица» (Minute Particular) — так Блейк называл детали произведений искусства — здесь это детали и элементы тела Альбиона, воплощающего Англию, а также человечество вообще.

2. Хевер и Фарра — предки Авраама, которые не могли участвовать в строительстве пирамид, поскольку жили до египетского пленения.

14—16 Лос проходит по пригородам и районам Лондона, следуя с севера (владение Уртоны) на восток (дом Лувы) от Хайгета, Хакни, Холлоуэя, Лондонского сити до Стратфорда, Степни и Собачьего острова, а затем возвращается к Лондонскому камню на Кэннон-стрит в центре Лондона. Собачий остров (или «Айл-оф-Догс»), где находились верфи Лондонского порта и расцветали бандитизм и проституция, здесь назван островом Льюты, посколку Льюта (Leutha), четвёртая из дочерей Лоса и Энитармон а также возлюбленная Сатаны, у Блейка является воплощением греха.

25 Вифлее́м (ивр. Бейт-Лехем, букв. Дом хлеба) — библейский город чуть южнее Иерусалима. Здесь это лондонский Бедлам — Королевский гспиталь для душевнобольных, построенный в XIII веке в Бишопгейт около Ливерпул-Стрит, в XVII веке переехавший в Мурфилд около Моргейт, а в 1812 для него было выстроено новое здание в Ламбете в районе Саутуарк (или Садок), которое, вероятно, Блейк имеет здесь в виду.

37—38 «О как мне удержать / Твоих сынов от мщенья?» — т. е. удержать Англию (детей Альбиона) от наказания Франции (Лувы).

41 Разрушенный Храм — вероятно имеется в виду лондонский Темпл, исторический район на северном берегу Темзы, принадлежавший до XIV века средневековому ордену тамплиеров (храмовников) с Церковью Темпла (Temple Church), которую принимали ошибочно за иерусалимский Храм Соломона. Церковь Темпла выгорела во время Большого лондонского пожара в 1666 году.

Лист 32 (36)

Рувим назад вернулся, не найдя прекрасной Фирцы —
Был Зреньем слаб он, а Ноздрями чуял только землю.
Лос бушевал в краю Рувима Шесть десятков Зим
И, строя Лунный Диск над Ульро, спящему Рувиму
В Адамовой Пещере сжал Язык меж тиною и прахом,
И вновь за Иордан послал. И рёк Рувим: «Сомненье —
Вот хлеб мой день и ночь в Любви твоей о, Фирца!»
И все, узрев его, бежали, прикусив Язык до боли,
И стали тем, что видели они. Размыслив, в Есевон
Пошёл Рувим, и весь пройдя Моав, остановился
У Лосовых Печей, в оцепененьи сонном глядя
На Гору Галаад и дальше на Гилгал. И Лос, скрутив
Ему спиралью уши, вновь послал его за Иордан.

И Семь Народов превратились в то, что видели они,
Бежали Кобан, Хэнд и Хайл, став тем, что видели они.
Гуанток и Пичи спрятались в Дамаске под горой Ливан,
А Бреретон и Слэйд — в Египте. Хаттон, Скофилд, Кокс
Трясясь от ужаса, помчались через всю Халдею,
Котоп и Боуэн, став тем, что видели, вдали исчезли,
Двенадцать эманаций вслед за ними в страхе устремились.

В Беулы снах дрожала Иерусалим на грани
Небытия, узрев как Молот Лоса Чад её уносит.
Как Призрак, Хэнд стоял между Рувимом — Человеком Бренным,
И Мерлином — Бессмертным Человеческим Воображеньем.

Четыре Зоа тучей ярости закрыли Небо,
Свои позиции меняя во Вселенском Человеке.
И Альбион стенал, взирая на развал Стихий,
Он зрел как раздвоилась Англия на Иерусалим и Валу,
Зрел как Уризен захватил Восток, а Лува — Юг
В том чёрном Призраке его, что скалился из Склепа.

Четыре Зоа были Чувства Вечные его
И, став Стихиями, от Альбиона отделились.
Вот их названья в Бренном мире Порожденья:
[Тяжесть — Запад, разделенье — Север и Восток, ограниченье — Юг] Шанс и Случайность в Ширине, Длине и Высоте сокрылись,
Делясь на хищные смертельные четыре формы:
Зовут их Эльфы, Духи, Нимфы, Гномы четырёх Стихий —
Их статус твёрдо закреплён Божественною Властью.

Ушёл под воду Континент Атлантики, и Океан
Грозил свирепою волной Гигантам Альбиона.
Рувима чувства Лос преобразил — стал Мерлином Рувим,
Пройдя: Творенье, Искупленье, Суд – три состоянья Ульро.

И многие из Вечных по обыкновению смеялись:

«Слыхали — в Альбионе, царстве Зоа, расцветает Суд? —
В краю, где Муж едва ль отважится обнять Жену —
Во имя Воздержанья, называемого там Моралью!
И тайной хитростью там Дщери управляют – всё в них Бренно
И всё огня достойно! А Искусства и Наука
Их только в том, чтоб Красоту Нагую выставлять».

Но те, кто в Вечности Великой мыслили о Смерти,
Рекли: «Что Кажется, то станет Явью для того,
Кто Думает, что это Явь. И следствия ужасны,
Для тех кто Думает, что Явь: Смерть Вечная, Отчаянье,
Мученье. А за их пределом – Божье Милосердье.
И Человека Искупленье – Плоть Спасителя. Аминь!
Вновь Ширина, Длина и Высота покорны Божьему Виденью. Аллилуйя».

Примечания

7. Ср. Псалтирь 41:4: «Слезы мои были для меня хлебом день и ночь»
8. Есевон (Хешбон) — столица Аморейского царя Сигона (Чис. 21:26), отданная впоследствии колену Рувимову или Гадову и предназначенная левитам (И. Нав. 33:17; 21:39). Упоминается, как моавитский город, у Ис. 15:4; Иер. 48:2.
9. Галаад — историческая область Древнего Израиля на восточном берегу реки Иордан. Гилгал— название нескольких местностей в Палестине. —Наиболее известный находился в окрестностях Иерихона.
10. Халдея — земля в самом нижнем течении рек Тигра и Евфрата.
11. Строка 34 была стёрта с медной пластины. Прочтение [в квадратных скобках] предложено Дэвидом Эрдманом.

Чтобы было яснее о чём идёт речь, вот некоторые краткие сведения об идеях, символике, образах и мифологии Блейка:

По Блейку каждый Человек Четырёхсложен (Four-fold Man) . То есть, он состоит из четырёх частей: 1) Призрак — мужское начало, сила разума, жестокая, самопоглощённая самость, эгоизм; 2) Тень — подавленные желания или энергия; 4) Эманация — женское начало, как излучение, отражение мужского; 4) Человечность — главная его часть, Божественный Образ, по которому он был сотворён, «Вечный Человек».

По словам Уильяма Батлера Йейтса «Призрак и Эманация — это технические термины Блейка, выражающие противоположности: разум и чувство, активное и пассивное, мужское и женское, прошедшее и будущее, тело и душу, и прочие „диады“ его сложной системы».

«До грехопадения, — как пишет Элиша Острайкер, разбирая символику Блейка, — Призрак и Эманация представляют собой единое целое, а затем Эманация — женское начало, — приобретает самостоятельное существование».

Альбион — Вселенский или Древний Человек, олицетворяющий всё человечество. Его Четыре Зоа (или Зверя: Уризен, Лува, Тармас и Уртона) представляют собой его Разум, Страсть, Чувство и Инстинкт, которые разделились и вступили в войну друг против друга, а также против него самого.

У Альбиона 12 сыновей: Хэнд, Хайл и Кобан, Гуанток, Пичи, Бреретон, Слэйд, Хаттон, Скофилд, Кокс, Котоп и Боуэн. Все они гиганты и вероломные разрушители, и ассоциируются с фигурами из еврейской истории.

Хэнд (Hand — по имени братьев Хант) — старший и главный из 12 сынов Альбиона, иногда представляющий их всех. Его еврейский прототип — Рувим (см. ниже).

Хайл (Hyle — по имени Уильяма Хейли) — второй сын Альбиона.

Кобан (Koban или Coban) — третий сын Альбиона.

Скофилд (Scofield- по имени капитана Джона Скофилда, обвинившего Блейка в государственной измене) — девятый сын Альбиона.

Джон Кванток, Джон Пичи, Уильям Бреретон (члены магистрата на судебном процессе против Блейка), Хаттон (лейтенант Халтон выступавший в поддержку обвинения), имена Кобана и Слэйда не расшифрованы.

Рувим (Reuben) — старший сын Иакова от Лии (Бытие 29:32) оскорбивший ложе отца тем, что «преспал» с его наложницей Валлой (Быт. 35:22), и потому лишившийся прав первородства. У Блейка он 20-й сын Лоса, а по другим спискам 5-й из 16-ти Сынов Лоса — «средний человек чувства».

Строение Мироздания по Блейку четрёхсложно, т. е. делится на четыре пространственные области, куда можно подниматься, и откуда можно спускаться:

1. Эдем (Eden) — Небеса Человека, его постоянный дом. Эдем сам по себе «четверичен» и «человечен».
2. Беула (Beula) — ступень вниз, это более низкий Рай, пассивное место отдыха от активной жизни Эдема, страна грёз человечества, источник поэтического вдохновения. Беула «троична» и «сексуальна».
3. Порождение (Generation) — цикл жизни и смерти для всего живущего — наш обычный мир. Порождение «двоично» и «вегетативно».
4. Ульро (Ulro — составлено из слов Ur+low) — бренное и земное, одномерный мир бездуховного материализма и заблуждения,

мёртвая материя, самое низкое состояние, до которого человек способен опуститься. По Блейку, мир Ульро явился «ошибкой», «самой мрачной ночью», «пустотой», «Троном Сатаны», «страшной грёзой», «мрачными обманчивыми снами», «могилой» — это мир Смерти, Ад.

Лист 32a [46]

Так, опершись о столп, над пропастью стоял он,
Готовый пасть в небытие! Болезнь из-под его одежд струилась.

А Лос сидел на Камне Лондонском, дрожа от ужаса и изумленья.
Не в силах разглядеть ни нервов и ни сухожилий Альбиона,
Он видел лишь окаменевшую поверхность, видел Лос,
Сей демон кузниц, свой разбитый горн, а также
Четыре полюса гиганта, ввёрнутые внутрь,
И подобрав свой молот, кочергу, щипцы и мехи,
Он шёл по долам Мидлсекса, громко к Небесам взывая,

Но тут суровые Хэнд, Хайл и Кобан вышли из груди гиганта,
За ними Гуанток, Пичи, Бреретон, Слэйд, Хаттон, Скофилд
Кокс, Котоп, Боуэн — Альбионовы сыны несли златое ложе
И на него отца кровавое трепещущее тело возложили,
Друидов храм патриархальный вкруг него построив
(Начало и конец всему — здесь на скалистом берегу Друидов).

Примечания

На иллюстрации: слева стоит Вала в длинном одеянии и собирается набросить вуаль на обнажённые тела Иерусалим и её дочерей. Справа в углу находится освещённое солнечным светом Вестминстерское аббатство (символ живой формы религии), слева в тени — собор св. Павла (символ государственной религии Валы).

В этом фрагменте Альбион стоит над краем бездны, в которую он готов упасть. Лос смотрит на него с ужасом и изумлением. Названный здесь Демоном Печей, Лос видит также, что его кузницы разрушены. Он подбирает молот и другие кузнечные инструменты, но вместо того, чтобы действовать, громко во весь голос взывает к Богу о помощи. В это время сыновья Альбиона укладывают тело отца на золотое ложе и строят вокруг него друидический храм. Заключительная фраза (в скобках) о том, что «начало и конец всего находится на древнем скалистом берегу Друидов» — самоцитата, которая встречалась уже в поэме «Мильтон» 66:25, а также здесь в обращении «К Евреям», лист 27.

Лист 33 (37)

Один из Вечных выступил вперёд и молвил так:

«Во мне мой Призрак восстаёт, и ты о, Альбион,
Восстань! Не извергай на нас свой Иллюзорный гнев,
Внушённый Призраком твоим увечным и безумным!
Мой Призрак возмущён тобой, и высек он в Скале
Твою Гробницу! Смерть Восьмидесяти сотен лет,
Что создана тобой — уже на острие его Копья.
На наши Эманации не вздумай налагать Запрета
И нашим тайным радостям не угрожай своим Законом!»

Так молвил Лос, но смерти синь узрев на Альбиона
Ступнях, он в лоно Милосердья Божьего вернулся.
Но ярость Альбиона разгоралась! и короста мести[…]

Примечания

На иллюстрации сверху над текстом: безжизненное тело Альбиона поддерживаемое милосердным Иисусом. Слева: Пальма – победный символ Христа вступающего в город Иерусалим, справа: Дуб распятия (описанного в конце третьей главы, Лист 76). Под ними крылатый диск, символ божественности, найденный на шумерских циллиндрических печатях. Сбоку от текста: звёздное небо. Внизу под текстом: Увечный (деформированный) Призрак Альбиона с головой и шеей ящерицы на крыльях летучей мыши парящий над телом Иерусалим, лежащей на вершине горы (или на копии E: на смертном одре, плывущем по волнам Моря Времени и Пространства). Между ними по бокам солнце (слева) и луна (справа).

4. В поэме «Вала или Четыре Зоа», также говорится о том, что Призрак в каждом человеке «уродлив и безумен» (“deformed & insane”), см 23: 24, 26, 48:1-2.
5. “смерти синь” – у Блейка “blue death” (буквально: голубая смерть) – первоначально в пробном оттиске было “pale death” (бледная смерть), но затем исправлено во всех копиях на “blue”, и только в копии А, возвращено обратно на “pale”.

Лист 34 (38)

Как камень твёрдая, покрыла грудь, лицо, ступни и руки,
Чтоб к сердцу тайному никто приблизится не смел,
Где Эманация его дрожала, проливая слёзы,
Где скрыл он ревность за стеной из стали и железа.
Храня молчанье, потемневший, мрачный, словно туча,
Он мышцей мощной потрясал на каменной вершине.

Любовь Вселенскую отринув, твёрдо он ступал,
Свой хлад направив на радушие Эдема и войной
Гремя смертельной (бредом человеческой души)
С её огнём и дымом. Но Спаситель следом шёл за ним,
Являя Вечности Виденье, Всеподобье Божье
В любви сестёр и братьев, сыновей, отцов, друзей,
Её утрата означает смерть для Человека! Молвил он:

«О Альбион, ведём мы войны жизни, и любви врачуем раны
Копьём рассудка, стрелами крылатой мысли. И любовь
Взаимная, и благородный гнев несущий обновленье,
Объединяют нас в Одно. И чувством безграничным
Мы зрим безмерное, — мы словно Человек Единый,
Вселенская Семья! И Человека этого зовём мы
Иисус Христос — живёт он в нас, и все мы в нём живём,
В Согласьи совершенном в царстве жизни прозванном Эдемом,
Даём мы и берём, и грех любой прощаем мы друг другу,
Он Добрый Пастырь наш, наставник и Господь,
Он Пастырь Альбиона, всюду он и всё объемлет
В Эдеме, Саде Божьем, в горнем Иерусалиме,
И если оскорблён ты, да прости нас и не помышляй о мести!»

Рекла Небесная Семья, ступая вслед за Альбионом,
Вот их Виденье предо мной над ласковой долиной!

И Лондон — величавое Людское чудо Бога — возглашает:
«Вернись, о Альбион, вернись! Я всё тебе отдам:
Все улицы свои, все Мысли, всё Воображенье.
Восстань о, Альбион, восстань! Давай восстанем вместе!
Отдам тебе Дома и Жителей своих, и всю Любовь,
И чад Идей моих бегущих по сосудам кровеносным —
Чад прорастающих из жил, что в тёмных снах Беулы
Проводят жизнь, покуда по сосудам кровь течёт,
Струясь меж Кузниц Лоса и меж Мельниц Сатанинских.
Я Альбиону с Иерусалим всего себя отдам,
А также братья все мои себя отдать готовы!»

Рек Лондон, вечный Страж! Ему я в Ламбете внимал,
А в Фелфаме явилось мне Виденье Альбиона,
На Саут-Молтон-Стрит пишу я то, что видел, слышал
В краю Людей на Лондона открытых площадях.
Тебя я вижу, Отчий Край, в сияньи величавом,
Вот Верулам, Кентербери — почтенные Отцы
В нарядах золотых. И каждый город — Человек
И Пращур наш, как и Река, Гора — любой предмет
Такой же Человек — возвышенный, могучий!
У каждого в груди Вселенная растёт, как крылья
Что обнимают целый космос — наш Шатёр Вселенский.
Вот Йорк с короной доброты, вот стойкий Эдинбург
В одеждах мужества, что сшита из бессмертья тканей
В Эдемских ткальнях, сотканных из смерти храбрецов,
Погибших на Голгофе — Жертв карающего Правосудья.
Врата из дорогих камней и золота есть в Альбионе,
Лишь Эманации их видят и никто другой;
Врата пересекают Оксфорд-стрит, и тени многих
Погибших на Земле сквозь них проходят от Гайд-Парка
До Тайберна. И обнаружить их не смогут никогда…

Примечания

1. Блейк жил в Ламбете до 1800 года, где он сочинил несколько поэм, названных им пророческими. 41. В Фелфаме, на берегу Ла-Манша Блейк жил с 1800 по 1803 год. 42. В доме на Саут-Молтон-Стрит Блейк поселился, вернувшись из Фелфама в 1803 году. 45, 51. Верулам (ныне Сент-Олбанс), Кентербери и Йорк — три важных кафедральных города Англии. 51. Эдинбург в 1793-4 был местом судилища для английских радикалов, 59. Тайберн в Лондоне (ныне Марбл-Арч) с давних времён был местом казни осуждённых.

Лист 35 (39)

Подручным Сатаны, что знают каждую песчинку
Здесь на Земле, но Лоса Врат узреть им не дано.
У Сатаны есть Мельница из спутанных колёс
Для невообразимых пыток, но никто из смертных,
Паломников семидесяти лет узреть её не может.

Причина — в Красоте и Милосердьи Человека.
Но Четверть Человечества по имени Уртона,
Где Бренность катит волны Смерти Вечной к Лосовым Вратам,
Уртону Лосом называет — там Закон Моральный
Был сотворён и назван именем Раав. И Альбион,
Пройдя через Ворота эти, там остановился.

Лос, друг его любимый, в Кембриджшире вечный свой
Возвёл шатёр — двадцать восьмой, четырёхкратный,
И Альбиона, что отверг Виденье Божье, вопрошал он:
«Камо грядеши?» — и таков ответ был Альбиона:

«Я умираю, к Вечной Смерти я иду, и смерти тень,
Парит внутри меня и подо мной, и всё куда ни глянь
Покрыто тучей мраморной, как скорбное моё надгробье.
Кто в смерти станет спутником моим? Найду ли искупленье
В Долине Мрака? Плащ мой препоясан и черны
Мои сандальи, на руках стальные рукавицы смерти.
Господь меня оставил, в тягость стали мне друзья,
И каждый человека шаг меня ввергает в трепет».

С раздвоенной душой Лос рек в смущеньи: «Разве Мудрость
И Милосердье в смерти лишь находят Искупленье?
Иль, может, то Жестокая Мораль их в Жертву превращает? »
Так молвил Лос, от Заблуждений всё ещё свободный.

Примечания

На иллюстрации над текстом изображён один из «Подручных Сатаны» верхом на стремительно скачущей лошади, и натягивающий тетиву лука. Силуэты двух других видны прямо за ним. Внизу раскалённое солнце опускается в океан.

3. Блейк постоянно ассоциирует Мельницы с Сатаной. Две большие мельницы находились перед глазами Блейка, когда он жил в Фелфаме и сочинял эти строки. Но впервые образ «Мельницы со спутанными колёсами» появился у Блейка в его ранней философской прозе «Нет никакой естественной религии» (1788): «IV. Ограниченное ненавистно тому, кто им владеет; однообразное и тупое хождение по кругу, пусть даже это целая Вселенная, должно превратиться в мельницу с запутанными колёсами.»
4. Уртона (Urthona) – символ человеческого инстинкта, интуиции; кузнец вечности, обитающий в пещерах Эдема, обладающий творческим даром. Один из четырёх – Зверь Севера; его положение надир; его элемент земля; в падшей (земной) форме он Лос – «Вечный Пророк», его область поэзия и пророчество, его эманация – Энитармон.

12-13. Блейк помещает Врата Лоса и его «вечную стоянку» (eternal station) в Кембриджшире, выбранном, вероятно, в связи с автором «Потерянного рая» и «Обретённого рая» Джоном Мильтоном, который провёл там многие годы, и которого Блейк считал своим предшественником. В Кембриджшире находится кафедральный город Или, который по Блейку оказывается «вершиной духовной активности кафедральных городов» (см. С. Ф. Дэймон. Блейк-Словарь, с. 67). Остальные кафедральные города (по Блейку) представляют 27 Церквей или Небес. Четырёхкратость (также по Блейку) – сущность Духовного Человека. Отсюда такая числовая символика: «двадцать восьмой, четырёхкратный».

15 «Камо грядеши?» (Куда Ты идёшь?, лат. Quo vadis? – слова Апостола Петра Иисусу), т. е. «верно ли ты выбрал свой путь?»

7. О заблуждениях и ошибках Лоса дальше в 3 и 4 главах (Листы 53 и 74)

Лист 36 (40)

Лос содрогнулся: страшной белизной болезнь покрыла
Плоть Альбиона. И друзей Гиганта отовсюду
Он созывал. И четверо явились с Эманациями их
На Колесницах огненных, но задрожали все,
Смерть Вечную узрев, и почернели их огни
Пред домом Вечным, пред остывшим влажным ложем Альбиона,
Пред ним самим больным, безмолвным, пред шестнадцатью Столпами.
Вокруг колен Гиганта на колени пав, все зарыдали,
И Богу Клятву вознесли — громами голоса гремели,
И вдаль, и вширь они неслись по холмам и долинам:
«Как болен Альбион! — скорбела каждая Долина, каждый Холм,
И каждая Река. — Брат Альбион смертельно болен!
Вступил он в клан злодеев, изучил неверия искусство!
И Завистью ведом, от всех друзей он отвернулся,
Презрел от тех, кто жизни за него не пожалел отдать,
Но пожирателей своей души он на груди пригрел,
Их цель — уничтоженье Эманации его.
Проснитесь же! Восстаньте о, Друзья Гиганта Альбиона!
Враги направили его на ложный путь, засеяв
Ошибками когда-то тучные его поля!»

Внимали им Двадцать четыре, и на колесницах водяных
Живые Твари третьего кортежа с Человеческим Величьем
И громким плачем их везли по Альбионовым дорогам,
Пока не прибыли они к Жилищу Альбиона.

О! что за муки Смерти Вечной ожидают Человека!
Опоры Сотворённого уже готовы лопнуть,
И Мир тогда слетит с петель, Жилище Человека
Наполнится чудовищами бездны, Человек
Сам станет Демоном, покрытым чешуёй проклятий,
Терзающим, терзаемым огнём Морального Закона.

Когда бы пало Тело Альбиона, из его руин
Восстал бы страшный Призрак и, враждуя с Милосердным,
Мрак бездны переполнил бы всепожирающим огнём,
И в мире бренности явился бы ужасный мерзкий дух
Под маской Добродетели Месть и Закон несущий,
Цепями к Вечности прикован, исторгая пламя
Проклятий и грозя оружьем Небесам, из пасти
Кровавую Жестокость изрыгая, скрежеща зубами,
Всё разрушая бурями, пожарами сжигая.
В груди его могучие Сыны в цепях проклятий,
И Эон тёмная, когда-то бывшая прекрасной,
За рёбрами его рождает змей, чьи души — сноп огня,
Но слава Милосердному, что полон доброты!
И Вся Семья Божественная слёзы льёт над Альбионом.

Двадцать четыре — в них Небесная Семья явилась —
Едины в Нём Одном. О Божества и Человека
Виденье, Иисус-Спаситель, будь благословен вовеки!

Друг верный, Селси! ты ещё предашь себя волнам
Отчаянья, и Эманация твоя вспарит
Над наводненьем, и прекрасным Чичестером назовётся!
Чу! Агнцев блеянье, крик птиц морских — то скорбь об Альбионе!

Сын Лоса названный предал себя — о страшный вид!
О, Винчестер, отдавший Альбиону все богатства
Свои обильные, и Эманации его
Себя приносят в жертву — Энитармон порожденья,
Почв плодородных, Молота и Тканья Алламанды
С Боулахулой, где не умолкают стоны Мертвецов.

(Я по-английски их зову: Английский — грубая основа;
Лос создал жёсткую структуру Языка, чтоб Альбион
Не предавался меланхолии — отчаянью Немому!)

Эксетер, Глостер, Бристоль, Солсбери и добрый Бат…

Примечания

4. «Четверо явились со своими Эманациями…» — имеются в виду города Верулам (Сент-Олбанс). Кентербери, Йорк и Эдинбург.
5. «Перед портиком из шестнадцати колонн…» — 16 вдохновенных книг Библии согласно «Arcana Coelestia» Эммануила Сведенборга (10:325. Они перечислены здесь в конце 2 главы, см. лист 48:9-11).
6. «Двадцать четыре услышали!» — 24 остальных кафедральных города Британии, однако не все перечисленные Блейком города являются (или являлись во времена Блейка) кафедральными.
7. Блейк использует слово Эон как сокращение слова Эманация (что означает у Блейка женская ипостась Человека или Божества).
8. Боулахула (Bowlahoola) — мастерская Лоса в Голгонуце (городе искусств на месте Лондона), где не рождённые души получают тела; также — внутренние органы человека, включая желудок, кишки, сердце и лёгкие. Алламанда (Allamanda) — мастерская Лоса в Голгонуце, где производится система кровообращения человека.

Лист 37 (41)

Бат, что зовётся Легионом был Седьмым: он исцелитель
И отравитель: первый и последний в Небе и в Аду,
Чей Призрак Лувой был в теснинах Альбиона. Сократил
На трижды восемь до двенадцати он Иерусалим,
И оттеснил её в в пустыни Поплара и Боу:
В Молден и Кентербери, в наслаждении жестоком:
Над Ислингтоном, Панкрасом Челны витают смерти,
От Марибон до Тайберна уныние сплетает путы,
На западе от Лондона отчаянье свивает сети,
Там Иерусалим искала отдыха в небытии и смерти,
В Долину Ламбета бежав, она укрылась в Саррей,
Среди Холмов за Рефаимом; пойманы её Сыны,
Готовы к жертве. Но её нельзя найти — Беулы Дщери,
Её в Беулу нежно увлекли и там укрыли.
Песчинку в Ламбете ни Сатана найти не в силах,
Ни Воинство его; она прозрачна, с множеством углов,
Её нашедший обретёт Дворец Утуны, там внутри,
Грань каждая её открытая в Беулу — дивный рай,
Но если Демоны найдут её, то, объявив Грехом,
Они затопят кровью казней каждый этой Рай и все его народы.
Здесь Иерусалим и Вала тихим сном уснули
На Юго-Западе, сокрыты от ужасного Востока.
Дрожа в отчаяньи в пещерах мрачных Смерти Двадцать Восемь
Вкруг Ложа Смерти в униженьи, в пытках Самоосужденья,
Стояли на коленях, а внутри их Призраки ярились,
Четыре Зоа, распаляясь, изрыгали пламя гнева,
Любовью, страхами семьи Гиганта упивались?
Из себялюбья разрушали то, чем восхищались,
Жевали, пили, плакали, жалели, словно лицедеи.
Их Души, насыщаясь местью и убийством, собственною
Святостью хвалясь, стремились уничтожить Эманации свои.

[Суровый Призрак

век за веком
Царит над каждым
Человеком,
Но человечность
в нас проснётся,
И Призрак в Хляби

захлебнётся. ]

Примечания

1. На самом деле город Бат, построенный римлянами, никогда не назывался Легионом.
2. Он убрал три октавы (трижды восемь) чтобы сократить Иерусалим до двенадцати, – не вполне понятная арифметика. С. Фостер Дэймон поясняет, что Бат (седьмой по счёту из кафедральных городов) лишил другие 24 кафедральных города их эманаций (служащих истоками вдохновения) «чтобы отбросить Иерусалим в пустыни Поплара и Боу» (ныне восточные районы Лондона).
3. Рефаимы (ивр. רפאים‎), они же — анакиты или авим — мифический библейский народ великанов, живших во времена Авраама (Быт.14:5, 15:20). У Блейка «Рефаим» это название местности.
4. Утуна (Oothoon) – (как уже указывалось в примечаниях к Видениям Дщерей Альбинона, №261) третья из дочерей Лоса и Энитармон, эманация Теотормона, олицетворяющая неразделённую любовь, желание свободной любви; Она любит Теотормона, но её насилует и бросает Бромион, с которым они остаются «привязанными спина к спине» узами ненависти. Теотормон потрясён. Как «нежная душа Америки» Утуна является идеалом физической свободы.

32—39. Это короткое стихотворение, впервые появившееся как черновой набросок в «Записной книжке» Блейка (см. «Россетти манускрипт», с. 12, ок. 1803 г.), затем вошло в его поэму «Иерусалим» (Гл. 2, Лист 37/41), где оно награвировано как часть иллюстрации, в центре которой изображён человек в состоянии крайней депрессии или отчаяния, в то время как слева сбоку на развёрнутом свитке маленький эльф записывает текст этого стихотворения в зеркальном отражении.

Лист 38 (43)

И видели они: на Альбиона восстают их ядовитые Колёса —
Уризен хладный, умудрённый, Лува в жалости и скорби;
Ленивый и угрюмый Тармас, в колебаньях и отчаянии Уртона —
Друг друга жертвы, каждый в заговоре против всех,
Дабы разрушить Четверную цельность Альбиона.

И видели они Америку на западе за рощею дубовой,
Где в Мексике на алтарях скалистых Тармас был распят.
«Уймём наш гнев, чтоб не разрушить Иерусалим корнями Рощ!
Но наша жалость нас распнёт на Альбионовых Дубах!
Надев личину Призраков, мы лишь узрим свою погибель.
Бог Альбиона, защити от Рощ дубовых Иерусалим!»

Но разъярился Лос: «Зачем стоим мы и трепещем,
К Всевышнему взывая? Разве Бог живёт не в нас самих?
Протянем руку помощи и падшего спасём — ведь нас Четыре,
Взирающих на Альбиона низвергающегося в Небытие,
На мириады сфер Небес и Ада что переполняют Бездну!
В священной похоти, в раздумьи лицемерном пьём мы крики, стоны
Несчастных жертв закона, строя двадцать семь слоёв Небесных,
Творим Расплывчатые Формы, что противны Богочеловечности —
Единой Всеобъемлющей Вселенской Форме,
Исполненной сочувствия, заботы и любви,
И подлинного Милосердья, — Форме, что хранит
Навеки каждую мельчайшую черту частицы каждой.
Но здесь язык медоточивый скрыт за хищными зубами,
И мягкая улыбка дружбы, и заря добра —
Лишь западня. Жестокость наполняет каждое движенье,
А дружбе и добру отказано в существовании,
Духовное вино и вертоград Спасителя
Здесь называют одурью, смертельною заразой —
Суд грядёт, и Агнец Божий будет предан на закланье.
Охота и Война – истоки Жизни Вечной —
Теперь – истоки Горькой Смерти и Прожорливой Геенны,
Здесь Сердце скрыто за стеной холодного молчанья.
Сверкающее лезвие копья пронзает грудь и рёбра.
Искусства фальшь Искусство разрушает; ложная Свобода
Свободу душит; фальшь Религии крушит Религию.
В долинах Фегора сражаются Навин и Калеб,
И любящие братья друг на друга восстают,
Рыдает Валаам, никто из женщин не выходит в поле,
Усеянное трупами — не так, как в старину,
Когда Солдат стоял за Правду и врага звал братом:
Боролся он за жизнь — не ради смерти вечной!
Теперь же насмерть он разит, труп падает к ногам — ни Мать,
Ни Дочь и ни Сестра не выйдут, чтоб убитого обнять, —
Смерть Вечная одна в долинах Фегора блуждает.
Ужели вы не чада Иерусалим о, Англичане,
Рассеянные по земле? Чу, воют по ночам Гиганты Альбиона:
‘Мы чуем запах крови англичан на наших алтарях!
На наших Мельницах да будут перемолоты они,
Чтоб хлеб испечь для наших братьев — Скофилда и Хэнда!’
Скофилд и Кокс разят моих Саксонцев, создавая Мир,
В котором Человек — враг Человека, где стремится каждый
Уйти в Небытие в гордыне Самости своей,
Где обобщеньем губят все Искусства и Науки.
О, Бристоль, Бат и вы семнадцать, слушайте меня!
Легко превозносить кого-то до небес и отнимать
При этом от него достоинства его за частью часть:
Власть зыбкую его лишь близкий друг ценить способен.
Где Иерусалим шатры? Где величавые вершины Альбиона? —
Я вижу лишь Пещеру скучную, Скалу и Древо Смерти!
Я вижу не Взаимное Прощенья всех грехов, но ямы
С вечно-кипящею смолой — фальшивое богатство Хананеев.
И как Озёра жидкого свинца на месте Храмов возведённых
Спасителем – передо мной раскинулись Миры снегов и льда,
Где чада Иерусалим опутаны Плетённым Человеком,
Где жители Ханаана и Амалика, Египта и Моава —
Достоинства и Отрицания жестокие сыны —
Стоят у Пропасти Небытия в отчаянии немом.
Там Иерусалим с Америкой от ужаса дрожат
Вдали от шпилей Лондона, от гор высоких Альбиона.
Как вытерпеть такое? Я один готов исправить
Ошибку эту. Жалкие и слабые вы все стоите
Вокруг меня. Ужель в Долину Смерти вы идти собрались?
Друзья и Братья, о возлюбленные Спутники мои!
Ужель и вы заражены Грехом и Покаяньем,
И ваш Недуг неисцелим? Скажите мне хоть слово!
Утешьте же меня! Зачем молчите? Я один,
Кто силы не утратил. Или Ваша доброта и жалость —
Покров, скрывающий жестокость мести Замогильной?»

Так молвил Лос, и бледные вкруг Дома Смерти
Меж искушеньем и отчаяньем стояли средь Дубов
И Скал могучих Альбиона. Во весь рост поднявшись…

Примечания

Это позднейшая вставка, где намекается на события войны с Наполеоном 1812 года и Мексиканской войны за незвисимость 1810—21 годов.

1. Колёса Четырёх Зоа («Четыре Животных»), заключающие в себе «их дух», описаны у Иезекииля (см. 1:16-21).

1—5. Четыре Зоа являются частями «Четверной целостности» Альбиона (или Человека):

• Уризен (Urizen) — разум Человека;
• Лува (Luvah) — его страсти, эмоции;
• Тармас (Tharmas) — его тело, чувства и ощущения;
• Уртона (Urthona) — его инстинкт, интуиция, воображение.

Их заговор и борьба друг против друга, явились по Блейку причиной «падения» Человека.

7. Тармас, Зоа телесного — чувств и ощущений Человека, принесённый в жертву на скалистых алтарях Мексики – намёк на казни Мигеля Идальго (в 1811) и Хосе Мария Морелоса (в 1815) в период войны за независимость Мексики от Испании.

16-20. Множественность Небес и Преисподних – идея Эммануила Сведенборга. Дальнейшее рассуждение Блейка, вероятно, содержит критику учения Сведенборга.

37-45 Иисус Навин (также Осия или Хошеа) и Калеб (Халев) по библии были друзьями и не вступали в битву друг с другом.

5. Плетённый Человек (Wicker Man) — сделанная из ивовых прутьев или соломы клетка в форме человека, которую друиды якобы использовали для человеческих жертвоприношений, сжигая её вместе с заключёнными в ней людьми.

Лист 39 (44)

В любви возвышенной едины, как на крыльях херувимских,
Они с усильем добрым приподняли Альбиона, чтоб нести
Его в Эдем сквозь Лосовы Врата: Четырёхстворчатые крылья
Их шумно хлопали над Пропастью бездонной,
Пока с ужасной ношей шли они, но мрачно Альбион
Сопротивлялся и со скрежетом вращал назад
В Небытие — в Мир Смерти Звёздные свои Колёса.
Сокрылись в тучах Лосовы Врата: и промежутки
Меж страшными Колёсами, заполненные светом
И воздухом, непроницаемыми стали, как барьеры
Из чёрных Скал, как мрачного отчаянья Утёсы.
Но крылья их бессмертные несли его меж этих Скал,
Одну минуя за другой, над Долами отчаянья и смерти:
И Море узкое с его жемчужными волнами меж Атлантикой
И Альбионом превратилось в Океан безбрежный,
Бездонный, мутный, полный туч, водоворотов, рифов,
И вверх и вниз сновали Альбионовы Сыны по этим страшным хлябям.

Но, словно торжество несокрушимой Воли или Высшей Власти,
Небесная Семья в безмолвии, в покое величавом,
Явилась, воздухе застыв над Альбионом мрачным.

Природа Ульро такова: всё, что в неё вступает,
Пол обретает, зачинается, рождается, растёт.
И от Гайд-парка корни Призрака тянулись к Альбиону,
В мученьях Необрезанной Вегетативной плоти,
Творя Соблазна Механизм — Стареющую Деву,
Что запылала в Эрин северном краю Любовью
В смешеньи с Ревностью, что названа Религией.
И все они в унынии смертельном поручили Лосу,
Его Всевышним заклиная, Пастырем над ними быть,
Пока не явится Иисус, и величая Лоса Духом
Пророчества иль Илиёй, ему отдали власть свою.

Став тем, что видели они, сражённые болезнью той же,
Подобны Альбиону в жалости и сострадании,
Без Эманаций, но с разгневанными Призраками в Бездне,
Смертельным Сном они уснули возле Ложа Смерти,
У пропасти Небытия, перед Вратами Лоса —
У Лосовых Печей средь рощ Дубовых Альбиона.

Своей Эманативной частью Люди связаны друг с другом,
Есть в каждом Человеке Иерусалим и Вала — тень её,
Созданья Мысли Человеческой. Ищи, и ты обрящешь!
Взор поверни вовнутрь! О, Мир Согласья и Любви,
Раскройся и расширь свои прекрасные и вечные Врата!

И, наконец, до плачущих донёсся голос Бата,
Хотя и тихий, словно голос Мертвеца из дома Смерти.

Примечания

14—15. Атлантика — здесь имеется в виду Атлантический Континент (Atlantic Соntinent), который по Блейку, якобы, существовал до Потопа, а теперь залит водами «Моря Времени и Пространства».

6. Эрин — древнее кельтское название Ирландии.

Лист 40 (45)

Бат, город-исцелитель, мудрости напев свой пылкий
Сквозь слёзы нежности струил от Западных Ворот:

«О Альбион, Сын Рая благосердый! Запада Врата
Закрыты для тебя! О Братья Вечности! Пример его
Велик — в Раю за добрый взгляд его любили так,
Что даже зависти слезу у Иерусалим прекрасной
Он исторгал: всегда прямой, открытый, справедливый,
Доверчивый и честный стал сей Человек примером
Забвенья жалкого, дабы наставить Рая Сыновей:
Пусть ты велик и славен, полон милости, любви,
Пусть высоки твои дворцы и города, а нивы
Приносят тучный урожай — ты в Самости своей
Ничтожен и погибнешь с первым утра дуновеньем.
Тут скромность бесполезна, даже самый добрый нрав
Помочь не в силах, — только Агнец Божий исцелить
Способен сей недуг! О Господи, явись, спаси его!
Его Врата на Западе закрыты, смерть близка!
И знать нам не дано, когда и нас самих постигнет
Удел подобный. Африки заснувший материк,
Восстав в ночи Беулы, сковывает Солнце и Луну.
Друзья его рвут эти цепи, в ярости круша
Машины мрачные, чтоб возродился Человек в слезах
Раскаянья пред братьями его и благодарный

За своевременный их гнев. Но Альбиона сон
Совсем иной — его машины сплетены с самою жизнью,
Лишь милосердье может тут помочь, вмешавшись,
Чтоб Иерусалим из ревности он не убил.
Спаси о, Боже, Иерусалим и братьев собери,
Не дай от долга отступить нам, поддержи дух дружбы!
30 Возьми же, Оксфорд, листья Древа Жизни, с вдохновенным
Бессмертным красноречьем Альбиону их вручи,
И, может быть, он примет их из добрых рук твоих!» —

Так рек неслышный Альбиону милосердный Неба Сын
Тем, чьи Врата на Западе открыты, плачущим вокруг
Угрюмого и неуступчивого Альбиона,
Взирающего хмуро на друзей, как на врагов.

И с Батом иль Седьмым соединённые Семнадцать,
Единые с другими Десятью в Виденье Божьем,
Слились в объятьях с Вечной Смертью ради Альбиона.

Вот имена тех Восемнадцати и Десяти:

Примечания

1. «Bath, healing City!» / «Бат, исцеляющий Город!» — Священник из Бата Ричард Уорнер (1763—1853) в 1804 году опубликовал свою проповедь «Война несовместима с христианством». Блейковский «город-исцелитель» здесь проповедует, что страшную болезнь человека Самость («Selshood… dread disease») может исцелить «только Иисус». См. греческую надпись перед заголовком первой главы (лист 4), означающую «Только Иисус».
2. «O Albion mildest Son of Eden! clos’d is thy Western Gate» / «О Альбион самый кроткий Сын Эдема! Закрыты твои Западные Врата…» — то есть, вход в Рай, закрытый для Альбиона после его «падения» (с самого начала повествования этой поэмы).
3. История об «Африке», взбунтовавшейся подобно Альбиону больше нигде не упоминается.
4. См. «Откровение» 22:2: «Среди улицы его, и по ту и по другую сторону реки, древо жизни, двенадцать [раз] приносящее плоды, дающее на каждый месяц плод свой; и листья дерева — для исцеления народов».
5. Дополнительная строка, добавленная белым на чёрном фоне позднее и не во всех копиях (она отсутствует на оттиске, находящемся в Библиотеке Моргана, Нью-Йорк).

Лист 41 [46a]

Бат, Вечности целитель нежный, где истоки
Тех сил таинственных твоих и знаний беспредельных?
Вот Херефорд — Уэльса древний страж, его руками
Воздвигнуты великие дворцы в горах Эдема!
Советники у Лоса: Линкольн, Дарем и Карлайл.
А Эли — писарь Лоса. Кто дерзнёт коснуться
Пера его? Вот Бард бессмертный, Оксфорд, красноречья
Божественного полн, рыдающий над Альбионом,
Он листья с Древа Жизни дал ему и нежно молвил:

«О, Альбион, в край заблужденья — в Ульро ты попал!
Одна Ошибка разрушает душу Человека.
В ночи Беулы спи, пусть сон развеет заблужденье!
Нет двух сторон у правды. Отдыхай на лоне нашем,
Пока Плуг Иеговы, с Бороной Шаддая не пройдутся
По Мёртвецам и не разбудят их для Страшного Суда!».

Но Альбион не внял и отвернулся. Трепетавший Оксфорд
Умолк и рухнул без сознанья. Подхватили друга
Норидж и Питерборо, Рочестер, ужасный Честер, Вустер,
Личфилд, Сент-Дейвидс, Ландаф, Асаф, Бангор, Содор —
И с преданностью головы склонили. Печи Лоса

Заполыхали, грянул гром, разбушевалась буря
Вокруг печей, что отзывались громозвучным эхом,

И в Четырёх четырежды две дюжины явились:
Верулам, Лондон, Йорк и Эдинбург, оплакивали все друг друга:
Увы! — Настанет день, враг злейший человека
Из дома и семьи его придёт, чтоб Верой новых Поколений
Грехом и Искупленьем уничтожить Иерусалим,
Cчастливую Невесту Агнца и Жену. О Боже, ты Не Мститель!

Примечания

18—24. Краткая информация о некоторых перечисленных здесь городах:

Норидж (Norwich) — главный город графства Норфолк (Восточная Англия).

Питерборо (Peterboro) — город в графстве Кембриджшир.

Рочестер (Rochester) — приморский город в английском графстве Кент.

Честер (Chester) — город в западной части графства Чешир, к юго-востоку от Ливерпуля.

Вустер (Worcester) — город в Англии в центре графства Вустершир.

Личфилд (Lichfield) — старинный город в английском графстве Стаффордшир, северный пригород Бирмингема.

Асаф (St Asaph) город на реке Элви в графстве Денбишир, Уэльс.

Сент-Дейвидс (St David’s) — город на юго-западе Уэльса, в графстве Пембрукшир.

Ландаф (Llandaff) район к северу от Кардифа, столицы Уэльса.

Бангор (Bangor) город в графстве Гвинед в Северном Уэльсе, у побережья Ирландского моря.

Содор (Sodor) — епископство, созданное в конце XI века и включающее все Гебридские острова и Мэн.

Верулам (Verulam) сокращённое название города Веруламиум (Verulamium) — ныне Сент-Олбанс (St. Albans).

25—26. Повторяют строки 81-82 из послания «К Евреям» (Лист 27)

A mans worst enemies are those
Of his own house & family;
And he who makes his law a curse,
By his own law shall surely die.

О, Человек, твои враги —
Твой дом и собственные Братья,
Проклятье возводя в закон,
Ты сам погибнешь от проклятья.

Ср. Матфей 10:36: «И враги человеку — домашние его.»

Лист 42

Так бледный Альбион сидел, речам других внимая,
И зло вынашивал. Лос печи распахнул пред ним,
И он узрел, что прокляты любовь его и чувства, —
Болезнь его сразила, и душа в нём умерла.
Страдал и Лос, взирая в ужасе на Печи Смерти,
И смерти ожидал, но снизошёл к нему Спаситель
Любовью, чувством чистым, и слезами, как росой,
Покрыв травинку каждую на дышащей земле.

Рек Альбион в виденьях мрачных: «Лос, мой ложный друг,
Ты Милосердью молишься, покинув друга в скорби, —
Теперь ты показал свою порочность Небесам.
Где правда? Справедливость где? О друг неблагодарный!
Верни мне пищу для души — возлюбленных моих!
Всех дочерей своих — блудниц, всех сыновей я проклял,
И Энитармон, дщерь свою я заклеймил проклятьем!
Опустошённый, дочерей я бесам отдаю!» —

Рек хмуро он, пока, кружа, ночь Ульро опускала
Подол непроницаемый от Дувра к Корнуэллу.

И молвил Лос: «На слово правды я отвечу правдой,
Но к справедливости ещё добавлю Милосердье:
Помилуй малых сих! Ужели я к тебе лишь должен
Быть добрым и жестоким к тем, кого ты ненавидишь?
Средь четырёх Живых Существ ты Образом был Божьим.
Трёх ты убил — меня ж, четвёртого, не уничтожишь!
Ты в заблужденье и не мучь меня своею правдой.
Мой долг — невинность защитить и просветить невежд.
Любезности пора отбросить, ни к чему притворство.
О добродетели и нравах спорить мы не будем.
Знай, существует два предела в каждом человеке:
Непроницаемость — один, и сжатие — другой.
Зовётся первый Сатаной, другой зовут Адамом.
Из Сжатия Спаситель милосердный сотворил
Жену для Человека, спящего в Беуле, дабы
Родиться Человеком самому во искупление.
Но Расширенья и Прозрачности пределов нет.
И в человеческой груди им не бывать вовеки!
Я сокрушу твоих послов и праведности узы
Чтоб ты мои не сокрушил, но если будешь честен,
Тебе отвечу правдой, защитив себя от мести.
Считай меня врагом и гнев свой на меня излей.
Но малых сих не истребляй — помазанников Божьих,
Их добродетель не губи — ту, что избрал Спаситель,
И малых сих избрав, их предпочёл тебе, тебя же
Покинул навсегда, а малых сих — помазал!
Ты самостью своей себя от Бога отлучил».

И, отвернув лицо, заплакал Лос об Альбионе.

Но тот вскричал: «Сюда, Хэнд, Хайл, хватайте-ка дружка,
Как Вы схватили те две дюжины бунтовщиков зловредных,
Во искупленье смерти духа — смерть нам жизнь несёт!
И пусть на Камне Лондонском ответит он пред Небом
Меж Ханслоу и Блэкхитом, между Норвудом и Финчли.
И всё, что есть у них — моё, подарок щедрый мой.
Но благодарности от них я так и не услышал,
Зато их благодетель мне грозит отмщеньем страшным».

Лос у печей стоял и, гнева мёртвых ожидая,
Знал, что Божественная длань даст мощь ему и силы.

И понеслись из бездны крики Призраков, наполнив
Край Альбиона: Оксфорд застонал в печи железной,
Винчестер в логове завыл, восстав на Альбиона,
И проклинали все любовь свою и человечность,
Бушуя, словно в чащах скорби дикое зверьё,
О доброте своей жалея в сновиденьях Ульро.

«Приди Раав с могучим воинством твоим, да будет
Построен Вавилон, и да провалятся в Геенну
Все те двадцать четыре — ждут нас торжество и слава!»

На ложах смерти мертвецы сидели, как живые,
И управляли Призраками, как уздой железной,
«Где Иерусалим?» — они друг друга вопрошали,
Их голоса звучали глухо, нечленораздельно
И слёзы хладные текли по впалым их щекам:

«О скоро ль утро воссияет над могилой, скоро ль
Спасение придёт? Мы на посту своём уснули
И встать не в силах! Наши призраки ярятся в чащах.
Бог Альбиона, где же ты? о пожалей дозорных!»

Так плакали они, а печи Лоса клокотали
Меж туч Европы, Азии, среди Змеиных храмов!

Вкруг Альбиона алтарей Лос семь печей построил
И, в завершенье, Мировую Скорлупу воздвиг:
На Запад, на Восток, на Север и на Юг, пока
Всю Землю не покрыли Норвуд, Финчли, Хаунслоу и Блэкхит,
Став Сетью и Вуалью Валы средь Погибших Душ.

Примечания

Иллюстрация: Атлант, поддерживающий шесть человечески фигур, верхняя из которых держит огромную кисть винограда. По замечанию Мортона Д. Пейли этот рисунок иллюстрирует стих из Иоанна 15:5: «Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего».

47 «…хватайте-ка дружка» («…sieze the abhorred friend») — Пейли высказывает предположение, что «Friend» (друг) здесь ошибочное написание слова «Fiend» (чёрт). Однако, определение «ложный друг» в 9 строке делает сочетание в устах Альбиона «abhorred friend» («ненавистный друг») вполне понятным и объяснимым по отношению к Лосу, другу, ставшего ненавистным для него.

50-80. Альбион призывает Лоса к ответу перед Небом на Лондонском Камне — служившего (по Блейку) местом друидической казни. Этот камень является центром блейковского Лондона, откуда берут начало четыре «чащи скорби» Альбиона (см. строку 61) разрастающиеся от этого камня на запад до Хаунслоу, до Блэкхита на восток, до Финчли на север и до Норвуда на юг. В строке 80, где снова упоминаются эти деревни, окружающие Лондон, теперь покрывающие собой всю Землю, имеется в виду разрастание этих «чащей скорби» до масштабов всего земного мира.

1. Сеть или Вуаль Валы — пелена материи покрывающая реальный мир, или Мировая Скорлупа (или Раковина), или видимое небо, падший мир Уризена с 27 небесами и безднами законов и религий, пещерами, лабиринтами и 27 слоями мрака. Это зеркало нашего земного мира, окружённое Хаосом, за пределами которого находится Вечность.

Лист 43 [29a]

Тогда Виденье Бога, словно Солнце, тихо встало
Над скалами, клонясь за Кенсингтоновы сады —
К Тайберн-реке в кровавых тучах, к древнему уступу
Холмов Сионовых, и Образ Человека был на Солнце,
И Глас Божественный над Альбионом раздавался:

«Во славу Божью избран Альбион, как ангелу ему
Я дал народы всей земли и стал для чад его
Отцом, а Иерусалим была моей отрадой.
Скрыл Реагирующий в зависти себя — его я зрю,
И вам он будет зрим, лишь явит он себя в своей Системе,
Здесь должно место для него найти, и Альбион уснёт
Смертельным сном — его пробудит Муж Греха и Искупленья,
Незримый, скрытый в чащах Альбиона, возражений
Не допускающий, Реакции отлил он в Действия Закон,
Противоречия разрушив ради Послушанья.
Карателем он сделал Альбиона и себе присвоил
Его леса и пустоши, и город Иерусалим —
Тот, что в лесах Ефрафа! Лондон — лишь обломок
Его развалин! Оксфорд — пыль от стен его! А Кент и Сассекс —
Клочки его одежд! Ирландия — Святилище его!
Шотландия, Уэльс — его младенцев трупы!
Все города земные — дым его пожарищ!
А все народы — прах под колесницами его
Завоевателей, дворцы его с землёй сравнявших!
Я здесь, чтоб все изгнанники мои могли вернуться.
Не бойся, стадо малое, вновь Альбион восстанет!»

Так Солнце молвив, Человека Вечную Семью укрыло.

И тут, сойдя с утёсов мрачных, два бессмертных духа
Рекли: «Нам удалось спастись! О милосердный Боже!
Бежали мы от Альбионовых скалистых гор
К востоку от долин Амалека, Ханаана и Моава:
Вдоль гряд холмов, что окружают Иерусалим.

По огненным ступеням Альбион бродил, и Вала
Бродила с ним в обманчивых и нежных сновиденьях.
Он в вышине узрел, как угасал во всём великолепье
Князь Света, и вознёс он траур во дворце своём,
И Тень над ним вилась — то разум был его усталый.
Златой, святой и чистый в белом платье он парил

Виденьем водянистым, сладостным обманом, словно
Ликующее бытие, что Человека поглощает.

И молвил Альбион, пав ниц пред водянистой тенью:
„О, что за чудо! Господи, ты знаешь, я — ничто!“
А Вала, скрыв лицо, власы рассыпав по полу, дрожала.

И мы затрепетали поражённые Виденьем,
Внимая Альбиону, что склонился, словно в дрёме,
Пред Тенью собственной — вот вещие слова его:

„О, я ничто, когда к тебе я прихожу на суд!
Лишь затаишь дыханье, я умру, сойду в Геенну.
— Лишь на меня возложишь длань — я смолкну в тот же миг,
Длань уберёшь свою — увяну я, как лист осенний!
О, я ничтожество и вновь в ничтожество вернусь,
Дыханье затаишь — и вот, я есмь само забвенье!“

Он смолк. Безмолвно облако парило, как Печаль
В венце златом, и аромат бальзама источало.
Но кто сей Человечий сын, Дух нежный Альбиона? — Лува
Спустился с облака, и в ужасе отпрянул Альбион,
Пылая возмущеньем, он от Валы отвернулся.

И поднял голос Альбион, свой сон превозмогая:

„Откуда вопли Энион сюда ко мне несутся?
О жалость! О обман! Ужель любовь достойна власти?“

И Лува, получить стараясь власть над Альбионом,
Тот орган поразил его, где Вала заключалась,
Оставив тело Альбиона на полу хрустальном
Всё в ранах с ног до головы от яростных ударов.

Но мрачно молвил падший Альбион: „Иди, о Лува,
За Валу-странницу умри, как Смертный Человек.
Я выверну спираль ушей твоих, и нос к земле пригну,
Так, чтоб глаза твои полезли из орбит от страха,
Иссохли губы, сузился язык — весь сморщенный ползи
Тогда по огненной своей тропе, дабы понять, как Духи
Любви и Жалости способны Человека поглотить“.

Стремглав они бежали прочь — так солнце зимнее заходит,
Кровь Человека вспенилась, и духи Валы с Лувой,
Спустились в Сердце человека, там где рай и радость
Объяты страхом, ревностью и гневом, и Змея-Природа,
Пред ними кольцами вилась, и огнь язвил их ноги,
Пока они бежали вглубь пожаров и громов.

Как море, оставляющее скользкий брег, усохла Вала,
Пав из груди её, простёрся Лува с запада и на восток.
Меж ними исполинскою змеёй Природа извивалась.
Руины Валы там иль Иерусалима — мы не знаем.
Всё спуталось, в смятенье всё, и только мы спаслись».

Так беглецы рекли, дрожа, вернувшись в сонм Бессмертных.

Примечания

В копиях A, C и F это лист №29, и начиная отсюда последующие листы имеют различную нумерацию, так, в копиях E и D это лист №43. Чем объясняется такое различие в нумерации — предмет спора блейковедов: ради некой симметрии в оформлении этих листов, либо ради более логичного изложения сюжета — и те и другие объяснения не слишком убедительны. Однако факт заключается в том, что Блейк, сделав эти изменения, вернулся затем в копии F к первоначальной нумерации.

4. Ср., Иезекииль 1:26: «А над сводом, который над головами их, [было] подобие престола по виду как бы из камня сапфира; а над подобием престола было как бы подобие человека вверху на нем».

9-15. Третий закон термодинамики гласит «Действию всегда есть равное и противоположное противодействие…», таким образом, “The Reactor… who hath founded his Reaction into a Law Of Action ” («Реагирующий, отливший свои Реакции в Закон Действия») по всей вероятности есть ни кто иной как Исаак Ньютон (см. Morton D. Paley. Jerusalem: The Emanation of the Giant Albion, p. 176)

8. Ефрафа (евр. Эфрата, возм., «плодородная земля») — местность близ Вифлеема к югу от Иерусалима, а также прежнее название Вифлеема (Быт 35:19; 48:7; Руфь 4:11; Мих 5:2).
9. В оригинале здесь и далее “her” («её» вместо «его» — о городе Иерусалим).

29, 82. «We alone are escaped». («только мы одни спаслись»). Так в Книге Иова 1:14-19 вестники, пришедшие к Иову говорят: «и спасся только я один, чтобы возвестить тебе».

33-82. Заимствование из Третьей Ночи поэмы «Вала или Четыре Зоа» (листы 39-42).

63-64. Подобным образом Сатана обращался с Иовом, см. в Книге Иова 2:7: «И отошел сатана от лица Господня и поразил Иова проказою лютою от подошвы ноги его по самое темя его».

Лист 44 [30a]

Те двое, что бежали, были Лоса Эманация
И Призрак, ибо Призрак вслед за Эманацией,
Как страж, спешит повсюду: Энитармон — имя ей,
Ему — Уртона. Но куда бежать они не знали:
Покинув Альбионовых детей, они пытались
Для Энитармон тень соткать и в ней укрыться,
О чадах Альбиона в бренности погрязших сокрушались,
И вдаль неслись по долам Альбиона меж потоков крови.

Безропотно, на оскорбленья отвечая милосердьем,
Они постигли, что друзья телесные — духовные враги,
И что Необрезание — источник плотской веры,
И знали — Божья длань их приведёт сквозь мрак назад
К их Человечности как голубей к их голубятне:
Сыны Эдема в песнях прославляли Призрака-Уртону
За то, что в скорбный час Виденья Божьего он не утратил.
Дрожали беглецы, и Лос, простёрши длань, их принял
В своей груди, откуда выполз Альбион в жестоких муках
И фибры братства разорвав, он Лоса заключил
Меж женских аллегорий, но Виденье Божье было с Лосом —
Он шёл за Альбионом к центру бездны меж его дубов.

Молился Лос и рек: «Божественный Спаситель, о восстань,
Как древле над хребтами Альбиона, о воззри
На грады ищущие лик Твой, Лондон стонущий от боли
На холмы и на Темзу наполняющие вздохами долины,
На сёла Мидлсекса, Сарри, что вопят от голода и жажды,
На двадцать восемь градов Альбиона, что к Тебе взывают,
Спаси от притесняющих, что поселились в каждом граде и деревне:
Что истязая труженика, издеваются над чадами его,
Скупая дочерей, и в рабство продавая сыновей,
Оставив беднякам лишь корку хлеба, хитростью ввергают
Их в нищету, чтоб с помпою затем воздать
И слышать восхваленья Иегове из голодных уст!
Не знает Человечность о влеченьях плоти — так зачем они в Беуле?
Жена в Беуле возлагает скинию прекрасную свою,
В которую меж херувимами её Муж входит величаво:
Соединяясь с ней в одно и в самолюбии сгущая
Свой Каменный Закон Суда, двойного Порождения, и Смерти.

Так в чресла Валы входит Альбион — где Страшный Суд
Вершится. Лува опускает полог перед ними.
Восстаньте в Порожденье Мертвецы! Господь, порви завесу!» —

Так плакал Лос, ступая вслед за Альбионом. Тот закрыл…

Примечания

На иллюстрации: Лос на небольшом возвышении, опираясь на левое колено, выставив правую ногу и вытянув руки ладонями вперёд, «принимает в свою грудь» дрожащих беглецов — свою Эманацию, женщину-бабочку, и Призрака — мужчину-демона с крыльями и хвостовым оперением летучей мыши (на цветной иллюстрации Эманация лилово-голубая, а Призрак — бардово-красный).

В этом фрагменте Эманация и Призрак Лоса, названные здесь Энитармон и Уртона, сокрушаясь о детях Альбиона, которые погрязли в своей «вегетации» (то есть в материализме), в ужасе бегут от них, возвращаясь в Божественную семью. Лос принимает их в своей груди, откуда выходит Альбион, и Лос продолжает следовать за ним и входит «в центральную пустоту» (into his Central Void) среди друидических дубов Альбиона, веря, что Божественное Видение, которое всегда с ним, спасёт его. Лос обращается к Всевышнему с просьбой спасти города и деревни Альбиона от притеснителей и от царящей там несправедливости. Всё это имеет автобиографические истоки. Лос-Уртона и Эманация-Энитармон это, вероятно, сам Блейк и его жена Кэтрин бегущие в Лондон после трёхлетнего их пребывания в Фелфаме. И когда Блейк уже не в первый раз пишет «друзья телесные — духовные враги», он имеет в виду своего горе-благодетеля и заказчика Уильяма Хейли (см. также в поэме «Мильтон», 4:26: «Внемли словам моим: Телесные Друзья — Враги Духовные»). Под словом «телесное» здесь Блейк понимает «материальное», то есть, «отсутствие духовного». Как и его персонаж Лос, Блейк верил, что его собственное спасение заключается в Божественном Видении, которое всегда с ним.

1. «They saw the Sexual Religion in its embryon Uncircumcision» — это выражение кажется не вполне ясным, но судя по некоторым комментариям «Необрезание» для Блейка «отрицательное понятие… означающее сохранение самости» (Острайкер). Отказ от обрезания плоти в раннем христианстве, таким образом, может для Блейка символически означать, что церковь пошла по ложному («вегетативному») пути, превратившись из «религии духа» в «религию плоти». Эта религия связана с войной и другими формами господства: рабства, притеснения и т. п.

18—19. Альбион «разорвав Фибры Дружбы» помещает Лоса «меж Женских Аллегорий», которые у Блейка также имеют негативный смысл и означают «Ложь, распространяемую Церковью» (Острайкер).

34—8. «Скиния и Херувимы», между которыми «входит муж в своём величии» здесь символически означают женские гениталии, которые также являются «местом Страшного Суда» («the Loins, the place of the Last Judgement»). Здесь Альбион подчиняется Природе (Вале), соединяясь с ней ради продолжения рода и в оргазме своего «самолюбия» творит «каменный закон Осуждения, двойного Порождения, и Смерти».

38—39. Завеса, покрывало или вуаль — библейский образ, см. напр. Исход (34:29-35), где Моисей накладывает «на лице свое покрывало», чтобы народ не ослеп от сияния его, и снимал покрывало только говоря с Господом. Матфей (27:50-53) описывает, что в тот момент как Иисус испустил дух «…завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись; и гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли и, выйдя из гробов по воскресении Его, вошли во святый град и явились многим». Эти слова Матфея являются непосредственным источником блейковского образа «разорванной завесы» здесь и ранее, когда Альбион разрывает Вуаль Валы (см. слова Иерусалим, обращённые к Вале 20:36-37): «Тебя любил он и, порвав твою Вуаль, с любовью обнимал! Изумлена его красой и совершенством, ты его любовь простила».

Листы 43-44. Обещание Божественного Видения; Рассказ об первоначальном падении Альбиона; молитва Лоса.

44.2 Призрак в этом эпизоде друг, а не враг Лоса. Строки 9—15 кажутся автобиографическими и относятся к перипетиям жизни Блейка в Фелфаме.

1. Необрезание, необрезанное Всегда отрицательное понятие у Блейка означающее сохранение самости.
2. Женские аллегории также отрицательное понятие у Блейка, означающее «Ложь, распространяемая Церковью».

34—5 Скиния. . . Херувимы Скиния женщины, описана в книге Исход 25, с завуалированным внутренним помещении под названием Святая Святых. Смотреть херувимов.

8. Подчинение Альбиона Вале приводит его к надиру (низшей точке). Но это необходимо для спасения, так же, как порождение необходимо для регенерации (возрождения).

(Элиша Острайкер)

4 Призрак ‘по имени Уртона’ необычное определение, так как Уртона имя Лоса до его разделения [со своим Призраком]. ‘Призрак Уртоны’ было бы более соответственно.

(Мортон Д. Пейли)

Примечания:

[1] Ранее мы уже говорили о «тех двоих, что бежали». Здесь это Эманация Лоса и его Призрак, называемый Уртона (Уртона обычно имеет совсем другое значение, где до его падения его лучше называть Лосом). Они были огорчены «Вегетацией Альбионовых детей». Они хотели, избежать такой же участи, а именно, чтобы нисхождения в Ульро.

[10] «Они осознали что телесные друзья — духовные враги» (Этот же текст появляется в Песни Барда, «Мильтон», лист 4). Слово «телесные» это то, что мы подразумеваем, когда говорим «материалистическая».

[11] «Они видели сексуальную Религию в её зачаточном Необрезании»: Сексуальная Религия связана с войной и другими формами господства (как, например, рабство).

[17-20] Блейк продолжает описывать отношения между творческим Лосом и падшим Альбионом. Альбион, «Разрывая волокна Братства, в Женские Аллегории Заключает Лоса: но Божественное Видение было с Лосом». (Блейк действительно верил, что его собственное спасение заключается в его взору и слуху являлось Божественное Видение и он пытается поделиться им с нами, его учениками.)

[21-32] Лос возносит длинную молитву, описывая Спасителю страдания, «Из-за угнетателей Альбиона в каждом городе и деревне: / Которые издеваются над телами тружеников! они издеваются над его голодными детьми. / Они покупают его дочерей, чтобы иметь право продать его сыновей: / Они принуждают бедняков жить куском хлеба и своими мягкими нежными уловками (хитростями) / Они ввергают Человека в нищету: чтобы воздать с помпой и церемониями.» (Не правда ли, звучит как 2011?)

Лос заканчивает молитву: «Мертвые проснитесь в Порождении! Восстань Господь, и разорви эту завесу!» Любой знаток Библии может сказать вам, что, когда Иисус умер, разодрал завесу сверху донизу. (Вуаль часто появляется в Библии, так, например, Моисей накрывался вуалью чтобы его народ не был ослеплён [сиянием лица его после разговора с Богом].)

Ларри Клейтон

Лист 45 [31a]

…На западе свой небосвод скалистой тучей смерти и отчаянья.

Боясь, что отвернётся Альбион от Божьего Виденья
Лос с шаром огненным вошёл в глубины Альбиона,
В грудь, где сокрыты дружбы ужасы, в каверны
Отчаяния и смерти — искусителей искал он,
Средь скал, обрывов, в одиночества пещерах,
И каждую частицу падшего убитого гиганта зрел,
Но кто его убийцы, он не знал — мельчайшие частицы
Хранили тайну, скрытые в движеньях человеческой души,
Они хихикали, выплёскиваясь в формы
Из формы вынутые души обжигались в кирпичи,
Чтоб пирамиды Хевера и Фарры строились из них,
Искал он тщетно скрытое в частицах, пробираясь
От Хайгета и Хакни, Холлоуэя, Лондон-сити —
До Стратфорда старинного и Степни, Льюты Острова Собак,
Оттуда вдоль реки по тесным закоулкам,
И каждую частицу зрел — алмазы Альбиона, что неслись,
Как бы с брезгливостью по узким переходам меж трущоб —
Вставали формы вечные бесплодными холмами Добродетели
Моральной и в песчинки превращались затвердевшие частицы,
Все чувства нежные души отбрасывались, словно грязь и тина —
В извилистые лабиринты мысленных хитросплетений,
Туда, где Тауэр Лондона, нахмурившись, взирал на Иерусалим,
И к дому Лувы что стоял у Иерусалима врат восточных,
К двору уединённому его, оттуда — к Вифлеему
С его притонами отчаяния в доме хлеба:
Он пробирался меж камней, но формы человеческой не встретил.
И молвил он, в слезах воззрув на Альбиона град:

«Как быть? Что б сделал я, когда б злодеев обнаружил?
Я не посмел отомстить; Божественной дланью
Так всё устроено, что грешник наказанья избежит,
И тот, кто мстит, — единственный преступник перед Провиденьем.
И если б я дерзнул отмстить какой-нибудь песчинке,
Я б наказал уже наказанного. И кого я должен
Жалеть, когда заблудшего в грехе я не жалею?
И ты, о Альбион, когда обидчикам отмщаешь,
Знай, ты потерян навсегда! О как мне удержать
Твоих сынов от мщенья? Как мне убедить их?»

Рек Лос, бредя в унылом одиночестве ваотьмах
И видел Иерусалим в Вестминстере и Мэрибоне,
Среди руин разрушенного Храма, видел Валу — Тень её,
Тень Иерусалим клонилась к северу над белым островом.
Лос сел на Камень Лондона, внимая песне Иерусалим:

«О Альбион, твоей женою и частицей стать я не могу —
Принадлежу лишь Богу я, твоё потомство свято —
В них всё от веры, а не напоказ! Зачем, о Вала,
Ты в трауре скорбишь над реками моими? О восстань!
Я слышу в небе пенье челноков твоих и чувствую как нити
Железные любви, отчаянья и ревности мои опутывают члены!»

«Я Альбиону Лувой отдана, он — мой! — сказала Вала. —
Теперь клянут его и ненавидят! Разве в старину не говорили:
Поставь пред Человеком Сына — ты и сыновья твои
Его рабами станут, но поставь пред Человеком Дочь —
И он и сыновья его — твои рабы навеки!
И это вера? Погляди, как бьются на востоке Альбион
И Лува — копья их в крови и в гневе небеса!
За Альбиона встал Уризен Луве на погибель.
И ты, о дочь блудницы, дочь отчаяния — причина
Того, что покачнулись башни Валы на Евфрате.
Здесь Альбиона дом, здесь место твоего уединенья,
Здесь обнаружился твой грех и здесь стоять ты будешь,
Чтоб отвернулись от тебя, грехами возмущённые твоими,
Сонм нечистот, порочна ты и всё твоё отродье —
Плод блуда, что годится лишь на жертвоприношенья
Как мясо и питьё для поддержания славных битв,
Чтоб смертью заблуждений сих очистить Человека!»

И Вала, нити чёрные раскинув над дрожащей Темзой,
Над долами через холмы от Хартфордшира протянула
До Сарри и до Миддлсекса и над вечным домом Альбиона,
А бледный Альбион стоял у врат своих восточных…

Примечания

На странице внизу под огромным облаком в противоположных углах расположены две лежащие женские фигуры. Вала держит веретено и разматывает нить, которой опутывает тело Иерусалим, что соответствует словам Иерусалим: «Я слышу в небе пенье челноков твоих и чувствую как нити / Железные любви, отчаянья и ревности мои опутывают члены!» (строки 48-49).

В этом фрагменте Лос с фонарём в руке — большим сияющим шаром, похожим на солнце, как это изображено на фронтисписе поэмы, входит в тело Альбиона, исследуя его внутреннюю жизнь в поисках его искусителей и убийц. Эти поиски тщетны, и Лос, сидя на Лондонском Камне, слышит пение Иерусалим. Вала тем временем опутывает Иерусалим железными нитями, осуждая её и прославляя войну.

7—8 и далее «Каждая мельчайшая частица» (Minute Particular) — так Блейк называл детали произведений искусства — здесь это детали и элементы тела Альбиона, воплощающего Англию, а также человечество вообще.

2. Хевер и Фарра — предки Авраама, которые не могли участвовать в строительстве пирамид, поскольку жили до египетского пленения.

14—16 Лос проходит по пригородам и районам Лондона, следуя с севера (владение Уртоны) на восток (дом Лувы) от Хайгета, Хакни, Холлоуэя, Лондонского сити до Стратфорда, Степни и Собачьего острова, а затем возвращается к Лондонскому камню на Кэннон-стрит в центре Лондона. Собачий остров (или «Айл-оф-Догс»), где находились верфи Лондонского порта и расцветали бандитизм и проституция, здесь назван островом Льюты, посколку Льюта (Leutha), четвёртая из дочерей Лоса и Энитармон а также возлюбленная Сатаны, у Блейка является воплощением греха.

25 Вифлее́м (ивр. Бейт-Лехем, букв. Дом хлеба) — библейский город чуть южнее Иерусалима. Здесь это лондонский Бедлам — Королевский гспиталь для душевнобольных, построенный в XIII веке в Бишопгейт около Ливерпул-Стрит, в XVII веке переехавший в Мурфилд около Моргейт, а в 1812 для него было выстроено новое здание в Ламбете в районе Саутуарк (или Садок), которое, вероятно, Блейк имеет здесь в виду.

37—38 «О как мне удержать / Твоих сынов от мщенья?» — т. е. удержать Англию (детей Альбиона) от наказания Франции (Лувы).

41 Разрушенный Храм — вероятно имеется в виду лондонский Темпл, исторический район на северном берегу Темзы, принадлежавший до XIV века средневековому ордену тамплиеров (храмовников) с Церковью Темпла (Temple Church), которую принимали ошибочно за иерусалимский Храм Соломона. Церковь Темпла выгорела во время Большого лондонского пожара в 1666 году.

Лист 45a [40]

Бат, город-исцелитель, мудрости напев свой пылкий
Сквозь слёзы нежности струил от Западных Ворот:

«О Альбион, Сын Рая благосердый! Запада Врата
Закрыты для тебя! О Братья Вечности! Пример его
Велик — в Раю за добрый взгляд его любили так,
Что даже зависти слезу у Иерусалим прекрасной
Он исторгал: всегда прямой, открытый, справедливый,
Доверчивый и честный стал сей Человек примером
Забвенья жалкого, дабы наставить Рая Сыновей:
Пусть ты велик и славен, полон милости, любви,
Пусть высоки твои дворцы и города, а нивы
Приносят тучный урожай — ты в Самости своей
Ничтожен и погибнешь с первым утра дуновеньем.
Тут скромность бесполезна, даже самый добрый нрав
Помочь не в силах, — только Агнец Божий исцелить
Способен сей недуг! О Господи, явись, спаси его!
Его Врата на Западе закрыты, смерть близка!
И знать нам не дано, когда и нас самих постигнет
Удел подобный. Африки заснувший материк,
Восстав в ночи Беулы, сковывает Солнце и Луну.
Друзья его рвут эти цепи, в ярости круша
Машины мрачные, чтоб возродился Человек в слезах
Раскаянья пред братьями его и благодарный

За своевременный их гнев. Но Альбиона сон
Совсем иной — его машины сплетены с самою жизнью,
Лишь милосердье может тут помочь, вмешавшись,
Чтоб Иерусалим из ревности он не убил.
Спаси о, Боже, Иерусалим и братьев собери,
Не дай от долга отступить нам, поддержи дух дружбы!
Возьми же, Оксфорд, листья Древа Жизни, с вдохновенным
Бессмертным красноречьем Альбиону их вручи,
И, может быть, он примет их из добрых рук твоих!» —

Так рек неслышный Альбиону милосердный Неба Сын
Тем, чьи Врата на Западе открыты, плачущим вокруг
Угрюмого и неуступчивого Альбиона,
Взирающего хмуро на друзей, как на врагов.

И с Батом иль Седьмым соединённые Семнадцать,
Единые с другими Десятью в Виденье Божьем,
Слились в объятьях с Вечной Смертью ради Альбиона.

Вот имена тех Восемнадцати и Десяти:

Примечания

1. «Bath, healing City!» / «Бат, исцеляющий Город!» — Священник из Бата Ричард Уорнер (1763—1853) в 1804 году опубликовал свою проповедь «Война несовместима с христианством». Блейковский «город-исцелитель» здесь проповедует, что страшную болезнь человека Самость («Selshood… dread disease») может исцелить «только Иисус». См. греческую надпись перед заголовком первой главы (лист 4), означающую «Только Иисус».
2. «O Albion mildest Son of Eden! clos’d is thy Western Gate» / «О Альбион самый кроткий Сын Эдема! Закрыты твои Западные Врата…» — то есть, вход в Рай, закрытый для Альбиона после его «падения» (с самого начала повествования этой поэмы).
3. История об «Африке», взбунтовавшейся подобно Альбиону больше нигде не упоминается.
4. См. «Откровение» 22:2: «Среди улицы его, и по ту и по другую сторону реки, древо жизни, двенадцать [раз] приносящее плоды, дающее на каждый месяц плод свой; и листья дерева — для исцеления народов».
5. Дополнительная строка, добавленная белым на чёрном фоне позднее и не во всех копиях (она отсутствует на оттиске, находящемся в Библиотеке Моргана, Нью-Йорк).

Лист 46 [32a]

Так, опершись о столп, над пропастью стоял он,
Готовый пасть в небытие! Болезнь из-под его одежд струилась.

А Лос сидел на Камне Лондонском, дрожа от ужаса и изумленья.
Не в силах разглядеть ни нервов и ни сухожилий Альбиона,
Он видел лишь окаменевшую поверхность, видел Лос,
Сей демон кузниц, свой разбитый горн, а также
Четыре полюса гиганта, ввёрнутые внутрь,
И подобрав свой молот, кочергу, щипцы и мехи,
Он шёл по долам Мидлсекса, громко к Небесам взывая,

Но тут суровые Хэнд, Хайл и Кобан вышли из груди гиганта,
За ними Гуанток, Пичи, Бреретон, Слэйд, Хаттон, Скофилд
Кокс, Котоп, Боуэн — Альбионовы сыны несли златое ложе
И на него отца кровавое трепещущее тело возложили,
Друидов храм патриархальный вкруг него построив
(Начало и конец всему — здесь на скалистом берегу Друидов).

Примечания

На иллюстрации: слева стоит Вала в длинном одеянии и собирается набросить вуаль на обнажённые тела Иерусалим и её дочерей. Справа в углу находится освещённое солнечным светом Вестминстерское аббатство (символ живой формы религии), слева в тени — собор св. Павла (символ государственной религии Валы).

В этом фрагменте Альбион стоит над краем бездны, в которую он готов упасть. Лос смотрит на него с ужасом и изумлением. Названный здесь Демоном Печей, Лос видит также, что его кузницы разрушены. Он подбирает молот и другие кузнечные инструменты, но вместо того, чтобы действовать, громко во весь голос взывает к Богу о помощи. В это время сыновья Альбиона укладывают тело отца на золотое ложе и строят вокруг него друидический храм. Заключительная фраза (в скобках) о том, что «начало и конец всего находится на древнем скалистом берегу Друидов» — самоцитата, которая встречалась уже в поэме «Мильтон» 66:25, а также здесь в обращении «К Евреям», лист 27.

Лист 46a [41]

Бат, Вечности целитель нежный, где истоки
Тех сил таинственных твоих и знаний беспредельных?
Вот Херефорд — Уэльса древний страж, его руками
Воздвигнуты великие дворцы в горах Эдема!
Советники у Лоса: Линкольн, Дарем и Карлайл.
А Эли — писарь Лоса. Кто дерзнёт коснуться
Пера его? Вот Бард бессмертный, Оксфорд, красноречья
Божественного полн, рыдающий над Альбионом,
Он листья с Древа Жизни дал ему и нежно молвил:

«О, Альбион, в край заблужденья — в Ульро ты попал!
Одна Ошибка разрушает душу Человека.
В ночи Беулы спи, пусть сон развеет заблужденье!
Нет двух сторон у правды. Отдыхай на лоне нашем,
Пока Плуг Иеговы, с Бороной Шаддая не пройдутся
По Мёртвецам и не разбудят их для Страшного Суда!».

Но Альбион не внял и отвернулся. Трепетавший Оксфорд
Умолк и рухнул без сознанья. Подхватили друга
Норидж и Питерборо, Рочестер, ужасный Честер, Вустер,
Личфилд, Сент-Дейвидс, Ландаф, Асаф, Бангор, Содор —
И с преданностью головы склонили. Печи Лоса

Заполыхали, грянул гром, разбушевалась буря
Вокруг печей, что отзывались громозвучным эхом,

И в Четырёх четырежды две дюжины явились:
Верулам, Лондон, Йорк и Эдинбург, оплакивали все друг друга:
Увы! — Настанет день, враг злейший человека
Из дома и семьи его придёт, чтоб Верой новых Поколений
Грехом и Искупленьем уничтожить Иерусалим,
Cчастливую Невесту Агнца и Жену. О Боже, ты Не Мститель!

Примечания

18—24. Краткая информация о некоторых перечисленных здесь городах:

Норидж (Norwich) — главный город графства Норфолк (Восточная Англия).

Питерборо (Peterboro) — город в графстве Кембриджшир.

Рочестер (Rochester) — приморский город в английском графстве Кент.

Честер (Chester) — город в западной части графства Чешир, к юго-востоку от Ливерпуля.

Вустер (Worcester) — город в Англии в центре графства Вустершир.

Личфилд (Lichfield) — старинный город в английском графстве Стаффордшир, северный пригород Бирмингема.

Асаф (St Asaph) город на реке Элви в графстве Денбишир, Уэльс.

Сент-Дейвидс (St David’s) — город на юго-западе Уэльса, в графстве Пембрукшир.

Ландаф (Llandaff) район к северу от Кардифа, столицы Уэльса.

Бангор (Bangor) город в графстве Гвинед в Северном Уэльсе, у побережья Ирландского моря.

Содор (Sodor) — епископство, созданное в конце XI века и включающее все Гебридские острова и Мэн.

Верулам (Verulam) сокращённое название города Веруламиум (Verulamium) — ныне Сент-Олбанс (St. Albans).

25—26. Повторяют строки 81-82 из послания «К Евреям» (Лист 27)

О, Человек, твои враги —
Твой дом и собственные Братья,
Проклятье возводя в закон,
Ты сам погибнешь от проклятья.

Ср. Матфей 10:36: «И враги человеку — домашние его.»

Лист 47

[И произнёс Гигант последние слова: «Покинула меня надежда!»] От Камберуэлла к Хайгейту, где Темзы слышен плеск могучий,
Дымятся печи Лоса, завывают Иерусалим и Вала,
Там Лува вырывается из чресел Альбиона в фибрах вен
Кровавых рек Европы, корнем прорастая через скрежет боли,
И оживает Храм Драконовый, став Демоном Святым,
Плетёным Человеком Скандинавии, что пленников своих вопящих
Огнём меж звёзд пылающим жестоко пожирает.
Над Рейном и Дунаем грянул клич Войны — сыны Гиганта,
Уносят души мертвецов прочь от долин и гор Беулы
Под звук кимвалов и фанфар серпами острыми британских колесниц.

И Вала ткёт вуаль свою из призраков умерших.

Внемли сей крик — сыны Гиганта с Лувой заодно!
Воззри и чудо страшное запечатлей: Каратель
Смешался с призраком замученной, порабощённой жертвы,
Что с собственным убийцей связана враждой и местью:
Пиши — сам Бог ведёт твоей недрогнувшей рукой:
«Покинула меня надежда!» — вот последние слова Гиганта.

Примечания

На иллюстрации: три фигуры в позах отчаянья — мужская, повёрнутая к нам спиной и две женские, в которых безошибочно узнаются Вала и Иерусалим. Вала стоит, заломив руки над головой, правой ногой наступив на правую руку поверженной Иерусалим. Мужчина может быть Альбионом или его Призраком, представленным в тексте в образе Лувы.

Первая строка была стёрта Блейком, однако она легко прочитывается и даётся здесь в квадратных скобках. Её содержание — последние слова Альбиона «Надежда оставила меня», уже встречавшиеся в 24:60, также повторяются в последней строке данного фрагмента. Здесь продолжается описание борьбы Лувы с Альбионом, и текст наполнен образами войны: кровавые реки Европы (4—5), растущий корень, оживляющий «Драконовый Храм», который становится «Святым Демоном» (Holy Fiend) или «плетёным человеком Скандинавии», пленники которого безжалостно пожираются огнём, пылающим меж звёзд (6—7). Плетёный человек (the Wicker Man) — жестокий друидический метод жертвоприношения, уже упоминался Блейком в подобном контексте в «Мильтоне» (37:11) и в этой поэме (43:65).

9. «Над Рейном и Дунаем грянул клич Войны…» — намёк на Наполеоновские войны в Европе.
10. «серпами острыми британских колесниц…» — колесницы с косами или серпами, приделанными к колёсным осям использовались не только в древними персами, греками, римлянами и древними галлами, но имеется свидетельство, датированное 44 годом н. э., что их применяли также и древние британцы: «Они воюют не только на лошадях, но и на колесницах, запряжённых двумя лошадями, и повозках, оснащённых в галльском стиле — они называют их ковинны, — на которых они используют оси, оснащённые косами». (Pomponius Mela, 3,52 — Помпоний Мела, III, глава VI).

13—14. «Внемли сей крик… и чудо страшное запечатлей…» — здесь Блейк обращается к себе, как к очевидцу происходящего и автору этой поэмы.

Лист 48

С последним словом он умолк, Спаситель милосердный
В объятья заключил и упокоил на Веков Утёсе
Бледнеющие члены вечной сущности Гиганта,
Затем Господь Небесный в облако его укутал,
Трудом бессмертным сотворив покоя ложе,
Каменьями и золотом украсил балдахин
С шестнадцатью столпами, и духовными стихами
Покрыл в порядке том, что человек со временем узнает:
Весь Декалог — пять книг, Навина, Судей, Самуила
И Царств две пары книг, Псалтирь, Пророки,
Евангелий четыре книги с вечносущим Откровением.
Смерть вечную узрев, смущённая стонала Вечность!
Под днищами могил есть стык земли центральный,
Где противоположности всегда правдивы
(Чтоб в играх разума найти защиту от ударов,
От бури в счастья миг и от любви, что насмерть поражает —
Смерть временна, и всё десятикратно возродится!)
Здесь пробудилась Иерусалим любовью материнской,
Тенистый милый мир Беулы оставляя с болью —
Мир, созданный для спящих, где не знают споров.

Оплакивали Иерусалим Беулы дщери,
О дщери Альбиона, о сестре своей скорбели:
Так под печальною луной тенистые холмы
Беулы оставляют эманации уснувших,
Под пенье скорбное вступая в сердце человека.

Ужасно расставанье: каждый Альбиона друг
Страдает, с эманацией своей навек прощаясь!
Но в старой женщине одной вся скорбь соединилась,
Она с волненьем обняла возвышенную тень —
Взирали с изумленьем на неё Беулы дщери:
Из слёз, скорбей, печали вынула она одно мгновенье
И пронесла его над Атлантической долиной,
Что стала Рефаимской, собирая человеческую жатву
Обильную в лучи Эдема, радугу из них сплетая
Из золота и самоцветов, что сияют, отражаясь
От склепа Альбиона восемь с половиной тысяч лет,
И открывая дверь в Эдем лишь раз за два столетья.
Превозмогая боль, она сумела вынуть самый центр
Из атома в Беулу — слёзы осушали ей Беулы дщери.
Печаль в объятьях сжав, свой благородный труд в долине
Она не прерывала, и Гробницу Альбиона обходя,
Читала скорбную возвышенную вязь писаний,
Пока Беулы дщери смертый пот ей отирали.
Увидел Лос её в своей седьмой печи и ужаснулся —
Он зрел как Божий перст на печь седьмую указует,
Вдали от звёздных сфер для Иерусалим покой готовя,
Пока со стоном вырывалась нежная подруга Альбиона
Из Альбионовой груди, как облако, белея над могилой,
Она пыталась человеческий свой сбросить образ,
И мучилась, пока Беулы дщери, добрыми руками
Её поддерживая, плача на краю Беулы
В пространствах Эрин, где умерших крики не смолкают.

К Беулы Дщерям со слезами обратилась Эрин:

О Альбион, водоворот усопших! Щедрый Альбион!
Нежнейший сын Небес! Алтарь священной жертвы, на котором
Друзья стояли насмерть друг за друга, станет местом
Убийств, жестоких казней, непрощенья, где врагов
И малых их детей приносят в жертву! (Ужас небывалый
В Беуле до сих пор!) Как им убежище найти?
Где скрыться им от гневного закона Альбиона,
Язвящего сынов и дщерей, изгнанных из лона твоего?
О Иерусалим, скорее прочь ступай от Альбиона гор!
И да свершится искупленье, пусть Сихон и Ог
Путь держат на Восток в Васан и Галаад, оставив…

[Лист 49

Укромные места и тайники Америки и Альбиона.]

Примечания

На иллюстрации: справа вверху от текста склонённая человеческая фигура, ниже растительный орнамент, изображение птиц и животных.

В этом фрагменте Спаситель возводит для Альбиона гробницу на Скале Веков: ложе, окружённое 16 колоннами под балдахином, на которые нанесены тексты 16-ти книг Священного Писания — те самые книги, которые были отмечены Сведенборгом, как имеющие особый «внутренний смысл» (Аркана 10:325). Именно они составили «канон» Сведенборгианской церкви, конференцию которой Блейк посетил в 1789 году. Этот пассаж указывает на возрождение у Блейка интереса к учению Сведенборга.

Затем следует описание Беулы, где старая женщина, «в которой сосредоточилась вся скорбь», отделяет Иерусалим от тела Альбиона. Это Мудрая Эрин (Ирландия). Лос видит её с своей седьмой печи, и ужасается, замечая, что на эту седьмую печь указует перст Божий.

9. Декалог — десять заповедей. Блейк называет здесь Декалогом всё Пятикнижие Моисеево.

9-10. Две книги Самуила — это первые две книги Царств.

27-40. Фрагмент, частично заимствованный поэмы «Четыре Зоа» Ночь первая 9:9-18.

1. Долина Рефаимов или Рефаимская долина (ивр. עמק רפאים‎, Emeq Rephaim, «долина исполинов»), описана в Библии как плодородная и богатая хлебными полями долина Ис. 17:5 на границе уделов Иуды и Вениамина (Нав. 15:8 — 18:16), между Иерусалимом и Вифлеемом (ср. 1Пар. 11:15 — 15-18). Рефаимами называли исполинов, исконных жителей древней Палестины.

63-64. Сихон и Ог, цари аморрейский и башанский (васанский) побеждённые Израилем. Ог назван в Библии последним из рефаимов. Васан и Галаад — исторические области древнего Израиля.

Лист 49

…Убежища и тайники Америки и Альбиона.
О Иерусалим, ты хочешь отступить? Сюда, Беулы дщери,
Излейте скорбь по Огу и Сихону, слёзы ваши
Пусть всю Ирландию зальют от Ратлина до Болтимора:
По Альбиону пусть несётся плач вдоль Дардла от Уиклоу
До Дроэда! Придите к Белым Клифам и Горе Гигантов.
О, как Гиганты, сыновья его, ослабли ныне,
Иссохли, потемнели! Изгнанную Иерусалим
Они не признают и отрицают, что в Силоме жили.
Наполнены младенцами гигантские их корни, ветви,
Снедаемы огнём на алтарях. Их города,
Спалённые пожарами, с лица земли исчезли.
Тела, вмещавшие зверей, растенья, землю, небо
И весь восторг воображенья, высохли, пожухли.
Врата Хавилы золотые, весь Господень сад
Настигло Солнце в страшный день войны и гнева.
Усохли сердце, печень, лёгкие, покинув человека,
И липкой жижей растекаясь по волнам прилива.
Когда же ночью свет Луны Атлантику окутал,
И континент преобразился в мрачный мутный шар,
Виденье Вечности исчезло — съёжились все чувства,
Явились Время и Пространство в смерти бороздах,
И честному осталась для защиты только скрытность.
Смерть! Призрачный Полип, объявший Азию, Европу,
Ты Целомудрие и Ненависть в карающий Закон
Возвёл, чтоб человека иссушить, как ты меня измучил!
Желаешь рай создать из непорочных и святых,
Но в эгоизме целомудрия ты изгоняешь жалость,
А вслед — взаимное прощенье, став Великим Сатаной,
И самости рабом, дабы убить Божественную Человечность.
Ты для Неё лишь пыль, Она и в Ангелах Своих находит недостатки!
О заблуждение! О слабость! О тщедушный скорбный образ,
Ползущий ящерицей по земному лону!
Глаз Человека — узкая и замкнутая сфера,
Ей не узреть Великий Свет. И, в споре с Пустотой,
Слух — крошечная раковина в мелких завитках
Не слышит Истинной Гармонии её не постигает!
К земле пригнуты Ноздри Человека, чувства лишены —
Где аромат, что их расширит, ликовать заставит?
Язык, что переполнен каплей влаги, крошкой пищи,
Так скуден звуками, что даже крик его почти не слышен!
Поэтому ушли они в Египет, в Филистию:
В Моав, Едом и Арамею, поселились там.
Необрезанье их сердец и чресел в Эритрейском море
Навек исчезнет лишь, когда они из самости восстанут,
Пожертвовав собою в Иерусалиме и Силоме.
Силом — мужская эманация среди цветов Беулы,
Живущая во Франции, как в Альбионе — Иерусалим,
И брег Америки огородившая стеной защитной!
Вперёд! о прозябающие Альбиона сыновья!
Вперёд! Ведёт вас Солнце днём, Луна ведёт вас ночью.
Живей! Живей! Господь ваш Иегова перед вами,
За вами, сбоку и над вами, и со всех сторон!
Возвёл он своды Альбиона, Склеп, что держит звёзды
В благом порядке, к миру повернул жестокие законы,
Их охранять поставил Альбионовых гигантов Ога и Анака,
В долине против Беф-Фегора тело Моисея воскресил
По Своему подобью, и слезам внимая Валаама, Ог
С Сихоном, передали власть свою Навину и Халеву.
Так удалите же из Альбиона эти страшные наросты,
Что создают гигантские круги Небес и Ада:
Ад, что питает Небо яствами мучений и отчаянья,
Рай, что, ликуя, поглощает осуждённых души,
В жестокой райской святости необрезанья и безгрешья —
Они невинны, что ж, пускай Законы преступивший
Вступает в тот предел, куда вступить по праву должен:
В мир Смерти, Сатаны, где нет существованья!
Но Лува назван Сатаной, ибо вошёл в то царство,
Где человек враг человеку по своей природе,
Мир, созданный из Зла, в который душу человека
Переправляют вновь и вновь, за веком век. Аминь!
Узнайте, Сёстры, как мы можем Человека отделить
Превечного, что ходит средь камней огнистых в радости и горе,
От тех пределов и миров, где дух его блуждает:
Есть признак лишь один — своих врагов прощенье.
Так удалите ж прочь из Альбиона эти страшные наросты!
Пусть дикие моря и скалы Иерусалим хранят

[Лист 50

От гор Атлантики, где, позабыв о Разуме, гиганты
В друидов превратились, в поколенье Аллегорий,
В двенадцать азиатских истуканов, в призраки уснувших…]

Примечания

2 «Why wilt thou turn away» — арх. выражение: «почему ты хочешь отступиться». ср. у Исайи 36:9 «How then wilt thou turn away the face of one captain of the least of my master’s servants», в синодальном переводе: «И как ты хочешь заставить отступить вождя, одного из малейших рабов господина моего», в совр. восстановительном переводе: «Как же ты можешь отказать одному исполнителю из наименьших слуг моего господина».

4 Ра́тлин (англ. Rathlin, ирл. Reachlainn) — остров в Ирландском море, между побережьем Ирландии (10 км) и оконечностью полуострова Кинтайр (Шотландия) (25 км).

Болтимор (Балтимор; англ. Baltimore; ирл. Dún na Séad — «форт драгоценностей») — деревня в Ирландии, находится в графстве Корк (провинция Манстер).

5 Река Даргл (Dargle), берёт своё начало в горах Уи́клоу (англ. Wicklow Mountains; ирл. Sléibhte Chill Mhantáin) на юго-востоке Ирландии.

Дро́эда — (Дро́хеда; англ. Drogheda) — портовый город в Ирландии. Находится в графстве Лаут в статусе боро на восточном побережье Ирландии в 56 километрах к северу от Дублина.

6 Белые клифы Дувра (англ. White Cliffs of Dover) — клифы, обрамляющие английскую береговую линию пролива Па-де-Кале.

9 (а также 45—48) «когда-либо жили в Сило́ме…», «ever dwelt in Shiloh» т. е. «в мире». Сило́м (или Шило́, Shiloh) — означает «мир, мирный, миротворец», священное место, где поначалу находилась Скиния Завета. Блейк ассоциировал Силом с Францией.

15 Хавила (Havilah) — в Быт.2:11 говорится о земле, богатой золотом, которую обтекает р. Фисон (первая из четырёх рек Эдема). Считается, что эта река Кура, а земля — это Колхида, страна на месте современной Грузии.

1. См. у Иова 4:18: «Вот, Он и слугам Своим не доверяет и в Ангелах Своих усматривает недостатки»

32-41. Плач Эрин о человеческих органах чувств почти полностью заимствован из поэмы «Мильтон» 5:19-26:

«О, слабые, заблудшие созданья, вы ползёте,
Как ящерицы по земле, ничтожны вы по форме;
О, как узки Глаза у Человека, как несовершенны,
Вам не узреть Великий Свет, что спорит с Пустотой,
И раковиной крошечной Ушной вам всех мелодий не объять,
Вам не дано постичь ни Диссонанса, ни Гармонии,
И каплей влаги, крошкой пищи ваш Язык перенасыщен,
Ваш Глас невнятен, крик истошный ваш нельзя услышать;

2. Удалились = здесь, сделались язычниками.

43 Арам или Арамея — древняя страна на месте нынешней Сирии.

44 Эритрейское море — Красное море, поглотившее армию Фараона.

«Необрезание», то есть, по Блейку «сохранение самости», превращающее «религию духа» в «религию плоти». См. примечание к 44:11.

57 Тело Моисея — Моисей «Погребен на долине в земле Моавитской против Беф-Фегора, и никто не знает [места] погребения его даже до сего дня». (Втор. 34:6). По преданию Бог повелел Архангелу Михаилу захоронить тело Моисея, но Диавол, напомнил ему, что тот совершил убийство надсмотрщика египтянина, и потому тело Моисея принадлежит ему, как господину всего материального, на что ангел ответил: «Да запретит тебе Господь» (Иуд. 9).

Фегор (открытие, отверстие) (Чис. ХХIII, 28) на еврейском Пеор — одна из Моавитских гор, на которой стоял моавитский идол Фегор, или Ваал-Фегор, служение которому отличалось особенным распутством.

58 Валаа́м (Balaam) прорицатель из города Пефор (Птор) или Фафур, на Верхнем Евфрате, призванный, согласно царём Моава Валаком проклясть израильтян, расположившихся станом в степях Заиорданья против Иерихона и готовившихся к вступлению в Землю Обетованную. Имя отца Валаама — Веор (Beor). О слезах Валаама в Библии ничего не говорится.

59 Иисус Навин и Халев из племени Иуды — были двумя из двенадцати разведчиков, посланных Моисеем, чтобы осмотреть Ханаан. Они хорошо отозвались об этой земле и были уверены в победе (Нав. 14:6-11). Навин возглавил войско, вошёл в землю обетованную, завоевал Ханаан и стал преемником Моисея.

60 terrible surfaces – страшные поверхности (или покровы), наросты на теле Альбиона, всё что служит инструментом подавления человеческого духа и его свободы. Вероятно относится к идее снятия ограничивающих телесных покровов с органов чувств (строки 34-41), а также к идее «обрезания сердца и чресел» (строка 44, см. комментарий).

73 ходит среди огнистых камней — У Иезекииля 28:14 Бог обращается к Адаму, изгнанному из Эдема: «Ты был помазанным херувимом, чтобы осенять, и Я поставил тебя на то; ты был на святой горе Божией, ходил среди огнистых камней».

Лист 50

[Пусть дикие моря и скалы Иерусалим хранят…]

От гор Атлантики, где, позабыв о разуме, гиганты
В друидов превратились, в порожденье аллегорий,
В двенадцать азиатских истуканов, в призраки уснувших,
Что Божьей воле вопреки ведомы Провиденьем,
Чудовищным, что с диким стоном пожирает трупы,
Где рыба, птица, зверь и человек, лес, камень и металл,
Глодая всё вокруг, несутся к Вечной Смерти.
И ныне Альбион, войной кровавой одержимый,
Став жертвой зависти, прочь Эманацию изгнал.
Сойди к нам, Агнец Божий, Господи! О если б с нами
Ты был тогда, то брат наш Альбион не умер бы! О сёстры,
Встречайте Господа, а я пока побуду здесь:
Туманно утро мёртвых на утёсах Альбиона,
И Эманация, оставшись здесь, могла бы превратиться
В Смерть Вечную, самодовольно мстящую за грех,
В блудницу-деву, в мать войны с гордыней непомерной —
И мы погибнем все под Альбионовым проклятьем!»

Так Эрин молвила Беулы дщерям, а они,
Крылами трепеща, в Печи сидели ночью звёздной.
Те звёзды в небе были сыновьями Альбиона,
Что восходили и сходили в волны моря смерти,
И Эрин радугу чудесную раскинула над ними.

Взмахнув крылами, молвили в ответ Беулы дщери:

«Приди о Божий Агнец и предай забвенью грех!
Пусть память о грехе угаснет в сладостном обмане,
При свете дня свершённый Грех безжалостен, жесток,
Но помнить и карать за грех — уж лучше Солнце свергнуть
С небес, чем боль и горе снова к жизни пробуждать!
Зло в памяти держать — чем не кровавая заря!
Приди же Божий Агнец и предай забвенью грех!»

Конец 2-ой главы

Примечания

Текст этот — окончание речи Эрин и ответ Дщерей Беулы — помещён на массивном облаке, под которым изображён окружённый морем остров (Скала Альбиона). На его берегу сидит обнажённый человек с тремя головами, увенчанными коронами (подобно Сатане из Дантовского «Ада»), с меланхолическим задумчивым выражением на всех трёх лицах. Ноги его опущены в море. Это Хэнд, представляющий всех 12 сынов Альбиона. Из его груди в небо поднимается фигура другого человека с двумя головами — это Бэкон, из груди которого вырывается ещё один — Ньютон, из груди которого, в свою очередь выходит ещё одна фигура с раскинутыми руками, парящая под облаком — это Локк. Слева от них в небе полная луна и зигзаг молнии, справа — Солнце в трёх положениях: в зените, чуть ниже и на горизонте. Хотя здесь есть определённая связь с этим текстом, но рисунок более тесно связан с текстом на Листе 70:2—16.

1 «The Atlantic Mountains where Giants dwelt in Intellect…» — намёк на исчезнувшую Антлантиду, где Гиганты «жили в Разуме» — ныне утраченном.

5 Ср. Римл. 8:22: «Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне».

10 Ср. Откр. 22:20: «Свидетельствующий сие говорит: ей, гряду скоро! Аминь. Ей, гряди, Господи Иисусе!»

11 Ср. Иоанн 11:21: «Тогда Марфа сказала Иисусу: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой».

19 «…они сидели в Печи…» (they sat in the Furnace) — это «Печи скорби» (the Furnaces of Affliction) — символ страданий, жизненных испытаний.

20-22 Эта радуга (символ Завета), раскинувшаяся над звёздным небом изображена на Листе 14.

24, 30 Ср. Иоанн 1:29: «На другой день видит Иоанн идущего к нему Иисуса и говорит: вот Агнец Божий, Который берет [на Себя] грех мира». Разница в том, что в Евангелии речь о том, чтобы «убрать грех мира» (taketh away the sin of the world), а у Блейка, чтобы «предать его забвению» (take away the remembrance of Sin).

27 Ср. Эфесянам 4:26: «Гневаясь, не согрешайте: солнце да не зайдет во гневе вашем».

Лист 51

[ Иерусалим Эманация Гигантские Альбиона, копия Е, объект 51 (Бентли 751, Эрдман 51, Кейнс 51)

Этот лист — фронтиспис к главе 3, где изображены три жалкие фигуры на фоне интенсивного огня. На пробном оттиске с пластины в Музее Фицуильяма (в Кембридже) имеется надпись определяющая фигуры, как (слева направо) Вала, Хайл и Скофилд (Vala, Hyle и Skofeld). Крайняя слева Вала, одетая в платье сидит на плите, как на троне, голова, опущенная вперёд к зрителю и увенчанная остроконечной короной, опирается на левую руку. Правой она поддерживает скипетр в форме лилии или ириса (Флер-де-Лис). Сгорбленная поза Валы, так же как и её спутников, показывает отчаяние и покорность. Рядом с ней, обнаженный, длинноволосый Хайл сидит в позе отчаяния с головой низко наклонённой между коленями, а его опущенные руки касаются земли между его ногами. Скофилд (крайний справа) стоит, с лицом повёрнутым направо и головой низко склонённой к его груди. Он обнажен, на его запястьях и лодыжках кандалы.].

Примечания

1. fleur-de-lis ирис; ирис флорентийский (Iris germanica florentina); геральдическая лилия (особ. эмблема французского королевского дома).

К Деистам. Лист 52

Раав это Вечное Соостояние

}

К Деистам.

{

Все Духовные Состояния Души́ — Вечны и показывают Различия между Человеком и его Состоянием в данное время.

Проповедник Естественной Морали или Естественной Религии никогда не станет Другом Рода Человеческого, он льстец, готовый на предательство, дабы увековечить Гордость Тирании и Законы того Вавилона, который, как он предвидит, вскоре будет разрушен Духовным, а не Естественным Мечом: проповедник этот находится в Состоянии именуемом Раав — в том Состоянии, которое он должен преодолеть прежде, чем стать Другом Человечества.

Вы, O Деисты, объявляете себя Врагами Христианства, и вы являетесь таковыми, а также Врагами Рода Человеческого и Всеобщей Природы. Человек рождается Призраком или Сатаной, являясь в целом Злом. Он постоянно требует Новой Самости и должен постоянно изменяться в свою прямую Противоположность. Но ваша Греческая Философия (которая является остатками Друидизма) учит, что Человек является Добродетельным в своей Растительной Призрачной сущности: мнение, имевшее для Человечества фатальные и гибельные последствия, как это ясно видели Древние благодаря Откровению, полностью опровергающему Теорию Эксперимента. Многие этим видениям уверовали, и пророчествовали о Христе.

Человеку необходима Религия, и она у него будет: если у него нет Веры в Иисуса, он станет проповедовать Религию Сатаны, и возводить его Синагоги, величая Князем этого Мира, Богом, и уничтожая всех, кто не поклоняется Сатане под именем Бога. Кто-нибудь скажет: Где те, кто поклоняется Сатане под именем Бога! Где они? Слушайте! Каждая религия, которая проповедует Месть за Грехи, есть Религия Врага и Мстителя. И Тот, кто не прощает Грехи, поклоняется Сатане под именем Божества. Это ваша Религия, о Деисты: Деизм поклоняется Богу Мира сего посредством того, что вы называете Естественной Религией и Натурфилософией, а также Естественной Моралью или Самооправданием, Эгоистичными Добродетелями Плотского Сердца. Такова была Религия Фарисеев, убивших Иисуса. Деизм есть то же и ведёт к тому же.

Вольтер, Руссо, Ги́ббон, Юм обвинили Религиозных Подвижников в Лицемерии! Но как Монах или прихожанин Методисткой церкви может быть лицемером — я не могу этого понять. Мы все Люди со схожими страстями и не претендуем на святость: поэтому, когда Человек Верующий впадает в грех, его не следует называть лицемером: это название более подходит это название более подходит впадающему в Грех Лицедею, который Добродетель, Мораль и Чувство Собственной Непогрешимости сделал своей профессией. Фут, называя УайтфилдаЛицемером, сам был таковым: ибо Уайтфилд не претендовал на то, что он святее других, но исповедался в своих грехах перед всем миром. Вольтер! Руссо! Вам не избежать моего обвинения в фарисействе и лицемерии, вы постоянно говорите о Добродетели Человеческого Сердца, и особенно своего ​​собственного и, выказывая мнимую Добродетель, можете посему поносить других и особенно Верующих, показывая и разоблачая их ошибки. Руссо считал Людей Добрыми по своей Природе, но затем обнаружил, что они Злые, и не нашёл себе друзей. Дружба не может существовать без постоянного Прощения Грехов. Книга, написанная Руссо и называемая «Исповедь» является апологией и прикрытием своего греха, но не исповедью.

Но вы также можете обвинять бедных Монахов и Верующих в том, что они были причинами Войн, и в то же время вы оправдываете и льстите Александрам и Цезарям, Людовикам и Фредерикам, которые являются их единственными причинами и действующими лицами. Но Религия Иисуса, Прощение Грехов, никогда не может быть ни причиной Войны, ни причиной чьего-либо Мученичества.

Те, кто Мучили других или были причинами войн — Деисты, но те, кто Прощают Грех, никогда не могут быть ими. Слава Христианства в том, чтобы побеждать Прощением. Следовательно, все разрушения в Христианской Европе возникли из-за Деизма, который является Естественной Религией.

  О, Карл, явился твой Монах,
Он был и сер, и сед,
Я говорил с ним, и сиял
Нам инфернальный свет.

  Тряс плетью Гиббон-изувер, 5
За ним шёл с дыбою Вольтер,
В доспехах из-за облаков,
Явилась рать учеников.

  «Монах ленивый, ну и ну!
Клеймишь ты славную Войну? 10
Режь, бей его! Да будет он
Навеки в келье заточён!»

  Стонал израненный Монах,
Кровь на руках и на ногах,
В цепях от пят и до бровей, 15
Как в путах вековых корней.

  А Сатана — стрелою он,
Пронзил Евангельский Закон
Как меч в горниле, закалил,
И кровь Спасителя пролил. 20

  Тит, Константин и Карл Великий,
Вольтер, Руссо, и Гиббон, — дикий
Ахейский смех и римский меч
Не смогут Божий Лик рассечь!

  Лишь слёзы наши и молитвы — 25
Оружье для Небесной битвы,
И стон не сделавшего зла —
Для лука Божьего стрела!

Примечания

1. Ра́ав, Рахав или Рахаб (Rahab) — по Библии, блудница Иерихона, укрывшая в своем доме двух соглядатаев из войска Иисуса Навина, и потому единственная пощажённая войсками Навина. У Блейка это Блудница Вавилонская, символ развратной жестокой и коррумпированной Церкви, противоположной истинному Христианству. Она мать Фирцы (или Тирзы) , вместе с которой они представляют падшую форму Валы (Природы). Они представляют также 12 дщерей Альбиона (первые 5 коллективно представлены Фирцей, вторые семь — Раав.
2. Сэмюэль Фут (Samuel Foote, 1720—1777) британский драматург и актёр-комедиант, ставивший пьесы в лондонском Хаймаркете. Он высмеял проповеди Джорджа Уайтфилда в пьесе «The Minor» («Недоросль», 1760).
3. Джордж Уайтфилд (англ. George Whitefield; 1714—1770), известен также как Джордж Уитфилд (англ. George Whitfield) — английский проповедник, один из основателей (вместе с Джоном Уэсли) и лидеров протестантской церкви методистов. В отличие от Уэсли, придерживался учения кальвинизма о предопределении.
4. СерыйМонах / The Grey Monk. Стихотворение существует в трёх различных версиях. В черновой тетради («Манускрипт Россетти») находится наиболее полная версия (18 законченных строф, не считая отвергнутых вариантов), часть которой воспроизведена в балладе «Серый Монах» из «Манускрипте Пикеринга» (9 строф), а другая часть в здесь в главе «К Деистам» в поэме «Иерусалим» (7 строф). Блейк делает здесь приверженцев антиклерикализма Вольтера и Гиббона палачами, по приказу Карла Великого избивающими и распинающими на дыбе бедного миролюбивого Монаха. С. Фостер Дэймон пишет: «Этот Монах — подвергаемый гонениям Пацифист, знающий, что Война порождает Войну, читает проповедь Злу, хотя и понимает, что эта его позиция разрушит всю его жизнь». Элиша Острайкер датирует стихотворение приблизительно 1804 годом, относя его к периоду процесса над Блейком за подстрекательство к бунту, и появления проповеди знаменитого пацифиста Ричарда Уорнера.
5. Эдвард Ги́ббон (Edward Gibbon; 1737—1794) — английский историк.

Глава III

Лист 53

Но Лос, земной подвижный образ сильного Уртоны,
Роптал, оплакивая Альбиона у истоков Темзы,
Там, где в слиянье нежных рек Беулы, в душу Лоса
Могучие врастали корни Альбионового Древа.
Перед Печами Лос сидел, одет во власяницу,
И ноющая боль, что разделяла Лоса с Энитармон,
Вмещала всех его детей от века и до века:
Гигантов образы, смешенье языков, народов, наций,
В Печах светопрозрачных из берилла и смарагда,
Нетленных, семисложных, совокупных, непостижных
Для искажающего одинарного земного зренья:
Мехи — звериное дыханье, молот — сердце зверя,
Печь — ненасытная утроба, гнев её ужасен,
Как семь пылающих небес от севера до юга!

Здесь Голгонуцу Лос воздвиг на Темзы берегах,
С вратами в Сердце Человека, прямо под Беулой
Средь Альбиона Алтарей скалистых — в ярости и страхе,
Он выстроил Духовный и Четырёхмерный Лондон,
Что созидается и разрушается из века в век
В трудах великих: треск Печей, гром Наковален Смерти
Не умолкает ни на миг средь огненных постелей
Двадцати-четырёх друзей Гиганта, и ужасных Четырёх,
Чтоб защитить двенадцать Эманаций Альбионовых сынов
И с Богом их мистическое единенье, ибо человек
Разъединённый с Эманацией — есть тёмный Призрак,
А Эманация его — печальная и плачущая Тень,
Что в Порожденье входит через состраданье и ступает
Сквозь Печь Гончарную меж погребальных урн Беулы
От Сарри через Рим, Элладу вглубь Енномовой долины.

Примечания

Иллюстрация над заголовком отличается особой изысканностью и детальной отделкой: женщина в длинном тёмном платье сидит на троне, поставив локти на колени и подперев ладонями голову. Её трон, составленный из её собственных трёх пар крыльев (как у бабочки), стоит на огромном подсолнухе, плывущем по морским волнам. На её крыльях изображены небесные светила, а голову венчают геральдическая лилия и корона (правда, невидимая на цветной копии E). От трона исходит радужное излучение. Существует несколько различных интерпретаций этого рисунка, одни считают, что это изображение Валы (David Erdman), Раав (John Beer), Беулы-Ульро (Northrop Fry), «вегетированной вселенной» (Joseph Wicksteed), другие — самой Иерусалим (Morris Eaves, Robert Essick, Joseph Viscomi), ссылаясь на её описание на Листе 86:2 как «шестикрылой».

4 Древо Альбиона — это Древо Моральной Добродетели, о котором шла речь в начале 2-ой главы.

1. Семисложные — у Лоса семь печей по количеству Глаз Божьих и соответственно семи периодам человеческой истории.

12-13 Эти две строки заимствованы из поэмы «Мильтон» 24:58-59:

23 «двадцать четыре друга Альбиона и четыре ужасных…» — кафедральные города Британии, ужасными (или устрашающими) названы Верулам (Сент-Олбанс), Кентербери (или Лондон), Йорк и Эдинбург, см. примеч. к 36:4 и 36:21

24 Одно из двух употреблений слова «мистический» в произведениях Блейка.

25-26 Ср. со стихотворением «Призрак и Эманация» (Из Записной книжки, ок. 1800-03)

Мой Призрак вьётся вкруг меня,
Как змий в ночи, при свете дня.
Где ж Эманация витает?
Слезою Грех мой замывает? и т. д.

[My Spectre around me night & day
Like a Wild beast guards my way
My Emanation far within
Weeps incessantly for my Sin etc.]

28-29 Долина Еннома (Hinnoms vale) или Геенна. Долина около Иерусалима, куда выбрасывали и где сжигали мусор и трупы — ср. Иеремия 7:30-32 «…сыновья Иуды делают злое пред очами Моими… устроили высоты Тофета в долине сыновей Енномовых, чтобы сожигать сыновей своих и дочерей своих в огне, чего Я не повелевал и что Мне на сердце не приходило. За то вот, приходят дни, говорит Господь, когда не будут более называть [место сие] Тофетом и долиною сыновей Енномовых, но долиною убийства…» Часть этой долины называлась Акелдама или«земля Горшечника», так как её красная глиняная почва в прошлом использовалась гончарами. Поэтому Блейк пишет о «Гончарной Печи» (the Potters Furnace).

Лист 54

В Великой Вечности любая форма отдаёт себя иль излучает
Особое сияние — она и есть Виденье Божье!
Свет, мантия её иль Иерусалим, есть в каждом из людей
В мужском и женском платье — это Храм и Скиния Прощенья.
И дети Альбиона называют Иерусалим Свободой.

Но камнем, рухнул Альбион: из Вечности низвергнут
Своим же Призраком — той силой Разума, что обитает в людях
И пал он в хаос свой иль в то, что люди Памятью зовут.

О страшном мщенье думал он, и эта мысль, берущая начало
В любви родительской, всем существом его владела:
В союзе с Лувой сыновья его, в духовной ненависти путах —
От них и тянется железной цепью плотская любовь!
Как тучей, он накрыл собой руины Иерусалима
И, разметав их по земле, у врат своих разрушенных стенал.

Но Призрак гнилостным туманом Альбион окутал
И рек: «Я — Бог о, чада смертные! Я — ваша мыслящая сила!
Ужель не Бэкон я, не Ньютон и не Локк, что учат вас смиренью,
Сомненьям, опыту? Вот крылия мои: Вольтер! Руссо!
Где ты, друг грешников? Мятежник, что отверг мои законы,
Ты учишь верить всех в неведомое никому бессмертье.
Войди ж в пустыню и каменья обрати в хлеба!
О, пустозвон, глупец, ужель без опыта ты веришь?
И над моей Великой Бездной строишь мир фантазий,
Мир образов, всепожирающих желаний и страстей!»

Так рек Артур — суровый Призрак, что сдавил друидов скалы,
Утёсы Ханаана, край Агага, Арамею, земли фараона.

Стеная, Альбион всю Англию пытался в грудь свою вместить,
Но Англия в ответ пространством звёздной ночи растянулась,
Как Змий в пучине Призрака расправивший крыла
Драконьи — там, меж звёзд блуждая, Иерусалим и Вала
Туманное виденье зрели — на крылах могучих
Господь парил в кровавых облаках, роняя слёзы.

Примечания

На иллюстрации после строки 14 изображено небесное тело именованное «Мир сей», а по четырём сторонам света расположены четыре слова: на севере «Разум», на юге «Желание», на западе «Жалость» и на востоке «Гнев»:

Разум

Жалость Гнев

Мир сей

Желание

Эти понятия представляют собой две двойные противоположности и олицетворяется в четырёх образах блейковской мифологии: Уризене, Луве, Паламаброне и Ринтре. Вероятно, это их головы, принадлежащие единому телу, изображены внизу страницы, а над ними сверкают звёзды, похожие на мириады насекомых.

1-4 Этот фрагмент перекликается с описанием Видения Бога Эммануилом Сведенборгом в трактате «О небесах, о мире духов и об Аде», № 489: «…утеха людей, живших в любви небесной, обращается в небесные соответствия, происходящие от небесного солнца и света его, а этот свет представляет зрению такие предметы, которые внутренне исполнены Божественного начала… тот в том мире живёт среди яркого света в местах возвышенных, как бы на горах, под вечным сиянием небесного света, не зная вовсе наших потёмок или ночного мрака… В жилищах их каждая вещь блестит и сияет, как ценные каменья; окна просвечивают, как хрусталь».

1. «Войди ж в пустыню и каменья обрати в хлеба!..» — намёк на искушение Иисуса Диаволом (Матфей 4:3).
2. Артур (англ. и валл. Arthur, ирл. Artur) — Призраком Альбиона здесь оказывается Король Артур, легендарный вождь бриттов V—VI века, разгромивший завоевателей-саксов. Блейк делает его первым монархом Англии и воинственным друидом.

Слова в четырёх противоположных точках (сторонах света) в совокупности составляют тетраду из двух двойных противоположностей. Разум и Желание могут быть отождествлены с Уризеном и Лувой, чьи конфликты занимали Блейка с самого начала его труда над своей поэтической мифологией (mythopoesis). Жалость и Гнев особенно важны в его поэме «Мильтон», где первое воплощено в своём истинном смысле в Паламаброне и в ложном смысле в Сатане, а второе характеризует Ринтру. Напряжение между этими двумя парами создает зону Бытия или «Мира сего». Человеческие фигуры по обеим сторонам тетрады подобны «Видению Страшного Суда», где каждый будет спасён.

Четыре головы принадлежат одному телу, как это особенно ясно в копии D. Они окрашены сероватым «цветом смерти», что сильно отличается от чёрно-белых копий (сравни с лицом Валы на листе 32 [46] и лицом спящей на листе 37 [33]. Только в этой копии глаза крайнего справа лица закрыты. Головы могут принадлежать четырём зоа или представлять собой аллегории чувств, а может быть то и другое. Звёзды над ними, которые, как кажется, превращены во множество насекомых, напоминают звезды над лежащей фигурой Альбиона на листе 9.

(Иерусалим. Уильям Блейк, Мортон Д. Палей — 1997 — Комментарий)

Лист 55

Когда забывшие о Бренности Могучего узрели,
Не потерявшего своей ужасной силы средь цветов Беулы,
Они дивились, дикие огни свои смирили,
Совет собрали и рекли: «Сойдём к ним и посмотрим,
Что нового у них!» — и был ответ: «Тогда придётся вам
Покинуть этот край — нам дела нет до Мёртвых!
Быть выше или ниже их нам было бы несносно —
Здесь нет такого, все мы равно разделяем радость
И доброту Того, кто ходит между нами. Вечный Человек,
Нас Братьями считает и Друзьями, запретив
Вуаль, что Сатана, меж Евой и Адамом положил —
Князья над Мёртвыми вассалов подчиняют ею
И поучают их, как изваять змею из злата и каменьев,
Чтоб Иерусалим сыны им были бы подвластны,
Вуаль, чтоб расколоть семью, продать Иосифа в Египет —
Вуаль, что разорвал Господь своим рождением и смертью!»

Другие говорили: «Пусть решит Единосущный:
Он ходит среди нас! К нему мы понесём свои огни!»

Сказали — сделали! И в ярости небесный свод,
Заполыхал, загромыхал, как никогда доныне
Ни с туч, ни на горе Синай, ни на земле Хавила,
Где Херувим свергал с небес свои свирепые огни.

Всё громче, громче ропот гор! Всё громче шум лесов!
Бурлят и хлещут струи рек и с ветром ветер бьётся,
Побиты градом города, все в зареве пожаров,
Моря ревут и волны, словно руки, рвутся к небесам,
Сражаются звезда с звездой, Земля, Луна и Солнце
За Альбиона и за Иерусалим — за Эманацию его!
И за Силом — за Францию! за обольстительницу Валу!

Среди Бессмертных многие готовы к расставанью.
Избрали Семерых, назвав Семью Глазами Бога:
Вот Люцифер, вот Молох, Элохим, Шаддай, Пахад, Иегова, Иисус.
Восьмой же не пришёл — он в Альбионовых лесах укрылся.
Рекли они (слова их, словно армии, неслись на Колесницах,
Везли их Тигры в упряжи из злата, серебра, слоновой кости):

«Пусть каждый орган чувств хранится в целости своей,
Сжимаясь в узкого Червя иль расширяясь в Бога,
И что же Целомудрие тогда в Виденьях Ульро?
Оно не более, чем мох на дереве, чем пыль на плуге,
Чем пот на шее труженика, и чем шелуха
От зёрен хлебных или жмых от сладкого точила —
Цена Виденьям Ульро такова! Но нам дано услышать
Как плачет ком земли под плугом, можем мы при этом
Пространство суживать иль расширять, а подымаясь
На колесницах утра, Время раздвигать или сжимать!
Все знают, мы Единая Семья! и Человек благословен вовеки».

Настала тишина и каждый вновь обрёл Величье Человечье,
И говорил о том, как трудится он в борозде:
«Предотвратить беду прекрасней, чем избавить от страданий!»
«Предотвратить злодейство лучше, чем вину простить!»
«Трудись над частностями, уделяй внимание мелочам!»
«И чем честней мы долг свой выполняем, тем скорей
Страдалец счастье обретёт. Веди же борозду!»

В слезах они пахали, и гремели трубы перед плугом,
А в облаках звенели голоса Живых Существ:
«Заставьте Резонёра обратиться к грубым фактам,
Исследовать безмерное, судить о людях лишь по их делам!
Пусть беспредельное возьмёт он в качестве примера,
В пыль измельчив его, в Горниле Горести расплавив.
Тот, кто творит добро, пусть добрым будет в самом малом!
Всеобщее добро — вот оправданье для льстеца, лжеца и негодяя!
В деталях, в частностях заключены науки и искусства —
Не в демонстрации избитых истин и не в обобщеньях!
Безмерное живёт лишь в ясном, чётком, единичном.
Чтоб Истину познать — Ложь должно истребить: нужны здесь
Не Целомудрие, но Обрезание, о Пустословы Альбиона!»

Вот что рекли они за Плугом. Хмурились утёсы Альбиона,
И Голос Вечности над тучей грозной раздавался:
«Кого послать Нам? Кто пойдет для нас пред Ликом Нашим?»

Примечания

1-2 Вероятно, относится к Лосу, с яростью и пылом строящему Голгонуцу и сохранившему свою силу в отличие от падшего Альбиона.

6, 12 «Мёртвых», «Князья над Мёртвыми» — так члены Вечной Семьи называют у Блейка «смертных», и «царей над смертными», подчёркивая, что для них «падший в материю земной мир» это царство мёртвых.

7-8 Мортон Пэйли указывает на сходство с речью Гонзало из шекспировской «Бури» II.1:146-152:

Я б уничтожил бедность и богатство,
Здесь не было бы ни рабов, ни слуг…
‎…Никто над ними
Не властвовал бы…

(Перевод Миx. Донского)

11-16 Завеса (или Вуаль). См. Матфей 27:51: «И вот, завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись…» — в момент, когда Иисус испустил дух на кресте. Символически эта завеса — принципы Морального Закона, который (по Блейку) «Сатана положил между Евой и Адамом» и которую «Спаситель разрывает своим рождением и смертью». Вуаль и Змея также символы половых органов.

20 Хотя здесь написано слово «Concave» (впадина, углубление вогнутая поверхность, свод, небесный свод), издатели в большинстве своём предполагают ошибочное написание слова «Conclave» (тайное совещание, асамблея, конклав).

21-22 «…ни на горе Синай, ни на земле Хавила, / Где Херувим свергал с небес свои свирепые огни» — на горе Синай Иегова громогласно провозгласил свой Закон, а землю Хавила (или Райский сад) по Его же приказу Херувим осеняющий сделал недоступной для Адама, Евы и их потомков, — так в общих чертах объясняет эту фразу Гарольд Блум в Эрдмановском издании полного собрания Блейка (с. 939)

33 Они назвали Восьмого, он не пришёл… — в поэме «Мильтон» это «эдемическая» или небесная форма Мильтона, как замечает Э. Острайкер 1016.

43-54 «плуг, борозда, мельчайшие детали» — символически также представляют труд гравёра, основную профессию Блейка, где работа над частностями, «мельчайшими деталями» (minute particulars) имеет первостепенное значение.

55 Живые существа — «тетраморф» Иезекииля, «четыре животных» Откровения Иоанна или «Четыре Зоа» Блейка (см. выше).

56-66 «Заставьте Резонёра…» — одним из «резонёров и пустословов», к которым обращён этот список претензий, был Уильям Хейли, патрон и покровитель Блейка в начале 1800-х годов.

61 «Всеобщее добро это оправдание негодяя лицемера и льстеца…» — Блейк, вероятно, сознательно перефразировал здесь известный афоризм Сэмюэля Джонсона о патриотизме: «Патриотизм — последнее прибежище негодяя» (англ. Patriotism is the last refuge of a scoundrel), произнесённый в 1775 и опубликованный в 1791 году.

65-66 «Установление Истины зависит от уничтожения постоянной Лжи, / От Обрезания а не от Целомудрия…» С. Фостер Дэймон расшифровывает это так: «…зависит от самопожертвования, а не от воздержания» («Philisophy and Symbols» 456)

69 Ср. Исайя 6:8: «И услышал я голос Господа, говорящего: кого Мне послать? и кто пойдет для Нас?»

Лист 56

Лос с шумом растянул мехи в долине Мидлсекса
И песнь запел, а Дщери Альбиона Лосу подпевали:

«Суть Человека — в чём она? Что в Женщине такое,
Чтоб над Мужчиной власть держать с рожденья до могилы?
И знал ли тот Младенец в колыбели в яслях —
Откуда детская печаль, куда она приводит?
И кто сплёл эту колыбель из пересохших трав?
Мир — это колыбель, в которой заблудился Призрак,
Её качают годы, дни, часы, минуты, а меж двух мгновений
Беулы Дщери человеческий росток питают.
О Дщери Альбиона, хором нежным подпевайте!
Вот, трепеща, кружится нить влеченья и любви,
На вашей ткальне золотой, вот тянется уток,
Вплетаясь в ткань одежд и в колыбель младенческого страха,
И этот страх, входящий в мир жестокости и скорби,
Бежит назад и прячется в Небытии угрюмом,
Где обитает разрушитель формы — Призрак Альбиона!
Луны корабль в Британском океане, Солнца колесницу
С серпами острыми я создал молотом своим,
Чтоб дни и ночи, месяцы и годы путь мой отмеряли
Вдали от Альбиона скал пустынных. О, отчаяния Дщери,
Качайте колыбель, и в песне расскажите, как найти
То, что соткали вы в слезах, с такой заботой, лаской,
Чтоб можно было бы смеяться, плакать, понимать и помнить
О том, что в тот далёкий мрачный зимний день свершилось!»

«Что было — кануло навек! О нет — мы слышим плач
В снегу под нашими дверьми. Вот Гвендолен, глядите:
Вдруг превратилась в ком земли, а Мерлин — в червяка!»

Ударив молотом по наковальне, Лос воскликнул: «Пойте!
Я не боюсь ни хмурых взглядов ваших, ни насмешек,
Смиритесь! пусть из ткален золотых рекой струятся трели,
Пусть им внимает Альбиона страж. Не умолкайте, вторьте,
Качайте колыбель и помните о Вечном Человеке,
Как Он из колыбели детской в сострадании глубоком
Упал под лемехом железным в комья борозды
И там лежал под тяжкими копытами волов,
Подвластный даже муравьям и дождевым червям».

Тогда из ткален Альбиона зажурчали трели:
«Мы, Женщины, боимся света и, дрожа, скрываем
От глаз своих Виденье Бога под покровом плоти!»
В ответ Лос прогремел, как гром в горах: «Взгляните
На Церковь Павла и трёх Жён, стоящих вкруг Креста!
Зачем, о Альбион, ты Женщин волей наделил?»

Примечания

В этом фрагменте Лос убеждает Дочерей Альбиона умерить свой воинственный пыл, стать мягче и добрее. Дочери Альбиона, работая на своих золотых ткальнях, одновременно хором подпевают ему и отвечают на его вопросы. Слова Лоса о том, что «Женщины властвуют над Мужчиной от колыбели до могилы» (строки 3-4) и сожаление, что «Альбион наделил Женщин волей» (строка 43) — уже были сказаны им ранее: лист 30 (34):25-26, 31.

5-7 Понятно, что речь идёт о младенце Иисусе в яслях (кормушке для скота), хотя есть намёк и на Моисея, которого положили в корзину из тростника. Сравнение человека с травой, растением — ср. Исайя 40:6-8 «Всякая плоть — трава, и вся красота её — как цвет полевой. Засыхает трава, увядает цвет, когда дунет на него дуновение Господа: так и народ — трава. Трава засыхает, цвет увядает, а слово Бога нашего пребудет вечно».

8. Этот мир — всего лишь колыбель для блуждающего Призрака (Человечества) — одна из основных мыслей Блейка.

15-16 «Ибо страх у входа в ворота в наш мир жестокой / Скорби, бежит обратно и прячется в мрачном и диком Небытии» — подобно Тэль-душе, героине блейковской «Книги Тэль», боящейся войти в этот страшный мир.

18-19 «И Солнца колесница… Луны корабль…» — Э. Острайкер даёт такое объяснение этой фразе: «Лос, говоря с иронией, обещает создать мир образов, соответствующий воинственному расположению Дочерей Альбиона»

27-28 Мерлин был пророком и магом при дворе Короля Артура. В некоторых легендах о нём упоминается Гвендолен в качестве его жены. Здесь же Гвендолен одна из воинственных старших дочерей Альбиона. Она отвергает любовь жалкого Мерлина, чтобы не потерять своего целомудрия (Лист 81:2), и мы видим здесь как результат, что она превращается в ком глины, а Мерлин — в «Червяка Долины».

42-43 «Оглянитесь на Церковь Павла! Смотрите! Три Женщины вокруг Креста!» — три Марии. Иоанн 19:25 указывает, что при кресте Иисуса стояли «Матерь Его, и сестра Матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина». Комментаторы Блейка видят здесь зловещий подтекст, что мёртвый Иисус подпал под власть Валы, Раав и Тирзы — сил Естественной религии (Мортон Пэйли), а также подчёркивают, что церковь Св. Павла — религия, где доминирует женщина из-за почитания Св. Девы Марии (Элиша Острайкер).

Лист 57

И зарыдали Бат и Кентербери, Йорк и Эдинбург,
Когда, схватив Плуг Наций, Альбион повёл его, гремя
Меж алтарей Друидов вдоль ревущих чёрных волн,
И глас Атлантики великий перекрикивал грома,
Взмыв над огнями алтарей, скорбя над чадами своими,
В Стоунхендже, Молдоне и Колчестере, оглашая воем
Пик Дерби, Камень Лондонский, Беседку Розамунды:

«Жена или Блудница, Храм или Театр — как различить их?
Их можно разделить или они — одно? И разве не едины
Религия с Политикой? Но знай: Религия лишь в Братстве!
И помни: семьи разрушают Гордость и Жестокость».

Гигант бежал от Божьего Виденья, Плуг его пылал.
Ярились Зоа, Альбион пал в борозду, и Плуг
Прошёл над ним, вспахав его, причислив к мёртвым.
Над Плугом звёздным встал Гиганта Призрак, сам же Альбион
Бежал под Плугом до Скалы Веков и там воссел.

И удивилась Вечность! Знай, дабы узреть Виденье Божье,
Открой в Пространстве Центр, и Центр в Пространстве развернётся.

Примечания

На странице как бы в рамке сводчатого окна изображены три обнажённые женщины: две из них наверху, а третья, лежащая, внизу под текстом. Их длинные спутанные волосы образуют сеть, напоминающую сложный лабиринт, внутри которого находятся 14 больших сверкающих звёзд. Женщины касаются ногами большого шара (полускрытого за прямоугольником текста), на котором сверху изображён лондонский собор Св. Павла и ещё какие-то строения, по бокам которых написано: «Йорк» и «Лондон», а внизу готический собор с надписью «Иерусалим».

1. Бат, Кентербери, Йорк и Эдинбург — Блейк чаще говорит о четвёрке «кафедральных городов» Британии, «верных друзьях Альбиона»: Верулам (Сент-Олбанс), Кентербери, Йорк и Эдинбург. Здесь же вместо Верулама назван Бат, также построенный римлянами, и в XVIII веке служивший курортом, но который на самом деле не является «кафедральным городом» (так как собор находится в соседнем городе Уэлсе).

2-16. Альбион здесь выступает в роли пахаря, ведущего Плуг Наций мимо алтарей друидов. Блейк считал, что Англия (Альбион) источник идей, вдохновивших революционное движение в Америке и Франции. Однако Альбион не в состоянии контролировать ситуацию и оказывается под своим плугом — распаханный им и причистенный к мёртвым.

2-7. Атлантика оплакивает своих детей — жертв друидов в Стоунхендже, а также в Молдоне и Колчестере — портовых городах, откуда отправляли солдат на войну. Воющий голос Атлантики долетает до скалистой вершины Дербишира (символизирующей сексуальные соблазны Гвендолен), Лондонского Камня (символ права), и Беседки Розамунды (символ тайной любви). Беседка Розамунды, окружённая сложным лабиринтом, была построена в вудстокском парке в XII веке Генрихом II для его любовницы «прекрасной Розамунды» Клиффорд, где он пытался скрыть её от своей жены Элеоноры Аквитанской.

Лист 58

Сливаясь и делясь красой, танцуют Дщери Альбиона,
Нагая Гвендолен пьяна от крови, бьёт в тимпан войны,
Кружа по Лондону, раздваиваясь на глазах толпы
И жителей страны туманной повергая наземь.
В жестокости и ревности сливаясь и делясь,
Шлют Дщери весь народ на винограда сбор, на жатву,
И люди чуя, будто нож им врезался в виски
И отсекает мозг от черепа, вопят от боли
И прячутся меж скал: бык или конь — нож всякому грозит!
Сыны же Альбионовы, хваля войну и суд,
И все двуполые наросты, яростно кромсают
Всё непреклонное на ревности и жалости куски.

Деизма философия, математическая догма
Двоятся, опьянённые утехой и влеченьем,
И две полярности в войне кровавой бьются насмерть,
Их исправляет молотом на наковальне Лос
И сильными ударами раскалывает камни, брёвна,
Чтоб сотворить Мир Порождения из Мира Смерти,
От женского мужское отделив — не то, что Лувы
И Альбиона Призраков-гермафродитов единенье!

Уризен, в ярости шагая, входит в страшное строенье —
В могучий Храм, и облекает путаницу в Форму.
Из под колонн у входа, пузырясь, струится Иордан,
Евфрат под сводами течёт, и отражаются в колоннах
Весло из серебра и белый парус. Множит эхо
Шаги потомков Иерусалим непорождённых,
Сквозь Храма портики проходят Солнце и Луна,
Вращаясь день и ночь в безмолвьи величавом, освещая
Храм изнутри, Хэнд с Кобаном над Солнцем в жаркий полдень
Возводят свод обширный, Хайл и Скоффилд — над Луной
Полночный свод, и Лос их закрепляет молотом громовым.
Разгневанные Призраки в испуге убегают в Ханаан,
В соседний храм, туда, где бурный Иордан берёт начало —
Фонтан вина и молока, что избавляет путника от жажды.
Внутри в восьми шагах Египет, Эфиопия, держащая столпы,
Вдали за Ливией, раскинулись неведомые земли.
Здесь Азия и Греция с орнаментом искусным.
Вот залы Персии и Мидии, а там Великий Тартар.
Китай, Сибирь и Индия — три храма для забав.
Для отдыха — Россия, Швеция и Польша.
Вот Франция, Испания, Италия и Дания, Голландия, Германия —
Шесть храмов меж колонн, над ними Лоса кузница — Британия,
Два чана для живой воды — Америка, весь юг и север.

Таков сей древний Мир Уризена в Пучине Сатаны,
Что от долины Мидлсекса тянется вдоль Темзы,
От Стоунхенджа к Камню Лондона, от Корнуолла к Кейтнессу
Четыре Зоа окружают страшные руины — Призраков
Переполняет гнев и самость гордая! За ними
Край тёмных скал меж Божьих звёзд — о как велик сей труд,
Что превращает Мир-гермафродит скалистый Сатаны
В Мир Порождения твореньем непрерывным,

Примечания

На иллюстрации Призрак представлен в виде монстрообразной летучей мыши. Ниже изображён лежащий человеческий скелет, объятый пламенем.

2-3 «Разделение» и «раздвоение» охватывающие общество в период войны, когда одни выступают за войну, а другие — против (Острайкер, 1018).

11 «Двуполые наросты» («Hermaphroditic Condensations»), т. е. те, кто поддерживает войну.

12 «Всё непреклонное» (у Блейка: «the obdurate Forms» — «непреклонные формы»), т. е. те, кто против войны.

19-20 По предположению Острайкер под «гермадитическим единением Призраков Альбиона и Лувы» Блейк имел в виду одно из двух: 1) «Амьенский мир» 1802 года медлу Францией и Британией; 2) рационалистическую философию Деизма, получившую распространение в этих странах.

38 Ми́дия (у Блейка: Media) — древнее восточное государство и древняя этногеографическая область на западе Ирана. Мидийское царство существовало в 670 до н. э. — 550 до н. э.

38 Великий Тартар или Тартария [= Татария] (у Блейка: Great Tartary) — общий термин для обширных областей от Каспия до Тихого океана и до границ Китая и Индии. Практически совпадает с границами «Золотой Орды» во времена Чингиз-Хана.

46 Кейтнесс (Caithness, от норв. «нос Кейта», у Блейка: Cathnes) — историческая область на крайнем севере Шотландии.

Лист 59

Создав четыре драгоценных камня — входа из Беулы.

Ибо завеса Валы, что в Атлантику забросил Альбион,
Чтоб души мёртвых изловить, росла и каменела,
Вкруг Альбионовой земли, среди корней древесных,
Где Лос воздвиг врата и стену мощную меж дубом плача
И пальмою страданий пред могилой Альбиона,
И стало это Мировою Скорлупой прекрасной,
Жилищем призраков умерших, местом искупленья
И пробужденья снова в вечность.
‎ А за Мировым Яйцом
Раскинулись четыре хаотических вселенных:
Уртона тянется на север, а Уризен у югу,
К востоку — Лува, а на запад — протянулся Тармас.
Вкруг Трона Господа стоят они, — Четыре Зверя.
Их в Англии зовут: Верулам, Лондон, Йорк и Эдинбург.
Когда же Лува Мир Уризена забрал на Юге,
Когда убит был Альбион в своём шатре на скалах,
Всё пало к центру, потонув в чудовищных руинах:
Юг запылал огнём, разверзлась бездна на востоке,
На западе разбушевались воды, север погрузился
В бездонный бесконечный мрак, но в самом центре
Возник возвышенный и вечный Космос Лоса с Энитармон.

У северных ворот, что к западу ведут в Беулу,
Расположились Кафедрон и ткальни, а южнее — печи Лоса.
Сверкают золотом, украшены орнаментом изящным
Зал светлый Кафедрона, башни, острые их шпили.

Вот Лоса дщерь сидит у огненного челнока,
Другая у станка златого меж сестёр своих,
Невыразимой скорбью их наполнены напевы,
Вот и ещё одна дщерь Лоса, что сидит за прялкой —
Их горек хлеб и сном они свою труд не прерывают,
Но с пылом трудятся и не дают себе уснуть, в тревоге
Следя за часом час как кружится их колесо.
Как много здесь колёс, и сколько тут прекрасных дщерей
Льют слёзы, но работают с восторгом, ибо труд
Любое зло стирает — слёз здесь никому не жалко,
И жалости они не ждут, друг друга не жалея —
Работают они для жизни и любви, кого — им безразлично:
Для бедных Призраков они не пожалеют сил,

Тех, что над ними посмеются, мимо проходя.
Когда презрение и зло ломает их колёса,
Они слезами чинят их — рыданьями и скорбью.
Одни из дщерей ткани ткут для наволочек и подушек,
Чтобы Раав и Фирца жили и дышали, и любили —
И это то, чего желают дочери Беулы!

Другие дщери заняты работой погрубее,
Выращивая гусениц, червей и пауков,
Чтоб те им помогли в труде тяжёлом состраданья;
А третьи собирают шерсть овечью, птичий пух,
Под блеянье ягнят и крики птиц морских. Мужи
Понять не могут ни трудов их, ни забот, ни скорби,
Что наполняют их миры, когда они, дрожа,
Свивают Альбионовых семей любовь и страхи,
И в их руках железные веретена и прялки
Безумствуют, гремят. Так с горькими слезами дщери
Из козьей шерсти, пурпурной и алой пряжи ткут вуаль.

Примечания

1. Предполагается, что первоначально эта строка служила продолжением не 58, а предыдущего, 57 листа (см. Стивенсон, 788).

10-21. Слегка переработанная версия фрагмента из поэмы «Мильтон» 19:15-25.

20-21. «Космос Лоса с Энитармон» — то есть, город Голгонуца.

5. Ср. с фрагментом о принесении даров Господу, «Исход» 35:25-26: «и все женщины, мудрые сердцем, пряли своими руками и приносили пряжу голубого, пурпурового и червленого [цвета] и виссон; и все женщины, которых влекло сердце, умевшие прясть, пряли козью шерсть…»

Лист 60

Друидов Храмы тучами ярятся на востоке,
И Лос зрит в ужасе, что Призрак Альбиона — это Лува,
Раскинувший узлы кровавых вен над Азией, Европой,
Бесформенный и опалённый пламенем Пучины,
А вслед из пещи огненной на холмы Альбиона
Выходит в облаке Виденье Бога, как всегда ступая
Меж Звёздных сфер и Алтарей Друидов, и сбирает
Чад Иерусалим, их на руках несёт, как пастырь,
Сквозь Альбиона ночь, что тьмою Землю покрывает.

«О Иерусалим прекрасная! Жизнь и свободу дал я
Тебе, но к бренности стеблям меня ты привязала!
Я дал тебе овечьи пастбища в горах испанских,
Я дал тебе Приама град, и острова Эллады,
Дал Хэнда, Скоффилда тебе, все графства Альбиона,
Что вьются, словно корни древа посреди Эдема.
Невинны, как Адам, все были, словно человек единый,
И возносился их шатёр лазурный над Нимрода башней,
Над Азией от края Хама, Ханаана и до Мицраима,
И гимны их над Нилом и над Грецией звенели,
От Гисперии, до Халдеи и Тесшины. Как пастух
Вдоль четырёх Эдема рек вслед за тобой бреду я.
О Иерусалим, зачем себя ты истязаешь,
Возводишь Вавилон, приносишь жертвы в тайных рощах,
Средь Азии богов, среди журчащих смол, селитры?
О Иерусалим! мертвы твои холмы, в твоих долинах
Песок пустыни раскалённый, в реках воды смерти.
От голода твои деревни вымирают, в городах
Из дома в дом все просят хлеба. Красоту свою
И чад своих зачем ты губишь — неужели ради
Кумиров жалких в мнимой чистоте необрезанья?
Твои сыны милей Египетских иль Ассирийских,
А ты чернишь их красоту и от людей скрываешь
В секретной скинии, что превращает красоты покровы
В вуаль тоски и слёз — скажи, зачем, о Иерусалим?
Но тот, кто к этому тебя подвиг, погибнуть должен,
И в облаке своей любви я выведу тебя из мрака
О, Альбиона спящего прекраснейшая тень!» —

И Агнцу вторили рабы своей вечерней песней.

Из Вавилонской тьмы его не видит Иерусалим,
Хоть форму вечную её хранят Беулы Дщери.
Простоволосая, в слезах, на мельнице она
Изранены босые ноги, разбухает мозг, и мысли
Кружатся непрерывно, словно Хэнда колесо, и ветер
Безумный и бессвязный хриплый бред её разносит.
Всю ночь внимает Вала ей, взирая благочинно,
Как та отчаянно калечит дивные свои черты:
Так святость сатанинская торжествовала в Вале,
И целомудрия религия, необрезанья самость
Закрыли Сердце, Голову и Чресла гордости моралью.

Но здесь Он, с Иерусалим, и часто зрит она,
Его черты, внимает глас Божественный и молвит:

«Господь, Спаситель, кто пронзил Тебя? Друидов боги,
Или друзья Твои в дому своём? И всё-таки Ты жив!
Ужель Ты вечно будешь жить? А может и не будешь?
И Ты — обманчивая тень, безжизненная мысль?
Здесь все глумятся над Тобой: нет ни Отца ни Сына!
И плоть Божественная — лишь обман воображенья!
Но узнаю тебя, Господь, усталыми глазами
Сквозь тьму на мельнице железной, если рядом Ты!
Жестокие восходят звёзды Альбиона, связывая их,
Страдаешь Ты со мной, я знаю, хоть Тебя не вижу.
Жалея грешницу, хулящую Твоё святое имя,
Ты знаешь, что мой омрачает ум: круженье мельниц,
Виденья жалости, любви и Альбиона смерть!» —

Виденье Божье отвечало Иерусалим:

«Тень Человека, с жалостью смотри на страх и горе,
Люби и сострадай, не бойся, я с тобой всегда,
И только верь, что брата, Альбиона твоего
Я в силах воскресить из мертвых, не дрожи, о Тень!»

Примечания

Этот фрагмент возвращает читателя к событиям, изложенным на листах 57-58, где появляется Призрак Альбиона, объединяющийся с Призраком Лувы. Здесь Лос в ужасе наблюдает за Призраком Альбиона, который и есть Лува. Затем из огненных печей выходит Видение Бога, которое пытается помочь Иерусалим побороть собственное отчаяние.

13 Приа́м (Priam) — шестой и последний царь Трои, где правил 40 лет.

17 Нимро́д (Nimrod) — герой, воитель-охотник и царь, сын Хуша и внук Хама. Ему приписывается строительство Вавилонской башни, крайняя жестокость, идолопоклонство, преследования Авраама, соперничество с Богом.

17 Хам (Ham) — один из трёх сыновей Ноя, брат Иафета и Сима (Быт. 5:32; 6:10), легендарный прародитель африканских народов.

17 Мицраим (Mizraim) — один из четырёх сыновей Хама был младшим братом Хуша и старшим братом Фута и Ханаана (Быт. 10:6); также самоназвание страны Египет на иврите.

20 Гисперия — у греков западные страны, особенно Италия, у римлян — Испания.

20 Халдея — страна, находившаяся в нижнем течении рек Тигр и Евфрат, у их слияния (также называлась Вавилонией).

20 Тесшина (Tesshina) — единственное упоминание этого названия, которое больше нигде не встречается — вероятно, имеется в виду Сеннаар т. е. Вавилонская равнина.

40 «Форму Иерусалим охраняют Дщери Беулы» — это вечная форма или «духовное тело» Иерусалим.

1. Ср. со словами Бога, обращёнными к Иову, Книга Иова 38:31 «Canst thou bind the sweet influences of Pleiades, or loose the bands of Orion?» («Можешь ли ты связать узел Хима [Плеяд] и разрешить узы Кесиль [Ориона]?»)

60-I-69 60: 1-69 Этот лист начинает новую часть третьей главы. Листы 60—62 показывают кризис эманации Альбиона, борющейся с собственным отчаянием. На листах 63—75 Блейк создает самую сложную из своих фантазий, изображающую жестокое торжество Женской Воли, которая отказывается присоединиться к Иерусалим в покаянии и стремится увековечить кошмар блейковского и нашего собственного века.

Ужас Лоса в начале листа 60, возникает из-за неизбежной идентичности Призрака Альбиона и Лувы, ибо в век Блейка натуральный человек становится Сатанинским. Орк находится в конце своего цикла, и сливается с Уризеном.

Песнь Агнца (строки I0—37) является попыткой поднять Иерусалим над её чрезмерным самоосуждением, и таким образом вернуть духовную свободе человечества нечто от её законной гордости. Мицраим из строки 18, из Бытия 10:6, это другое название для Египта.

Неспособность Иерусалиме полноценно ответить на это происходит явно не из-за недостаточного понимания с её стороны, но из-за усталости, и заблуждения, от которого она не может избавиться. (Харольд Блум, CPP 940)

Лист 62 (фрагмент)

«И утро над Могилой воссияет. Верь, я жизнь твоя!»

«Я, — отвечала Иерусалим, — в изгнанье, умер Альбион,
И с той поры меня все бьют, пинают, топчут,
Зовут Блудницею, на улицах торгуют мною,
Я в синяках, в пыли тюремной! О Господь, ужели
5 Ты станешь мужем мне? Ужели Вала приведёт
Тебя? Иль, Целомудренный, меня ты устыдишься?
По материнской линии я вижу Семя жён:
Каина, Ада, Цилла, и Ноема — Ноева жена,
10 И Шуа дщерь, Фама́рь, Ханаанянка Раав,
Моавитянка Руфь, Вирсавия из Хеттов,
Наама из Аммонитян, Филистимлянка Цивья, и Мария,
Все — Дщери Валы, Матери сей Плоти бренной;
И я, как Магдалина, Воскресенье зрю, твоей Духовной Плоти.
15 А Альбион — и он востанет в Страшный Судный День,
И во плоти своей я Господа узрю! Но Эмнации,
Так слабы, и не ведают они откуда и куда идут».

…

Лист 76

[Иерусалим Эманация Гигантские Альбиона, копия Е, объект 76 (Бентли 76, Эрдман 76, Кейнс 76)

Обнажённая мужская фигура с короткими вьющимися волосами, раздвинутыми ногами и горизонтально поднятыми руками стоит спиной к зрителю на полоске травы у подножия большого дерева и смотрит почти прямо на распятое на ветвях тело длинноволосого, бородатого мужчины, с набедренной повязкой, с очень светлым ореолом, и короной (шипами ?​). Положения рук обеих фигур аналогичны друг другу. Гвозди или шипы видны на руках и ногах распятой фигуры, глаза человека закрыты, и голова покоится на его правом плече, показывая, что он может быть мертв. Эти две фигуры идентифицированы на других отпечатках с этой пластины, как Альбион (внизу) и Иисус (выше), но имена по-разному скрыты в различных копиях и здесь не видны. Дерево, судя по его листьям и стволу, кажется дубом, и плоды его, следовательно, желуди, но освещены они и раскрашены таким образом, что кажутся золотыми, и, особенно, с правой стороны так, что они больше похожи на яблоки, возможно, в память о роковом дереве Эдема. Сцена темная, словно в ночное время; полосы света в небе, и освещенная зону над горизонтом слева показывают, что это время восхода или заката ].

К Христианам. Лист 77

Дьяволы —	Дарую вам нить златую, в клубок
Ложные Религии	Вы сверните её, зане
«Савл, Савл!»	Она приведёт вас к Райским Вратам
«Что ты гонишь Меня?»	В иерусалимской стене.

Нам велят воздерживаться от плотских желаний, чтобы мы могли, не теряя времени, посвятить себя Служению Господу, что каждое утраченное мгновение, это мгновение, которое невозможно возместить, и что каждое удовольствие, которое вмешивается в круг наших обязанностей, является сумасбродством не подлежащим искуплению, подобно семени дикого цветка посеянному посреди нашей пшеницы. Все муки покаяния, это муки самобичевания из-за того, что мы оставляем свою Божественную Жатву Врагу, это трудная борьба с разрозненными корнями. Я не знаю никакого другого Христианства и никакого иного Евангелия, кроме свободы тела и ума практиковаться в Божественном Искусстве Воображения.

Воображение есть реальный и вечный мир, по отношению к которому эта Растительная Вселенная является лишь слабой тенью, и это тот мир, в котором мы будем жить в нашей Вечной Плоти или Плоти Воображения, когда этой Растительной Бренной Плоти больше не будет. Апостолы не знали никакого другого Евангелия. Каковы были все их духовные дары? Что есть Дух Божий? Является ли Дух Святый, чем-нибудь иным кроме Интеллектуального Источника? Что такое Евангельская Жатва и его Деяния? Что означает сокрытый талант, обернувшийся проклятием? Каковы Сокровища Небес, которые мы собираем для себя – разве это не Приобретение Знаний, не Умственная Деятельность? Что представляют собой все Дары Евангелия, разве не все они — Дары Мысли? Не является ли Бог Духом, которому следует поклоняться в Духе и в Истине, и разве не Дары Духа являются для Человека всем и вся?

О вы, Верующие, ввергайте в стыд каждого среди вас, кто выказывает презрение к Искусству и Науке! Я призываю вас во имя Иисуса! Что такое Жизнь Человеческая как не Искусство и Наука? разве это не Мясо и Питьё? и разве Тело не больше Одежды? Разве Смертность это не то, что связано с Телом, которое Умирает? Разве Бессмертие не то, что связано с Духом, который Живёт Вечно? Разве радость Небесная не улучшение того, что от Духа? Разве Адовы Муки это не Невежество, не Похоть, не Праздность и не опустошение того, что от Духа?

Ответь на это самому себе, и изгони из своего окружения тех, кто позволяет себе презирать творения Искусства и Науки, которые есть исключительно творения Евангелия: Разве это не ясно и не очевидно для ума? Можно ли мыслить и не возглашать это с душевным жаром? Трудиться, обладая Знанием, означает Строить Иерусалим, а презирать Знание значит презирать Иерусалим и его Строителей.

И помните: тот, кто презирает и оскорбляет насмешкой Умственный Дар другого, называя его гордыней, эгоизмом и грехом, издевается над Иисусом, дарителем всех Умственных Даров, которые для Лицемера, любящего невежество, всегда являются Грехами. Но то, что является Грехом в глазах жестокого человека, не является таковым в глазах доброго Бога нашего.

Пусть каждый Христианин, насколько это в его силах, посвятит себя открыто перед людьми и всем миром такой Сознательной деятельности — Построению Иерусалима.

На юге я стоял среди долины
И видел пламя — Колесо огня,
Что с запада по небесам катилось
Теченью Мирозданья вопреки,
И пожирало всё, и громыхало,
Громами ярости объемля землю
И небо. Солнце съёжилось в комок,
И Месяц, побледнев, пропал в огне,
Что гневом бушевал, в ночи блуждая,
Ввергая в ужас всех, и человек
Стал корнем сморщенным длиною в сажень.
«Что это?» — я спросил Дозорного Святого.
«Се Колесо Религии», — изрек он.
Воскликнул я: «Ужели этот меч
Всепожирающий — Закон Иисуса?»
«Нет, — отвечал он, — Иисус погиб,
Идя настречу Колесу, чьё имя
Каиафа — чёрный Проповедник смерти,
Греха, возмездия и скорби, это
Природе вопреки — Религия Природы!
Но Иисус — сей Проповедник Жизни,
Природу оградил от Пламени Закона
Прощением Грехов и Самоотреченьем.
Иди, чтоб именем Христа врага изгнать,
Больного духом от недуга исцелить,
Помиловать злодея, ибо послан Ты
Не страхом поражать или карать
Больных, подобно Фарисеям, что моря,
И земли окружают, распинают,
Провозглашая гнев и тиранию;
Но к Мытарям пойди ты и к Блудницам,
И научи их Подлинному Счастью,
Смири уста, не исторгай проклятья —
И Раем станет Ад, и ты узришь
Как каждый Узник выйдет на свободу».

Восстань о, Англия! Восстань!
Взывает Иерусалим!
Твой смертный сон сестру твою
Даёт сокрыть стенам твоим.

Касалась и она стопой
Твоей груди — долин, холмов,
И вёл к тебе Сиона путь,
Царили радость, и любовь.

Вновь радостью душа полна,
Взмывают башни к облакам,
И Ангец Божий к нам идёт
По тучным Англии лугам.

Примечания

1. Блейк цитирует четверостишие из своей Записной книжки, но с параллельным добавлением к нему других четырёх строк (без рифм): Дьяволы — Ложные Религии «Савл, Савл!» «Что ты гонишь Меня?» Две последние строки — это цитата из «Деяний Апостолов» (9:4), когда голос Иисуса с Небес остановил гонителя христиан Савла (он же Павел, будущий апостол): «Он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: Савл, Савл! что ты гонишь (преследуешь) Меня?» Эти два стихотворения, объединённые вместе, дают третье прочтение.
2. Зане —церк., книжн., старин. так как, потому что.
3. См. Матфея 13:24-30, притчу, в которой Блейк заменяет слово «плевелы» «диким цветком»: «Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем; когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел; когда взошла зелень и показался плод, тогда явились и плевелы. Придя же, рабы домовладыки сказали ему: господин! не доброе ли семя сеял ты на поле твоем? откуда же на нем плевелы? Он же сказал им: враг человека сделал это. А рабы сказали ему: хочешь ли, мы пойдем, выберем их? Но он сказал: нет, — чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы; и во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в снопы, чтобы сжечь их, а пшеницу уберите в житницу мою».
4. Талант — название древнеримской серебряной монеты (от древнегреч. talanton — монета большого достоинства). Библейская фраза «зарыть талант в землю» получила иносказательный смысл — пренебрегать своими способностями, не развивать их.
5. См. Матфея 25:14-30 притчу Христа о господине, который отправился в чужую страну и поручил рабам своё имение, дав одному пять талантов, другому два, а третьему один. «Получивший пять талантов пошел, употребил их в дело и приобрел другие пять талантов; точно так же и получивший два таланта приобрел другие два; получивший же один талант пошел и закопал его в землю и скрыл серебро господина своего». Вернувшись, господин наградил первых двух и наказал последнего: «Лукавый раб и ленивый! ты знал, что я жну, где не сеял, и собираю, где не рассыпал; посему надлежало тебе отдать серебро мое торгующим, и я, придя, получил бы мое с прибылью; итак, возьмите у него талант и дайте имеющему десять талантов, ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет; а негодного раба выбросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов. Сказав сие, возгласил: кто имеет уши слышать, да слышит!»
6. См. Матфея 6:19-21. «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше».
7. См. Матфея 6:25. Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, чтò вам есть и чтò пить, ни для тела вашего, во чтò одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды?
8. 12 См. Даниила, 4:10: «И видел я в видениях головы моей на ложе моем, и вот, нисшел с небес Бодрствующий и Святый».
9. См. Матфея 10:5-10: «Идите наипаче к погибшим овцам дома Израилева; ходя же, проповедуйте, что приблизилось Царство Небесное; больных исцеляйте, прокаженных очищайте, мертвых воскрешайте, бесов изгоняйте; даром получили, даром давайте», и т. д.
10. 77:1 give] have given 1st ms rdg del
11. Зачёркнутые и частично восстановленные строки.

Глава IV

Лист 100

Три фигуры на фоне «Змеиного храма друидов» с круговым расположением трилитов, которые напоминают Стоунхендж. Обнажённая мужская фигура в центре с большим молотом в правой руке и большими щипцами в левой, изображает Лоса, «кузнеца Вечности». Парящая мужская фигура слева, поддерживающая Солнце поднятой левой рукой, возможно, «призрак» Лоса. Справа, вероятно, Энитармон, эманация Лоса. В левой руке она держит прялку или веретено. С её правой руки свисают толстые цветные нити («волокна поколений»), спадающие на растущий месяц, а затем вниз на землю.